Значение интеракционизма для других направлений

Нужно вкратце указать также, на какие еще теоретические формации, сходные с интеракционизмом, он оказал влияние.

Так называемых этнометодологов, чья деятельность началась в 1967 г., когда Гарфинкель издал свои знаменитые «Исследования по этнометодологии», мы здесь касаться не будем, укажем лишь на бросающееся в глаза сходство теоретической исходной точки у Гарфинкеля, Сикуреля и др. и основной мысли Мида.

Этнометодологи сами охотно ссылаются на феноменологическую философию и социологию, упоминая Гуссерля, Шюца и Сартра.

Самое существенное в людях, по Миду, это то, что они живут, постоянно созидая, в мире смыслов, толкований и содержаний, и делают это в обществе других людей, независимо от того, знают они об этом или нет.

Подавляющее большинство смыслов воспринимается как должное, если они когда-то уже утвердились («Ясно, что это стол, что же это еще может быть?»).

Особенности метода этнометодологов заключаются в обнажении, а тем самым выведении на плоскость сознания, подразумеваемых мнений, которыми мы, люди, себя окружаем.

Они пытаются поставить заслон таким невысказанным мнениям и самоочевидным представлениям и по реакции людей устанавливают, как же выглядят «невидимые правила».

Насколько в самом деле сильна невидимая ткань толкований, можно показать, (часто вызывая при этом комический эффект), на примере того, как исследователи легко провоцируют настоящий взрыв возмущения невинным действием, принципиально отказываясь понимать самоочевидные вещи, например, в обыденной манере здороваться.

Можно сказать, что так этнометодологи показывают истинность тезиса Мида о том, что человек — это существо, которое более связано толкованиями, которые сам же и создает, чем той материей, которой окружает себя, за исключением того, что он постоянно обнаруживает какой-нибудь смысл в этой материи.

Влияние классического интеракционизма прослеживается и в движении, которое возникло в Англии в шестидесятые годы под названием «Антипсихиатрия», виднейшим представителем которого вскоре стал Роналд Лейинг.

Сам он представляет себя в своей первой книге, «Расщепленное я», как «феноменологически-экзистенциалистического» психиатра, и он (вместе с Дэвидом Купером) составил сжатый очерк содержащейся у Сартра социальной психологии.

В нем улавливается значительное сходство с тем взглядом на человека, который интеракционизм предложил уже на рубеже веков.

Сходство состоит в основном в понимании немилосердной зависимости человека от одобрения других людей, чтобы быть в состоянии созидать и сохранять психическое здоровье, но также в утверждении, что человек,— это существо, которое само (как субъект) борется за собственную индивидуальность, которая, как было сказано, формируется во взаимодействии с другими.

У Лейинга впервые, пожалуй, психическая болезнь последовательно рассматривается как законная реакция борящегося на невыносимое внешнее подавление.

Такой ход мысли можно считать непосредственным применением социальной психологии Мида, из которой можно четче, чем у самого Лейинга, выделить основные теоретические положения.

У Лейинга рассматриваемые им психические заболевания (прежде всего шизофрения) принципиально считаются социальными болезнями.

Именно это качество скрывается за термином «антипсихиатрия», поскольку традиционная психиатрия до тех пор рассматривала эти формы заболеваний как возникающие у отдельных индивидов.