Высший суд делегатов

В силу множественности правовых систем в английском королевстве не существовало единственной апелляционной инстанции, юрисдикция которой распространялась бы на апелляции из любого суда страны.

Более сложной была ситуация с церковными судами: финальной апелляционной инстанцией до начала Реформации для них оставалась римская курия, точнее — так называемый суд Римской Роты.

Для апелляций из судов цивильного права отдельной высшей апелляционной инстанции не существовало, несмотря на то, что возможность обращения в суд более высокой инстанции является одним из важных принципов римского права.

Он стал высшей апелляционной инстанцией для всех английских судов цивильного права, помимо суда Кембриджского университета, а также для церковных судов.

В современной историографии, посвященной истории английской правовой системы, история и деятельность высшего суда Делегатов освещена весьма скудно. Причины подобной ситуации отчасти следует искать в межинституциональных конфликтах начала XVII в.: Эдвард Кок не определяет суд Делегатов в качестве отдельной инстанции, а помещает его описание в разделе, посвященном апелляциям из церковных судов.

Поскольку мнение Кока было воспроизведено в «Комментариях» Блэкстона, подобный взгляд на институционную «несамостоятельность» суда Делегатов был в той или иной степени распространен среди юристов общего права.

Представления о средневековых апелляциях были существенно пересмотрены М. Чейни, однако большинство существующих публикации «отчетов» о решениях суда Делегатов все же являются частью публикаций «отчетов» церковных судов и судов цивильного права. Г. Мэддок считает юрисдикцию суда Делегатов частью юрисдикции лорда-канцлера.

Монография Дж. Дункана, которая по сей день остается единственным специальным исследованием суда Делегатов, детально освещает процедуру и состав данной судебной инстанции от ее создания до упразднения в 1832 г., однако исторический и социально-политический контекст деятельности Делегатов в тюдоровскую и раннестюартовскую эпоху определен автором лишь в самом общем виде.

Юрисдикция суда Делегатов сочетала в себе рассмотрение апелляций из церковных судов и судов цивильного права, но проблемы, связанные с решениями трибуналов канонического права, сыграли определяющую роль в средневековой истории суда Делегатов.

О необходимости апелляций из суда архиепископа Кентерберийского сообщает Генрих Хантингтонский уже в связи с правлением нормандской и анжуйской династий.

Какие проблемы могли создавать апеллирующие к Риму клирики, стало очевидным после споров Ансельма Кентерберийского и Вильгельма Рыжего, Генриха Плантагенета и Томаса Бекета.

Кларендонские постановления 1164 г. были призваны упорядочить процесс апелляций из церковных судов: после того как дело было рассмотрено в суде архиепископа провинции, оно могло рассматриваться королем-в-канцелярии и только с его одобрения направляться далее.

Это, однако, не отвращало англичан от намерений отстаивать свои интересы вплоть до Рима, о чем свидетельствует популярность суда Арки (где также производилась необходимая подготовка для передачи дел в более высокую инстанцию) и так называемых «апелляций об опеке».

Однако вплоть до XIII в. в источниках встречаются лишь упоминания об апелляциях, но не подтверждающие их документы.

Из-за возраставшего количества апелляций монарх был вынужден назначать собственных «делегатов», которые должны были вынести решение касательно того, действительно ли представленное дело не может быть разрешено в пределах юрисдикции английских архиепархий.

Постреформационные теоретики общего права — Сэлден, Кок и Блэкстон — негативно оценивали ситуацию, при которой было возможно внешнее вмешательство в дела английского правосудия, поэтому «делегатам» отводили роль стражей, призванных не допустить растворения английской правовой автономии.

М. Чейни считает, что вопреки мнению Блэкстона англичане быстро оценили преимущества папского правосудия: решения, вынесенные судом епископа Рима, не только имели непререкаемый авторитет, но и признавались как внутри английского королевства, так и за его пределами.

Однако парламентские акты, касавшиеся процесса апелляций, не только внесли изменения в судебную систему королевства, но и оказались важным этапом в развитии доктрины королевской супрематии.

Учреждение суда Делегатов можно назвать «юридической ипостасью королевской прерогативы», а сам язык документов демонстрирует амбивалентное восприятие короной судебных институтов в качестве административных и vice versa.

Два акта, касавшиеся апелляций, принятые в 1532–1533 гг., запрещали апелляции к кому-либо, кроме как к королю — главе политического тела, а значит, главе равно его духовной и светской составляющей.

Достаточно пространный текст был призван убедить подданных в том, что дисциплинарные решения церковных властей, включая решения Конвокации духовенства, не могут противоречить королевской прерогативе и статутам королевства.

Сама королевская власть предстает как высшая инстанция, корректирующая действия «политического тела», отныне включающего в себя и духовенство. Регулируется и порядок действия этой корректирующей юстиции: «В случае отсутствия решения в судах архиепископов этой страны, или в любых владениях Его Величества законно, дабы стороны обратились к Его Величеству в королевский суд Канцелярии.

Никакие апелляции после вынесения вердикта делегатами подаваться не должны». Те же, кто вопреки данному статуту решался обратиться с апелляцией в Рим, а также их «советники, пособники и подстрекатели» обвинялись согласно предписанию praemunire.

Определялось число делегатов — 16 клириков и 16 светских персон, принадлежащих к верхней и нижней палатам парламента.

Подобная комиссия должна была представлять, как уже было сказано выше, духовную и светскую целостность политического тела монарха, поэтому в ее расширенный состав, по мысли Генриха, должны были быть включены представители пэров, епископата, а в качестве экспертов — доктора цивильного права и юристы общего права.

При этом в тексте статута специально оговаривалось, что в комиссию должны входить «женатые доктора цивильного права», то есть светские персоны (дабы ограничить присутствие клириков, обладавших такой же степенью).

Доминирование духовенства означало бы, во-первых, отсутствие апелляционной инстанции для активно развивающегося Адмиралтейского суда, а во-вторых, что более важно, размывало бы представление о том, что в персоне английского монарха обретают единство и достигают синтеза все властные институты.

Даже Мария Тюдор, настроенная вернуть духовенству его прежние позиции (включая правило, гласившее, что представители духовенства не могут быть судимы светскими персонами), решилась аннулировать акты об апелляциях только после заключения брака с Филиппом Испанским; при этом уже вынесенные вердикты делегатов были подтверждены.

Во время правления Марии Тюдор корона активно прибегала к практике назначения комиссий судей для рассмотрения апелляций и дел о религиозной дисциплине и ересях.

С 1557 г. форма королевских патентов, определявших состав судей для рассмотрения конкретного дела, не менялась вплоть до 1641 г., что позволяет Дж. Дункану именно к этому периоду относить начало деятельности Высокой комиссии. Р. Ашер связывает возникновение Высокой комиссии с патентами, выданными еще Эдуардом VI в 1549 г.

Как бы то ни было, консолидация института Высокой комиссии при Марии привела к тому, что значительное число дел о дисциплине клириков и религиозном инакомыслии перешла в ведение именно этого трибунала.

Дела, ранее рассматривавшиеся в епархиальных судах и, соответственно, в суде Делегатов, оказывались в ведении Высокой комиссии.

С 1533 по 1640 гг. Суд Делегатов рассмотрел лишь 45 дел о церковной дисциплине (притом, что в период с 1604 по 1639 гг., наиболее полно документированный, количество апелляций из церковных судов составило 1 080).

Можно предположить, что вплоть до конца царствования Елизаветы юрисдикция обоих трибуналов не была жестко разграничена, и оба они воспринимались как аналогичные инструменты реализации монаршей прерогативы.

Процедура рассмотрения апелляций была сформирована и развита цивилистами; судопроизводство велось на латинском языке. Рассмотрение апелляций проходило следующим образом.

Петиция подавалась истцом лорду-канцлеру с просьбой скрепить Большой королевской печатью патент о назначении апелляционной комиссии и назначить судей по его усмотрению. Имена судей, которых, согласно первоначальному статуту, должно было быть 34, выбирались из списка, который вел секретарь апелляций.

Если судьи общего права отказывались от участия в рассмотрении дела, из цивилистов формировалась коллегия адъюнктов. Затем цивилисты проводили совещания в стенах Общины докторов ad informandum, после чего определялась дата слушания дела.

По сути, цивилисты Общин докторов и определяли исход дела, поэтому и судей, и адъюнктов иногда именовали судьями кондлегатами. Комиссии суда Делегатов делились на два вида: «комиссии делегации», определявшие, должен ли состояться апелляционный процесс; и «комиссии о пересмотре», создававшиеся после того как истец направлял лорду-канцлеру прошение об оказании милости пересмотра дела.

Таким образом, в рамках суда Делегатов могло быть явлено как королевское правосудие, так и королевское милосердие.

Корпорации юристов общего права, стремившейся занять доминирующие позиции как в судебной системе, так и в политической жизни королевства, не удавалось добиться поставленной цели, поскольку ряд высших судебных инстанций оставался вне их контроля.

Яков I Стюарт, придерживавшийся принципа паритета этнополитических композитов в рамках общебританской монархии, был склонен переносить этот принцип и на функционирование иных механизмов, в том числе и правовых институтов.

Участие юристов общего права жестко регулировалось: за некоторыми единичными исключениями, судьями не должны были назначаться не главы судов общего права, а рядовые судьи. Лишь начало конституционного конфликта 1640-х гг. изменит ситуацию, и юристы общего права заняли лидирующие позиции в суде Делегатов.