Религия как вера в сверхъестественное. Наука и религия

Секуляризм (далее мы будем использовать данный термин для обозначения особенностей современного, или, как иногда пишут, «постхристианского», мироотношения), сформировавшись в эпоху Взрождения, принимает в XVII – XVIII веках формы последовательного механистиче-
ского деизма, материализма и натурализма (и\или атеизма).

С этих позиций все влиятельные государственные христианские конфессии, равно как и малочисленные секты и ереси, начинают пониматься в более широком контексте только как многообразные, раздробленные и несогласующиеся между собой формы «веры в сверхъестественное» в противопоставление общезначимой науке как «знанию о естественном», которое доказывается математически, логически или эмпирически (в опыте и эксперименте).

Формируются национальные государства, где верующие разных конфессий и атеисты стали развивать многочисленные научные направления, позволившие радикально преобразить человеческое сообщество и сделать Европу лидером цивилизации. Общим признаком, позволяющим те или иные взгляды и обычаи называть собирательным термином «религия», стала считаться «вера в сверхъестественное», причем в этом почти полное единодушие проявляют как верующие, так и неверующие.

Именно этот признак позволяет отличить веру в Христа от веры в падение подброшенного камня, в «естественный» ход событий.

Важно, однако, осознавать, что понятие «естественного», относительно которого только в ту или иную эпоху только и может быть устанановлена граница «религии» как «сверх-естественного», само по себе тоже относительно, поскольку оно определяется уровнем достижений науки данной эпохи.

Действительно, современный телевизор или самолет казался бы сверхъестественным чудом людям античности или средневековья, но физики XVII века верили гипотезам о существовании невесомых частиц («флюидов») тепла и электричества, а Т.Д. Лысенко – «мичуринской наследственности», казавшиеся им «естественными», тогда как факты падения метеоритов и наскальная живопись палеолита считались невозможными в свое время, не вписываясь в рамки исторически конкретного понимания «естественного».

Понятие же «естественного вообще» (естественного как такового) не выводится эмпирическим путем, оно научно недоказуемо, представляя собой только гипотетическое убеждение в безличности и неантропоморфности начал мироздания, являясь исторически конкретной формой современного натурализма, объективистского мировоззрения.

«Естественное» для науки одной эпохи может стать «неестественным» и «сверхъестественным» для другой. Вместе с тем наука, конкретные формы исследования «естественного» всегда достаточно надежно на данный момент фиксируют границу способностей человечества постигать Действительность, получая общезначимое и безлично универсальное «знание», лежащее по ту сторону от проблем добра и зла.

Естественнонаучный подход, однако, фактически не проводит никакой разницы между верой в Христа и верой в колдовские свойства некоего «зелья» или волшебной палочки, между «каноном» и «ересью», православием, тотемизмом и сатанизмом. Фактически признается несущественность их различий перед фундаментальностью их родового понятия,
которое и выступает именно как «вера в научно непредставимое».

Этот признак выступает как важнейший элемент, родовое начало, сущность данного класса явлений, только внешне между собой, подобно тому как понятие «окисление» (взаимодействие с кислородом) объединяет такие различные феномены, как яркое и согревающее пламя костра с ржавлением железного гвоздя, лежащего в осенней луже под проливным дождем.

Насколько правомерно, однако, полагать, что это и есть на самом деле природа различных религиозных феноменов? Правомерно ли отождествлять человека и бактерию, поскольку они состоят из «белка, жиров, углеводов» и считать, что их особенности являются лишь несущественными «видовыми» признаками в рамках данного сущностного сходства?

Исторический анализ показывает, что религия отнюдь не является просто «невежественной наукой», результатом «встречи обманщика и дурака», что не религия возникает из науки как ее несовершенная и упадочная форма, но многие особенности современной европейской науки возникают из христианской религии.

Тем самым, следовательно, необходимо отказаться от слепой и наивной веры в универсальность «сциентизма» (от лат. scientia – знание, наука), идеологии абсолютного всевластия научного стиля мышления.