Либеральная трилемма

Разумеется, это не конец истории. Для борьбы с проблемами, которые встают перед дизайнером, решившим внедрить схему просто «выплачивать каждому весь объем выпуска», могут быть разработаны гораздо более сложные механизмы. Но общий вывод из обширной литературы в этой области состоит в том, что проблемы дизайнера механизмов носят более общий характер, не сводящийся к конкретному примеру производства в команде.

Статья Гурвица, объяснялось в сообщении комитета, доказала следующий «отрицательный результат» по поводу добровольного участия: в ситуации частной информации «не существует совместимого по стимулам механизма, удовлетворяющего условиям участия и способного привести к Парето-оптимальному исходу». Ссылаясь на совместную работу Маскина с Жан-Жаком Лаффоном и работу Майерсона с Марком Саттертвейтом, комитет писал:

Казалось, что ди­зайн механизмов потерпел провал в своем поиске механизмов, которые бы позволили исправить провалы рынка, сохранив нейтральность к предпочтениям и добровольное участие.

Такая ситуация двойного аукциона показательна, поскольку обычно считается, что достижение Парето-эффективности в ней не составляет особой проблемы даже без помощи дизайна механизмов, ведь в ней нет никаких известных препятствий для эффективного торга и рыночного обмена, вроде плохо определенных прав собственности, неполных контрактов или, как это было в случае общественного блага, неисключаемости из определенной характеристики соответствующего блага.

В отсутствие этих препятствий большое число продавцов и покупателей, которые знают предпочтения друг друга и объявляемые цены, должно прийти в ходе торга к эффективному распределению, исчерпав в кон­це концов все возможные выгоды торговли, что по определению будет Парето-эффективным исходом.

Но, как ни странно, этого не происходит. Проблема состоит в том, что когда стороны встречаются, у них нет стимулов раскрывать свою истинную ценность выставленных на обмен товаров, поскольку разумно предположить, что объявленная ценность повлияет в конечном итоге на ту цену, по которой будет проведена сделка.

Зная это, потенциальный продавец товара будет завышать наименьшую цену, по которой он готов продать товар, а потенциальный покупатель будет занижать наибольшую цену, по которой он готов товар купить. В результате объявленная продавцом цена иногда будет превышать объявленную покупателем цену, так что торговли не произойдет, даже если истинная оценка товара покупателем будет выше, чем его оценка продавцом. Это означает, что некоторые взаимовыгодные сделки не будут совершены.

Покупатели и продавцы уйдут от достижимого выигрыша; Парето-эффективность не будет достигнута. Ключевой результат в исследованиях двойного аукциона состоит в том, что если стороны ориентируются только на максимизацию ожидаемого выигрыша, в их интересах не раскрывать истинную ценность товара для них. Это верно даже в том случае, когда другая сторона говорит правду. Тот факт, что участник торговли может выиграть от искажения своих предпочтений, также не дает благонамеренному социальному планировщику извлечь необходимую информацию для того, чтобы предоставить стимулы для эффективного предоставления общественного блага.

Калиан Чаттерджи разработал хитроумный механизм, в котором наилучшим ответом участника торговли (действием, максимизирующим его выигрыш) будет сообщение своих истинных оценок, в результате чего все взаимовыгодные сделки будут заключены. Механизм, который реализует этот эффективный исход, требует сделанных заранее выплат между участниками торговли, которые зависят только от объявленных значений, независимо от того, совершается ли сделка.

Размер платежей зависит от потерь, которые понесли бы участники торговли из-за искажения другими участниками своих истинных оценок при условии, что сами они предоставили бы истинные оценки. Чаттерджи описывает этот механизм как «оплату каждым игроком ожидаемой экстерналии от своих действий».

Но, как вы можете ожидать, есть нюанс. С учетом истинных оценок некоторые из торговцев могут выиграть, если откажутся вносить предварительные платежи и вместо этого выйдут из механизма. Но если они выйдут, механизм не будет работать. Поэтому механизм работает, только когда сторо­ны (что невероятно) не знают заранее ценность имеющихся у них товаров или, если не брать в расчет такую странную ситуацию, когда участие недобровольно (что нарушает условие добровольного участия). Из-за присутствия Большого Брата в механизме Чаттерджи мы не можем использовать предложенное им решение.

Интуитивно понятно, что если оба участника торговли будут абсолютными альтруистами, то их не будет волновать цена (свой выигрыш они будут ценить так же, как выигрыш контрагента), и поэтому они не станут искажать истинную ценность. Это так. Но мы с Сун-Ха Хваном показали, что, как это ни странно, достаточно того, чтобы лишь один участник торговли был полностью альтруистичен. Объяснение того, почему это так, является слишком сложным и затруднит для нас понимание уроков либеральной трилеммы.

Недавние исследования не опровергли вывод о том, что сочетать нейтральность к предпочтениям, добровольное участие и Парето-эффективность невозможно даже в очень простом обмене товарами. Поэтому даже если предположить, что те, кто
проводят политику, являются сторонниками гражданской добродетели, а это предположение мы отбрасываем по отношению ко всему остальному насе­лению, дизайн механизмов оказывается неспособен создать конституцию для мошенников, подходящую для либерального общества.

Еще одна причина трилеммы заключается в ограниченности объема частной информации, которой может обладать дизайнер механизма. Это верно не только по практическим соображениям, но и из-за ограничений, которые в либеральном обществе накладываются на власть государства. Макиавелли выразил суть трилеммы в своих «Рассуждениях», когда сделал вывод о том, что принудить по-настоящему порочных людей действовать так, как если бы они были хорошими, «вещь почти невозможная», потому что тогда потребуется «прибегнуть к чрезвычайным мерам, насилию и оружию».

Законодатель думает, что пришло время еще раз взглянуть на либеральную нейтральность.