Языки меньшинств

До недавнего времени к языкам меньшинств на Кипре лингвисты относили три языка – кипрский (маронитский) арабский, западно-армянский и цыганский. Международные обязательства у правительства существовали первоначально – на момент ратификации Европейской языковой Хартии (2002 г.)– только в отношении армянского языка. В ноябре 2008 г. к перечню языков, в отношении которых принимались обязательства по их государственной защите и поддержке добавился маронитский арабский.

Рассмотрение вопроса в отношении курбеча было отложено до V периодического доклада по Кипру в рамках механизма Хартии после проведения специального исследования. Мониторинговая миссия ЕКРН (май 2016 г.), в состав которой входил автор этой статьи, также рекомендовала правительству получить более надежные сведения о численности цыган на подконтрольной ему территории, поскольку в переписи не было зафиксировано ни одного человека, назвавшего этот язык своим первым языком.

Помимо этих языков, эксперты IV мониторинговой миссии в рамках Европейской языковой Хартии (2014 г.) отметили, что поскольку турецкий (несмотря на конституционные гарантии) на подконтрольной правительству территории фактически находится в ситуации языка меньшинства, сведения о его носителях и языковой ситуации необходимо включить в очередной доклад в рамках отчетности по обязательствам правительства в отношении языков меньшинств.

Маронитский арабский

Историки полагают, что маронитские поселения появились на Кипре в результате четырех миграционных волн, первая из которых датируется VIII веком, вторая – X, третья – началом XII и четвертая – концом XIII в. Поначалу многочисленная и составлявшая население около 60 деревень, эта группа населения в результате притеснений и преследований в период Оттоманской империи сократилась до 4 500 чел., проживавших в четырех населенных пунктах. Все эти поселения находятся в северной части острова и до недавнего времени были недоступны для маронитских беженцев, переселившихся в результате конфликта 1974 г. в его южную часть в качестве беженцев от турецкой оккупации 1974 г.

Несмотря на изначальное проживание в основном среди турецких поселений острова, марониты выбрали аффилиацию с греческой общиной. Они признаны конституцией Кипра как особая конфессиональная группа. Кипрский арабский маронитов, именуемый ими санна (“наш язык”), используют сегодня лишь около 900 чел. (понимает этот язык около 1 200 чел.) из приблизительно шести тысяч членов маронитской католической церкви.

В результате длительной изоляции от основного массива арабоязычного населения маронитский арабский, иногда именуемый также кипрским арабским, приобрел ряд уникальных черт и непонятен носителям классического арабского или его локальных вариантов, использующихся в странах арабского мира (Tsiapera 1969: 1), в том числе – в Ливане, Ираке и Сирии, откуда марониты первоначально мигрировали на остров. В июле 2017 г. правительство Кипра инициировало программу финансовой поддержки репатриации маронитов в деревни их происхождения на севере острова; 150 человек уже подали заявки на финансовую помощь при переселении в Кармакитис –самую крупную из четырех маронитских деревень на севере острова. Инициатива была поддержана и правительством Северного Кипра, где решение о собственности маронитов на свои земли были принято еще в 2005 г. Турецкие военные, части которых расквартированы в некоторых из этих поселений, согласились с планом репатриации маронитов в случае с. Кормакитис. Аналогичные решения принимаются сейчас в отношении другой маронитской деревни – Айи Марины, где недавно была восстановлена маронитская церковь и начинаются работы по восстановлению кладбища. Отремонтирована и церковь в другом маронитском селе – Карпаше.

Среди всех языков острова маронитский в наибольшей степени пострадал от последствий конфликта 1974 г., рассеявшего прежде компактные группы говорящих на этом языке, находившиеся в северной части острова, по многим поселениям его южной части. Например, в Кормакитисе (Киренея) до 1974 года все дети дошкольного возраста не знали греческого и говорили исключительно на родном языке; теперь же в этом селении остались только пожилые люди, и язык оказался под угрозой исчезновения.