Рейнхард Бендикс

Теоретические абстракции социологии — вовсе не самоцель не конечная точка развития для социологов, идущих по пути Вебера.

Важная часть их работы — проблематизация структуралистской перспективы. В остальном они могут быть большими или меньшими противниками непосредственно претензий на объяснение.

Особенно далеко зашел по этой оппозиционной линии социолог Рейнхард Бендикс (род. в 1916), в конце тридцатых годов бежавший из Германии в США, где затем и работал, иногда уезжая на некоторое время поработать в Европу.

Бендикс непосредственно примыкает к учению Вебера, о котором он написал традиционную биографическую книгу «Макс Вебер: портрет интеллектуала» (1960 г.). Вебер здесь изображается в основном как социолог-политик, интересующийся социологией знания и историко-эмпирическим анализом. Самое заметное место у него занимают проблемы власти и конфликтов.

По мнению Бендикса, веберианская социология пытается заниматься великими и еще нерешенными проблемами своего времени. Очень важно не подходить к ним одностоонне, с наивными представлениями о возможностях социологов.

Например, обычным было, что социологи слишком радикально снижали уровень сложности того, что они анализировали, так что взаимодействие людей, производящих действия, и структурных общественных условий подавалось как механическое и стереотипное.

К сожалению, в своих оценках интеллектуалы часто наивным образом распространяли свой собственный опыт на то, что они считали характерным для типичного поведения «массы». Все эти критические взгляды и комментарии Бендикса стабильно коренятся в социологической перспективе Вебера.

«Люди сами творят свою историю; но они делают это в данных обстоятельствах, и потому судьба их оказывается отчасти результатом того, что раньше другие люди создавали свою историю». В конкретных ситуациях действия имеются четкие границы того, что могут сделать люди.

Эти структурные факторы следует глубоко анализировать. Но, несмотря на это, Бендикс делает акцент на пространстве свободных действий участников исторических событий. Социологический анализ не должен пренебрегать поиском такого пространства.

Следует избегать тенденции смотреть на прошлое как на однозначную форму развития событий, без возможностей альтернативы («ретроспективный детерминизм»), поскольку такая альтернатива всегда представляет интерес.

Совсем другое дело, что часто они не могут быть проведены в жизнь, поскольку всегда остается открытым вопрос, «могут ли» участники исторических событий «управлять последствиями своих действий».

Возможно, они оказываются запертыми в альтернативе невозможных действий, но это не делает анализ исходных ситуаций выбора менее интересным.

Итак, Бендикс находит у социологов слишком много детерминизма. Как и Вебер, он хочет подробно изучить западное капиталистическое общество и сравнить его с возможными альтернативами.

В ходе общественного развития большинство стран оказываются поставленными перед сходными «функциональными» проблемами, но, как правило, они пытаются решить их по-разному.

Цель развития для многих стран была общей, но средства ее достижения, а с тем и историко-эмпирические пути действия, менялись. Не только экономические процессы шли разным путем и образовывали разные структурные образцы.

Политические, социальные и культурные порядки тоже отличались один от другого. Бендикс хочет, чтобы социология вплотную занялась этими различными путями развития и не упустила нюансов и различий при одностороннем подчеркивании схожих черт:

При помощи сравнительного анализа я хочу насколько возможно дольше сохранить чутье к исторически уникальному и тогда, когда сравниваю разные страны.

Попыткам широких обобщений и тем потере этого чутья я предпочитаю постановку одних и тех же или, по крайней мере, сходных вопросов к различному материалу и даю тем самым простор разнообразию ответов.

Я хочу сделать различия между властными 1 структурами более очевидными, как и различия между теми способами, какими разные общества ответили на вызов, заключающийся в результатах, достигнутых другими странами в области цивилизации и Социологи слишком абстрактно и некритически обобщали европейский и английский опыт развития.

В трех крупных исторически-конкретизирующих работах Бендикс попытался разработать усовершенствованную форму анализа.

«Труд и власть в промышленности» 1956 года — это социологический и исторический очерк изменения во времени конфликтных отношений между наемными рабочими и капиталом.

В «Построении нации и гражданстве» 1964 года он изучает историю организации политического взаимодействия в ряде стран.

Там он задается вопросом, как может развиться единая национальная система при различных регулирующих конфликтных процессах, благодаря чему властители и подчиненные непосредственно друг с другом не борются.

Таким образом, речь идет о различных формах легитимизации власти и проблемах, вызванных к жизни такими разными структурами.

В книге «Короли и народ: власть и мандат на господство» 1978 года Бендикс далее развивает этот вопрос, анализируя связь между политическими порядками и культурными традициями в различных странах, при этом также не забывая о религиозных верованиях, и выясняя, что все это значило для выбора методов решения вопросов экономической модернизации.

Во всех трех книгах доминируют уже оговоренные попытки создать «универсальную историю неравномерного развития», как назвал анализ Бендиксом путей альтернативного общественного развития другой веберианец.

По мнению Бендикса, «позитивисты» обладают видением кумулятивного развития знаний, основывающимся на постоянно обобщаемых выводах.

Но, утверждает он, мы, вероятно, никогда не сумеем суммировать наши знания об условиях совершения социальных действий, исходя из такой идеальной модели.