Религия как идентификационная система. Ценности. Образование

Иоганн Готлиб Фихте (1762 – 1814) одним из первых отметил, что каждый человек, рождаясь животным, природным существом, с течением времени парадоксально превращается (может превратиться) в свободную и нравственную личность. Дети-Маугли только подтверждают тот удивительный факт, что человек не рождается, но «становится человеком».

Этим чудом является стремление к христианской нравственной жизни, к преодолению природности, заключенное в свободной воле индивида идентифицировать (отождествлять) себя с определенными ценностями, с жизнью по совести, которая естественно прирожденна каждому как имманентная религиозность. Эта духовная сила видится вполне способной покорить человеческую биологическую «природу», звериность, косность, плотские слабости.

В детстве мы все ужасно переживаем, когда не можем съесть все конфеты, которые висят на
елке, но со временем мы преодолеваем эту зависимость, становясь свободными индивидами, контролирующими свои прежние желания и ставящими себе более высокие цели. Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770 – 1831) продолжает развивать идею того, что человек не от природы таков, каков он должен быть.

Собственно самоутверждение человека как человека и состоит в том, чтобы не оставаться природным бессловестным существом, но, поставив себе цель и действительно поверив в нее, свободно добиваться ее осуществления.

Цель эта состоит в сближении с образом Иисуса Христа как идеального воплощения человечности как таковой, без которого индивид превращается в животное, проваливается в тьму зверино-бессознательного. Самоутверждение в искусстве, религии и философии, не имеющих, по Гегелю, другого предмета постижения, кроме Бога, представляет собой по существу подлинное и непрерывное богослужение.

Образование и выступает как форма систематизированного преодоления звериности, приобщения к процессу подлинной идентичности, приведения в соответствие с образом,
уподобления Образу.

Гегель полагал, что индивидуальному своеобразию человека не следует придавать чрезмерно большого значения. Чем образованней человек, тем меньше выступает в его поведении нечто только ему свойственное и поэтому случайное. Человек большого ума и образования обозревает все перед ним находящееся в предельно широком и универсальном контексте.

Образованный человек чувствует предмет своих ощущений глубже, чем необразованный, так как он рассматривает его со всех точек зрения. Действительно свободным может быть только образованный человек, так как именно он лучше понимает свое место в мире и свои возможности его преобразовать.

Педагогика, по Гегелю, есть искусство делать людей нравственными, т.е. собственно человечными. Она рассматривает человека как парадоксальное природное существо, способное стать «сверхприродным», указывая путь, на котором он может себя пересоздать, превратить первую природу во вторую, духовную, таким образом, что эта духовность станет для него нормой, привычкой, этосом.

Для Гегеля было очевидно, что любое образование всегда по самой своей природе является религиозным (причем именно христианским, евангельским), поскольку его целью и идеалом сознательно или бессознательно выступает объективный образ Христа.

В современном многоконфессиональном государстве, где кроме христиан разных конфессий проживают еще мусульмане, буддисты и представители десятков или сотен традиционных и нетрадиционных религиозных направлений, происходит разделение образования на светское, гуманистическое, общегосударственное, с одной стороны, и, с другой собственно «религиозное», осуществляемое конфессиями.

Последнее, однако, не означает, что влияние религии на становление мировоззрения и формирование личности отрицается на государственном уровне. Классик современного религиоведения Мирча Элиаде (1907 – 1986) отмечал, что «всякий, кто старается дать определение термину «религиозное образование», столкнется с экстраординарными трудностями».

На сегодняшний день можно выделить две противостоящие друг другу позиции в понимании смысла и путей приобщения нового поколения к религии. Первая из них сводится к тому, что светское (религиоведческое) образование должно пониматься как преподавание собственно конфессиональных религиозных доктрин, тесно связанных с религиозным воспитанием.

Эта точка зрения обоснована идеей, что самое существенное в религии (ведение религией) доступно только религиозному человеку (священнику), иначе религиоведческое образование есть не что иное, как профанация подлинных (конфессиональных) ценностей и «замаскированный атеизм», подобно тому, как если слепому поручить преподавать курс по истории живописи. Религия здесь понимается как конфессиональная система, имею-
щая догматику, отличающую ее от других.