Оценка внутренних и внешних ресурсов поддержки

Ресурсы суицидента – его «сильные стороны», служащие основой его жизнестойкости и увеличивающие вероятность преодоления кризиса с позитивным балансом. К внутренним ресурсам относятся инстинкт самосохранения, интеллект, социальный опыт, коммуникативный потенциал, позитивный опыт решения проблем.

Иногда в обеспечении внутреннего равновесия суициденты не зависят от других людей. В этом случае источником их стабильности является работа. Третьим классом ресурсов поддержки являются ценные для человека аспекты его «Я». Чаще всего ими являются какой-то аспект тела или функция организма – суицидент не воспринимает их как прочно связанными с другой, обесцененной частью своего «Я».

Важно не только выяснить, какой конкретный ресурс поддержки отказал или угрожает подвести суицидента, но и расспросить о наличии значимого человека, который желает его смерти. После самоубийства суицидента весьма часто обнаруживают, что кто-то из родственников игнорировал суицидальные угрозы или как-то иначе своим бездействием способствовал наступлению его смерти.

В формулировке риска самоубийства можно выделить следующие основные моменты: определение, кто или что необходимо суициденту для продолжения жизни и является ли этот ресурс доступным, временно недоступным, безнадежно утраченным или имеется угроза его существованию. От отчаяния суицидента спасает доступность внешних ресурсов. Однако не менее важным является вопрос, способен ли он оценить эти ресурсы, «схватиться» за них и использовать, чтобы остаться в живых.

Оценка эмоциональной значимости фантазий о смерти является следующим важным компонентом для определения суицидального риска. Предполагается, когда суицидент говорит, что хочет «положить всему конец», он в действительности больше стремится к состоянию, похожему на глубокий сон. Сон вовсе не является смертью, но на протяжении тысячелетий люди имели склонность к отождествлению этих состояний. На бессознательном уровне бегство в смерть часто равнозначно эмиграции в другую страну, где все будет лучше.

Оценка способности к адекватной проверке своих суждений реальностью завершает оценку суицидальной опасности. Суициденты, находящиеся в глубокой депрессии, иногда неспособны оценить степень любви и заботы окружающих, а также собственной ценности. В этих случаях следует не только выяснить доступность внешних ресурсов, но и способность понимания, что они существуют и ими можно воспользоваться.

У суицидентов, страдающих паранойей, также может наблюдаться серьезное нарушение проверки реальностью. Они убеждены, что любящие их люди на самом деле являются опасными предателями, желающими причинить им зло. В подобных случаях невозможно оценить реальную доступность помощи окружающих.

Таким образом, основными «инструментами» оценки суицидального риска являются клиническое интервью с пациентом, наблюдение за ним, информация, полученная от третьих лиц и из медицинской документации. Процесс общения с пациентом, как и любое социальное взаимодействие, носит двунаправленный характер: психолог (психотерапевт) не просто объективно и бесстрастно оценивает состояние пациента, но эмоционально реагирует на его вербальные и невербальные послания, что неизбежно вносит элемент субъективизма в оценку риска и дальнейшие его действия.

Поэтому в диагностике суицидального риска особое значение имеют особенности клинического интервью и отслеживание психологом собственных эмоций при его проведении, а также объективная клинико-психологическая оценка психологом состояния и поведения пациента.

Состояния, приводящие к мысли о самоубийстве, включают в себя:

• низкую сопротивляемость стрессу, чувство разочарования и безысходности (недостаточное принятие реальности);
• ощущение неспособности изменить положение вещей (отсутствие надежды на позитивные перемены в будущем);
• отсутствие навыков конструктивного решения проблем, образ «туннеля»;
• убежденность в том, что самоубийство является приемлемым способом решения всех проблем.

Следует также помнить о таких признаках высокой вероятности реализации попытки суицида, как:

• открытые высказывания о желании покончить жизнь самоубийством (знакомым, в письмах родственникам, любимым);
• косвенные «намеки» на возможность суицидальных действий (например, появление в кругу коллег с петлей на шее из брючного ремня, веревки, телефонного провода и т. п., «игра» с оружием, имитирующая самоубийство и т. д.);
• активная предварительная подготовка, целенаправленный поиск средств (собирание таблеток, хранение отравляющих веществ, жидкостей и т. п.);
• фиксация на примерах самоубийств (частые разговоры о самоубийствах вообще);
• символическое прощание сотрудника с ближайшим окружением (раздача личных вещей, фотоальбомов, часов и т. п.);
• изменившийся стереотип поведения;
• несвойственная замкнутость и снижение двигательной активности у ранее подвижных и общительных людей;
• возбужденное поведение и повышенная общительность у ранее малоподвижных и молчаливых людей;
• сужение круга контактов, стремление к уединению.