Конституция для мошенников
Заметив подозрительное увеличение больничных, которые пожарные брали по понедельникам и пятницам, глава пожарного управления Бостона с 1 декабря 2001 года отменил политику неограниченных оплачиваемых больничных.
В ответ глава управления отменил праздничную премию для пожарных1. Пожарных это не впечатлило: в следующем году количество дней, пропущенных по болезни, выросло до 13431 по сравнению с 6432 днями годом ранее. Многие пожарные, явно оскорбленные новой системой, начали проверять ее на прочность и отбросили свою этику служения обществу, несмотря ни на что, даже если они сами болели.
Должен признаться, что я могу понять главу пожарного управления. Однажды я предложил своим детям прайс-лист за помощь по дому, благодаря чему они могли бы получить немного больше карманных денег. В ответ дети попросту перестали делать ту работу по дому, которую раньше делали без каких-либо стимулов.
Но проблема ли это? Я убежден, что более серьезные санкции помогли бы решить проблему. То, что пожарные берут много больничных в Рождество и на Новый год не означает, что деньги их не интересуют. Если бы глава управления ввел более серьезные санкции, пожарные почти наверняка отреагировали бы так, как он хотел, даже если бы их чувство долга сменилось чувством злости и недоверия. Экономический интерес возобладал бы над гордостью служения обществу.
Большие штрафы и драконовские наказания могли бы сдержать наплыв фальшивых больничных, но смогли бы они мотивировать пожарных на неочевидные и трудноизмеримые действия, связанные с опасностью и храбростью в профессии пожарного? Даже если бы этого можно было добиться запредельными штрафами, либеральное общество вряд ли бы это одобрило.
В зависимости от того, считаете ли вы реакцию пожарных на стимулы начальства проблемой или нет, вы оказываетесь по ту или иную сторону в некотором древнем и неразрешенном споре в философии управления.
Для начала я расскажу замечательную историю возникновения самой идеи конституции для мошенников и ее последующего неожиданного развития в работах экономистов, освободивших рынок от морали и сделавших его недосягаемым для этических суждений, которыми мы обычно руководствуемся в рамках семьи, района или государства.
