Нарративные источники

Основой данного исследования стало наследие английских цивилистов конца XVI – первой половины XVII столетия.

Этот временной промежуток был выбран не случайно: именно в данный период происходит интенсивное корпоративное строительство объединений профессиональных юристов — институциализация Общины докторов и дальнейшее развитие судебных иннов, активная адаптация этих объединений, то есть трансформация внутренних норм, а также механизмов внешнего взаимодействия с иными группами, и практически одновременные процессы интеллектуализации — формирование собственных дискурсов, общепринятых внутри группы идей и коллективной памяти.

Более ранний период развития цивильного права и связанных с ним институтов — XIII – вторая половина XVI в. — был периодом длительного формирования исходной групповой общности цивилистов.

Этот процесс протекал достаточно медленно в силу прочных и многообразных связей, соединявших цивилистов с университетскими и церковными корпорациями, а также с королевской администрацией.

Низкие темпы складывания социопрофессиональной общности определяли минимальное количество конфликтов с параллельно существующими правовыми системами.

Те спорные ситуации, которые возникали при определении юрисдикций цивильного, канонического и общего права, эффективно регулировались короной и не приобретали характер затяжных конфликтов.

Кроме того, хотя основные конкуренты цивилистов — юристы общего права — не были изначально частью какой-либо более мощной корпорации, а соответствующие административно-правовые институты развивались сравнительно динамично, практическая ориентированность их деятельности и прецедентный характер общего права не требовали немедленной и объемной рефлексии.

В течение XVI столетия ряд событий предопределил перемены в развитии английских правовых сообществ. Начиная с воцарения Тюдоров корона ориентируется на восстановление того объема прав, который был в значительной мере утерян за предшествующие сто с небольшим лет, а следовательно, ищет и правовые механизмы, с помощью которых этой цели можно было бы достичь.

Другим важным фактором стала Реформация, повлекшая за собой секуляризацию профессии. С другой стороны, в это же время переживают период институционального строительства и судебные инны, представители которых были заинтересованы в закреплении за собой определенных юрисдикционных областей.

Это потребовало от юристов общего права фиксации традиционных процедур и практик, а также систематизации имеющихся в их арсенале идей и концептов.

Перечисленные выше изменения в полной мере принесли свои плоды к концу царствования Елизаветы Тюдор, отмеченному серией острых конфликтов вокруг суда Адмиралтейства и Палаты прошений.

Перетекание конфликта в активную фазу и, как следствие, усиление межгрупповой конкуренции повлекло за собой и увеличение количества полемической литературы как со стороны цивилистов и канонистов, так и со стороны юристов общего права.

Впоследствии, уже при Стюартах, обозначившиеся в царствование Елизаветы конфликты еще более обострились, а противоречия между цивилистами и представителями иннов и вопросы юрисдикции соответствующих институтов активно обсуждались в парламенте и Тайном совете.

Английская интеллектуальная традиция раннего Нового времени продолжала активно использовать принципы построения общности, восходящие к раннему и классическому Средневековью.

После Реформации новую актуальность приобретает экклезиологический способ построения единства «народа англов», сформулированный Бедой: общая для населяющих остров народов церковь, автономная и самодостаточная, творила единство из множественности.

Кроме того, принцип территориального единства предполагал, что сама «земля Англии» сообщает ее обитателям на протяжении столетий общую специфическую харизму.

Наконец, для Англии традиционно значимой составляющей, на которой выстраивались представления об общности и узах, связывающих воедино жителей южной части острова Британия, была идея существования особого и превосходного по отношению к иным регионам права и связанных с ним институтов.

В общем виде эта идея охотно принималась подданными английской короны, однако при ее конкретизации возникал ряд сложностей.

Главная же сложность заключалась в том, что само «английское право» не было гомогенной системой, поэтому проблемы национальной идентичности, точнее, способов и перспектив ее развития, побуждали современников к активному поиску ответов, а в случае с цивилистами и юристами общего права поиск подобных ответов совершался в рамках соответствующих дискурсов и через призму правовой проблематики.

Сохранившееся наследие английских цивилистов достаточно обширно. Первый значительный комплекс использованный в настоящем исследовании источников, представляют разнообразные трактаты авторов второй половины XVI – середины XVII вв. (Томаса Смита, Альберико Джентили, сэра Юлия Цезаря, Джона Коуэлла, Джона Хейуорда, Томаса Ридли, Джона Фулбека, Ричарда Коузина, сэра Артура Дака, Роберта Вайзмана, Ричарда Зуча, Джона Годолфина).

Печатные версии трактатов доступны в оригинальных (нередко — первых) изданиях XVI–XVII вв., ряд из них представлен в собрании Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге.

Практически все сочинения названных авторов представляли собой не результат отвлеченных академических исследований, а реакцию на конкретные конфликтные ситуации или анализ путей решения разнообразных профессиональных задач.

При анализе текстов, созданных цивилистами, необходимо учитывать два обстоятельства: с одной стороны, все они обладали высоким уровнем академической подготовки в области права, но с другой — были практиками, работа которых зачастую на нескольких (одновременно или последовательно) занимаемых должностях в судах цивильного, канонического права, на дипломатической службе или в королевской администрации была плодотворной и эффективной.

Авторов-цивилистов неизменно отличает обширный кругозор как непосредственно в области цивильного права, так и в смежных областях, прежде всего в философии, античной истории и литературе, в сфере богословия и церковной истории (как английской так и общеевропейской) а также свободное владение латинским и греческим языками.

Заслуживает внимания то, на каком языке писались и публиковались трактаты цивилистов. Со времен Средневековья языком канонического и цивильного права была латынь.

Сходная ситуация наблюдалась и в юридической литературе. Значительное число трактатов создавалось и публиковалось на латинском языке, что сближало сочинения цивилистов и канонистов, продолжавших в подавляющем большинстве использовать латинский язык.

На латинском языке создавались объемные сочинения, рассчитанные прежде всего на профессионалов — на самих цивилистов и на их оппонентов, не менее подкованных в классической филологии.

Кроме того, использование латинского языка обеспечивало возможности прочтения трудов английских цивилистов их коллегами на континенте.

Нужно отметить, что в это же время в институтах общего права постепенно начинает выходить из употребления так называемый «юридический французский» — профессиональный язык данной корпорации на протяжении нескольких столетий; парадоксальным образом в интеллектуальном арсенале Вестминстера начинают появляться сочинения на латинском языке (прежде всего следует назвать труды Сэлдена и Спелмана).

Эти работы вписывались в контекст корпоративного конфликта (Спелман) и конфликта идей (Сэлден), а их целевой аудиторией были цивилисты и канонисты, а также (в случае с Сэлденом и «войной книг») цивилисты на континенте (Гроций и его сторонники).

Таким образом, использование латинского языка представителями обеих корпораций создавало своего рода общее поле для полемики профессионалов.

Цивилисты охотно прибегали к публикациям и на английском языке, прежде всего в тех случаях, когда сочинение было ориентировано и на коллег-профессионалов, и на более широкую образованную аудиторию. Как правило, английские публикации имели и более очевидный полемический оттенок (трактаты Вайзмана, Зуча, Цезаря, Годолфина).

Подавляющее большинство трактатов цивилистов издавалось в Англии, сочинения многих (Томаса Смита, Альберико Джентили, Джона Коуэлла, Томаса Ридли) выдержали по нескольку изданий; ряд трактатов был переиздан после реставрации Стюартов.

Если в Англии печать цивилистской литературы не могла принести сколько-нибудь ощутимый финансовый доход, то публикация и распространение правовых новинок на континенте, в частности на Франкфуртской книжной ярмарке, сулила значительную прибыль.

Так, печатью и продажей книг Джентили занимались не только континентальные типографы, но и английские издатели, работавшие в Германии. Джентили, впрочем, проводил сознательную публикационную политику, желая упрочить свою репутацию не только в Англии, но и на континенте.

Во многих случаях литература, предназначавшаяся для обучения или ориентированная на узкий круг профессионалов, и вовсе не попадала под печатный пресс, циркулируя в виде рукописных копий.

Для представителей Общины докторов был характерен последовательный и системный подход к организации материала, что заметным образом отличало тексты, составленные цивилистами, от сочинений судей общего права. Системный характер кодифицированного цивильного права и прецедентный характер права общего были фундаментальными отличиями двух правовых систем.

Во многих отношениях цивилисты выступали наследниками двух средневековых традиций, первая из которых восходила к богословским «суммам», вторая — к традиции составления глосс и комментариев к текстам, имевшим статус «канонических».

Можно также наблюдать, как в трактатах выдающихся юристов общего права (Кока и Финча) имитируется и постепенно адаптируется подобный системный подход к изложению правовых сюжетов.

Среди цивилистов, однако, не существовало единообразных критериев системности. Чаще всего доктора-цивилисты прибегали к юрисдикционному, или институциональному принципу построения своих текстов.

Именно такой метод организации содержания диктовался ходом полемики о границах юрисдикции соответствующей правовой системы или судебно-административного института.

Данный подход требовал привлечения прежде всего королевского и парламентского законодательства, в котором фиксировались границы юрисдикций, что предполагало пусть и относительную, но историцизацию цивилистского знания.

В таком случае приходится говорить об определенных методологических заимствованиях из текстов, составлявшихся теоретиками общего права, традиционно опиравшихся на прецедентный материал предыдущих столетий.

Другой принцип построения цивилистских трактатов можно условно охарактеризовать как исторический (прежде всего это трактаты Дака, Хейуорда и Зуча, ряд трактатов Джентили).

Подобный подход давал авторам возможность, отвлекаясь от конкретных спорных вопросов, продемонстрировать более масштабную перспективу развития цивильного права и важный момент преемственности правовых идей, а также развития их интерпретаций от классической римской эпохи до сегодняшнего дня.

Впрочем, данный «исторический» подход в рамках цивилистского дискурса так и не породил сколько-нибудь устойчивые исторические концепции или специфическую исследовательскую методологию, в то время как влияние принципов общего права на развитие историописания в Англии рубежа XVI–XVII столетий бесспорно.

От всех прочих они отличаются специфической тематикой и, соответственно, гораздо большей простотой, поскольку были рассчитаны на тех, кто еще не входил в профессиональную элиту.

В них содержатся как морализаторские наставления, адресованные будущим юристам, так и описание самых общих норм судопроизводства в судах цивилиного права и права справедливости. В деталях ведение процесса должно было изучаться на практике.

Наконец, в отдельных случаях способ организации текста диктовался обстоятельствами его написания. Так, “Disputationes regales” и «Испанский адвокат» Джентили представляют собой краткие обобщения по итогам одного или нескольких судебных разбирательств, «Толкователь» Коуэлла относится к лексикографической традиции, а трактат Томаса Ридли настолько специфичен с точки зрения внутренней структуры, что заслуживает отдельного рассмотрения.

Практически все сочинения докторов цивильного права снабжены обширным справочным аппаратом. Круг цитируемых ими авторов и документов огромен.

Самое раннее издание кодекса в коллекции Общины докторов — римское издание 1472 г.; кроме того, кодекс целиком и различные его части представлен в собрании 11 изданями XV–XVII вв. В начале XVI в. на изданиях кодекса c комментариями специализировались типографии Лиона: кодекс с комментариями Аккурсия издавался там трижды в виде впечатляющего шеститомного издания in folio в 1604, 1618 и 1627 гг.

В каталоге книг Общины докторов указано лишь одно из этих трех изданий — 1627 г., однако в распоряжении корпорации цивилистов были также два женевских издания кодекса — двухтомное 1607 г. и пятитомное 1612 г., издание 1624 г. (место публикации не указано) и ранее парижское издание 1566 г.

Памятники римского права использовались цивилистами как в виде самостоятельных текстов (здесь сказывался «гуманистический» подход к восприятияю источника), так и в единстве со средневековой традицией школ глоссаторов и комментаторов.

Другие издания Opera omnia Бартоло из библиотеки Общины докторов — это выпущенные в Венеции в 1590 г. (в четырех томах) и в 1603 г. (в пяти томах) собрания, пятитомное базельское издание 1562 г. и отдельное издание “Distinctiones Juris”, опубликованное там же в 1566 г.

Труды Бальдо де Убальдо представлены внушительным списком из одиннадцати различных сочинений итальянского комментатора.

В их числе — различные издания комментариев Бальдо на декреталии (туринское издание 1595 г.), два издания комментариев на кодекс, выпущеные в Венеции в 1496 г., комментарии на Кодекс, вышедшие в Лионе в 1517, 1541 и 1542 гг. Сочинения Ацо представлены двумя базельскими изданиями 1567 и 1572 гг.

Помимо классиков и представителей школ глоссаторов и комментаторов в своих сочинениях британские цивилисты охотно цитировали и не менее охотно полемизировали со своими континентальными коллегами и оппонентами.

Прежде всего речь шла о двух влиятельных региональных правовых школах — французской и испанской, к которой уже в середине и второй половине XVII в. добавится голландская школа.

Французское направление в правовых исследованиях, называемое также mos gallicus, было представлено юристами гуманистического направления (Жак Кужа, Гийом Бюде, Франсуа Отман, Андреа Альциати, Ульрих Зази).

Испанская правовая традиция, которую принято характеризовать как неосхоластическую и томистскую, была представлена именами интеллектуалов саламанкской школы — Франсиско де Виториа, Доминго де Сото, Луиса де Молины, Франсиско Суареса.

Впрочем, в данных каталога отражены лишь те книги, которые хранились непосредственно в библиотеке Общины докторов.

Неясно также, действительно ли книги, описанные в начале XIX в., представляли собой коллекцию, основанную еще в XVI в. и пережившую пожар 1666 г., или собрание, сформированное уже после восстановления зданий Общины.

Кроме того, помимо собрания коллегии в распоряжении цивилистов находились как их собственные библиотеки, так и университетские собрания и церковные книжные коллекции.

В своих построениях цивилисты охотно обращались к использованию статутного права. Нужно заметить, что делали они это не менее активно, чем юристы общего права.

В то же время, хотя право трактовать и комментировать статуты, в строгом смысле слова, не принадлежало ни цивилистам, ни судьям общего права, попытки интерпретаций королевского законодательства создавали общую полемическую область для представителей обеих корпораций (чаще всего цивилисты и юристы общего права интерпретировали тот или иной статут в свою пользу, но встречались также и сходные трактовки).

Наконец, привлечение парламентских статутов было необходимо в тех случаях, когда речь шла об установлении тех или иных институтов цивильного права и об определении пределов их юрисдикции. Наличие соответствующего статута или клаузулы в статуте могло оказаться решающим аргументом в полемике.

Другим часто привлекавшимся комплексом источников было морское право, которое благодаря деятельности Адмиралтейского суда приобрело вид собрания текстов, получившего название «Черная книга Адмиралтейства».

Помимо морского права Англии в собрании Общины докторов присутствуют многочисленные издания, относящиеся к морскому праву континентальных держав, прежде всего Франции (ордонансы французского Адмиралтейства) и Венеции.

Наконец, особый комплекс источников представляли собрания канонического права — от самых ранних континентальных католических до постреформационных английских.

Помимо трактатов цивилистов к исследованию привлекались тексты, созданные их основными конкурентами — юристами общего права.

Конфликт, назревавший между корпорациями в институционной плоскости, к концу XVI столетия обретает дополнительную остроту благодаря тому, что к этому моменту интеллектуальные практики в рамках общего права переживают очередную стадию развития.

Т. Ф. Т. Плакнетт определил специфику данной формы так: отличительной чертой юридического трактата является метод. «Трактат начинается с определения предмета и развивается логически и систематически вплоть до полного раскрытия темы.

В результате право облекается в строго дедуктивную форму, предполагающую наличие исходных принципов, позволяющих осветить множественность прецедентов, из них выводимых».

Во многом ориентируясь на опыт цивилистов, юристы общего права начиная с середины XVI в. совершенствовали данный жанр, что позволяло систематизировать концепции вестминстерских теоретиков если не в виде полноценной системы, то по крайней мере в рамках той или иной проблематики или отдельной проблемы.

Традиционно наиболее детальное обсуждение касалось земельных держаний, частной собственности, а также границ королевской прерогативы и институтов общего права: как правило, эти сюжеты трактовались в ретроспективе так называемой «древней конституции».

Историческое обоснование предполагаемой традиции, однако, нередко было результатом тщательного отбора автором необходимых источников и прецедентов, а не реконструкцией объективной истории вопроса.

Использование неанглийских средневековых источников, способных обнаружить влияние на современную английскую административно-правовую систему схоластической философии, «папизма» (с которым так или иначе ассоциировалось континентальное и средневековое каноническое право) или «империи» (с которой неизбежно ассоциировалось цивильное право) минимизировалось.

Среди наиболее значимых следует отметить трактаты Кристофера Сен-Жермена, Эдварда Кока, Джона Дэвиса и Джона Сэлдена, а также трактаты и записи лорда-канцлера Эллисмера и Френсиса Бэкона.

Прежде всего тексты вестминстерских судей позволяют судить о специфике конкурентного по отношению к цивилистам активно развивающегося дискурса, формирование которого отчасти стимулировалось теми же причинами, о которых говорилось выше в связи с цивилистской корпорацией, отчасти совершенно специфическими.

Тексты юристов общего права отражают противоположную точку зрения как в юрисдикционной полемике, так и в более масштабных вопросах правового континуитета и развития композитарной монархии.

Помимо правовых трактатов («Институции» Кока, многочисленные сочинения Сэлдена), в рамках английского общего права к началу XVII в. сложился специфический род нарратива, отсутствующий в цивильном праве — судебные отчеты (reports).

Они представляли собой отчет о рассмотрении дел в том или ином суде за определенный период; отбор освещаемых дел был произвольным и зависел от того, насколько важным представлялся тот или иной процесс.

Тринадцатитомные «Отчеты» Эдварда Кока помогают заполнить ряд лакун в истории полемики между судьями Вестминстера и цивилистами.

Наконец, незаменимым источником сведений являются «Английские отчеты» (“English Reports”) — собрание судебных отчетов, составленных судьями основных английских судебно-административных институтов. Собрание насчитывает 178 томов, которые публиковались с 1900 по 1932 гг.

Однако при работе с текстами юристов общего права следует учитывать следующее: мнения выдающихся теоретиков, главным образом Кока и Сэлдена, отнюдь не являлись беспристрастными описаниями правовой реальности в том виде, какой она имела на самом деле.

Господствовавшее на протяжении длительного периода некритичное отношение к текстам юристов общего права было причиной заметного упрощения картины правового и институционного развития раннестюартовской Англии в предреволюционный период.

Заслуживает внимания и риторика трактатов и «отчетов» судей общего права, благодаря которой можно составить представление об уровне накала полемики.

Среди нарративных источников, привлекавшихся к исследованию, нельзя не упомянуть также политическое наследие короля Якова I, который, разумеется, не был юристом по образованию, однако имел вполне последовательные воззрения по поводу генезиса и роли права в истории Британии.

Идеи Якова, выраженные им сначала в «Законе свободных монархий» и ‘‘Basilikon doron”, а затем в парламентских и других речах монарха, дают возможность интерпретировать конфликт правовых систем в контексте выстраивания унии корон и композитарной монархии.