Задаток и его особенности

Среди поименованных в ГК РФ способов обеспечения исполнения обязательств существует один, довольно древний, с исконно русским названием «задаток».

Несмотря на простоту конструкции и завидное долголетие указанного способа обеспечения исполнения обязательств, задатку в отечественном правопорядке традиционно не везло. Этот способ обеспечения можно отнести к разряду самых неоднозначно толкуемых институтов российского гражданского права, несмотря на то, что его история является настолько древней, что даже источник его происхождения не удается установить с достаточной степенью достоверности.

Тем не менее, при более глубоком погружении выясняется, что как внутри доктрины, так и между правоприменительным, доктринальным и так называемым бытовым пониманием природы задатка было и есть немало спорных моментов и краеугольных камней, о которые ломают копья практики и правоприменители многих поколений.

В результате задаток, несмотря на свою универсальность и простоту конструкции, стал довольно рискованным способом обеспечения исполнения обязательств. В настоящей статье автор попытался выявить плюсы и минусы задатка как способа обеспечения исполнения обязательств, а также перспективы его дальнейшего правового регулирования и использования.

Согласно укоренившемуся в российской доктрине и судебной практике подходу, задаток взыскивается только при неисполнении обязательства. При этом какая-либо аргументация, обосновывающая специфику выделения задатка из общей массы способов обеспечения исполнения обязательств, не встречается ни в литературе, ни в судебных решениях [100, с. 14]. Все остальные поименованные в ГК РФ способы обеспечивают исполнение обязательства в полном объеме, а неустойка в силу своей специфики (когда выражена в виде пени), начисляется на неисполненную часть, тем самым побуждая должника к надлежащему исполнению. В случае если исполнение договора обеспечено задатком, при ненадлежащем исполнении обязательства никаких неблагоприятных последствий для должника не возникает.

Следует отметить, что подобный подход имеет широкое распространение в судебной практике. Так, в решении арбитражного суда читаем следующее: «В соответствии со статьей 380 Кодекса задатком признается денежная сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон в счет причитающихся с нее по договору платежей другой стороне, в доказательство заключения договора и в обеспечение его исполнения.

Пункт 2 статьи 381 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает уплату двойной суммы задатка за неисполнение обязательства… По смыслу указанных норм задаток выполняет одновременно три функции: удостоверяющую факт заключения договора, обеспечительную и платежную. При этом обеспечительная функция задатка состоит в том, что он имеет целью предотвратить неисполнение сторонами договора, влекущего для них неблагоприятные последствия, предусмотренные пунктом 2 статьи 381 Гражданского кодекса Российской Федерации. Следовательно, задаток направлен на понуждение сторон к исполнению обязательства.

Правила о задатке не применяются при исполнении договора ненадлежащим образом, что имеет место в данном случае. В частности, из материалов дела видно, что на момент предъявления иска ответчик (должник) не только приступил к исполнению обязательства, но и исполнил его на 70%; исполнение без возражений принято кредитором (истцом)… При таких обстоятельствах суд первой инстанции пришел к правильному выводу об отсутствии правовых оснований для взыскания с ответчика 2 472 334 рублей 80 копеек задатка на основании пункта 2.3 договора».

В данном случае решение суда является вполне обоснованным, поскольку должник исполнил свое обязательство на 70% от должного и взыскание суммы задатка было бы, возможно, несоразмерной мерой ответственности за допущенное нарушение.

Сам по себе подход, при котором любое ненадлежащее исполнение фактически приравнивается к исполнению (для целей решения вопроса о взыскании двойной суммы задатка), представляется не вполне справедливым, так как при таком подходе не учитывается весьма важный вопрос о размере исполненной части обязательства.

Кроме того, нельзя забывать и основной принцип гражданского права, закрепленный в ст. 309 ГК РФ: обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований – в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Вряд ли такое развертывание событий имел в виду законодатель. В связи с этим, думается, ГК РФ нуждается в норме, согласно которой задаток теряется либо возвращается в двойном размере не только при неисполнении обязательства, но и при существенном нарушении обязательства.

Как следовало из материалов дела, истцом (заказчиком) и ответчиком (исполнителем) был заключен договор на изготовление и передачу научно-технической продукции.

По условиям этого договора исполнитель обязался изготовить и передать заказчику научно-техническую продукцию (в одном из пунктов договора указывались наименование и состав научно-технической продукции), а заказчик – принять и оплатить эту продукцию. При этом договор содержал условие о выплате исполнителю задатка в течение 10 дней со дня подписания договора.

Договором предусматривалось, что в случае неудовлетворительного результата повторных испытаний работы считаются неисполненными по вине исполнителя. Стороны договорились, что в этой ситуации договор расторгается, а выплаченный задаток подлежит возврату заказчику в двойном размере.

Заказчик перечислил исполнителю задаток. Впоследствии, ссылаясь на то, что в сроки, установленные договором, исполнитель не исполнил свои обязательства, а результаты как первого, так и повторного испытания научно-технической продукции оказались неудовлетворительными, заказчик обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с ответчика двойной суммы выплаченного задатка, а также процентов по ст. 395 ГК РФ.

Таких критериев традиционно выделяют несколько. Задатком могут обеспечиваться исключительно денежные обязательства; только вступившие в действие договоры; обязательства, в которых реализуются все три так называемые функции задатка (доказательственная, платежная и обеспечительная), сформулированные доктриной из ст. 209 ГК РСФСР 1964 г. и ст. 380 ГК РФ.

Исходя из указанных критериев, многие исследователи приходят к выводу о невозможности обеспечения задатком целой группы обязательств. И в первую очередь речь идет о предварительных договорах, т.е. договорах, которые на практике как раз наиболее часто обеспечиваются задатком. Доводы о невозможности обеспечения предварительного договора задатком по вышеобозначенным критериям были высказаны Б.М. Гонгало  и прочно прижились в отечественной цивилистике.

Так, В.А. Лапач отмечает: «Отдельную проблему составляет возможность задатка по предварительному договору. Поскольку задаток (с его платежной функцией) выдается в счет причитающихся по договору платежей, остается не вполне ясным, может ли задаток применяться к обязательствам по предварительному договору, предметом которого является заключение в будущем договора о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором (п. 1 ст. 429 ГК)».

Е.И. Мелихов, например, пишет, что «предварительный договор не порождает имущественных, а тем более денежных обязательств. Следовательно, в рамках данного договора платежная функция задатка реализована быть не может. Указание на то, что сумма, переданная будущим покупателем будущему продавцу при совершении предварительного договора, засчитывается в счет платежей по основному договору, положения не меняет, ведь основной договор еще не заключен».

Подобные подходы нередко можно встретить и в судебно-арбитражной практике.
Так, суд кассационной инстанции исключил из мотивировочной части постановления апелляционного суда вывод о том, что положения ст. 380, 381, 429 ГК РФ не содержат каких-либо ограничений по использованию задатка в качестве обеспечения исполнения обязательств, вытекающих из предварительного договора.

Рассмотрим по порядку доводы, высказываемые в поддержку ограничения сферы применения задатка.

Как уже отмечалось ранее, одним из основных критериев возможности применения задатка является наличие в обеспечиваемом договоре денежного обязательства со стороны задаткодателя. По всей видимости, такой вывод делается из буквального толкования определения задатка, содержащегося в п. 1 ст. 380 ГК РФ, гласящем: «Задатком признается денежная сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон в счет причитающихся с нее по договору платежей другой стороне, в доказательство заключения договора и в обеспечение его исполнения».

Но при этом в вышеприведенной норме указывается и то, что задаток выдается в доказательство заключения договора. И отсюда возникает вопрос: могут ли причитаться какие-либо платежи по договору, если заключение данного конкретного договора еще нужно доказать? Думается, что ответ должен быть отрицательным.

Судебно-арбитражная практика по налоговым спорам в отношении вопроса о том, может ли одна и та же сумма быть зачтена в счет платежа, но в то же самое время быть способом обеспечения исполнения обязательств, обнаруживает другую позицию.

Так, общество не включило в выручку суммы, полученные в качестве задатка, по договорам купли-продажи ценных бумаг (2011 г.). В том же налоговом периоде общество исполнило обязательства по передаче ценных бумаг по указанным договорам. Однако окончательный расчет между контрагентами был произведен лишь в 2012 г.

Общество не согласилось с указанным решением налогового органа и обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании решения недействительным. Решением суда первой инстанции, поддержанным апелляционным судом, заявленные требования были удовлетворены.

Кассационная инстанция, отменяя вынесенные судебные акты, указала следующее: «Задаток как способ обеспечения обязательств выполняет одновременно три функции: удостоверяющую факт заключения договора, обеспечительную и платежную. При этом значение задатка как способа обеспечения договорного обязательства состоит в том, что он имеет целью предотвратить неисполнение сторонами договора, влекущего для них неблагоприятные последствия, предусмотренные пунктом 2 ст. 380 ГК РФ.

Выводы суда в изложенных примерах основаны на достаточно распространенном в современной цивилистике тезисе и
невозможности обеспечения задатком договора, который не порождает денежных обязательств. Но тогда отсутствует логика и в переквалификации задатка в аванс, т.к., если задаток помимо платежной выполняет еще и обеспечительную функцию, то аванс – это исключительно часть платежа.

Возникает вопрос: допустима ли передача аванса по договору, в котором отсутствует денежное обязательство, и, если допустима, почему тогда не может быть передан задаток? Ведь задаток в предварительном договоре реализует лишь обеспечительную функцию, а платежная функция реализуется уже в основном договоре, в том лишь случае, если задаток не будет зачтен или возвращен в момент действия предварительного договора при реализации им обеспечительной функции.

Тезисы о невозможности обеспечения предварительного договора задатком искусственно выводятся и из принципа акцессорности обязательств, закрепленного ст. 329 ГК РФ. Однако указанная статья не исключает возможности возникновения акцессорного обязательства ранее основного. Положения о договоре поручительства, закрепленные ст. 361 ГК РФ, являются прямым тому подтверждением.

Принцип акцессорности находит свое выражение лишь в том, что в случае недействительности основного обязательства акцессорное обязательство также будет признано недействительным, что, конечно, применимо ко всем без исключения способам обеспечения исполнения обязательств, включая задаток, и никак не влияет на возможность обеспечения задатком предварительного договора.

На основании вышеуказанных доводов следует также опровергнуть распространившееся в последние годы в современной доктрине мнение о том, что задаток может обеспечивать только вступившие в действие договоры.

Суды нередко переквалифицируют задаток в аванс, даже в тех случаях, когда в договоре задаток прямо обозначен задатком.

Так, несмотря на то, что в договоре поставки имелось условие, согласно которому покупатель в течение 30 дней с даты заключения договора должен перечислить на расчетный счет поставщика задаток в сумме 6 млн. рублей, Президиум ВАС РФ, проверяя дело в надзорном порядке, указал следующее: «Поскольку в платежных поручениях… в графе «Назначение платежа» истец указал: «оплата за масло подсолнечное», суд обоснованно не признал эту сумму задатком. В соответствии с п. 3 ст. 380 ГК РФ данная сумма была признана авансом».

Использование задатка в качестве отступного имеет свои подводные камни. Возможность использования задатка в качестве отступного прослеживается еще со времен римского частного права. Как справедливо отмечает О.Ю. Шилохвост, «в дореволюционном русском гражданском праве наиболее распространенной была ситуация, когда значение отступных денег, отступного по особому соглашению сторон придавалось задатку, вносимому при заключении договора…

Соответствующие правила содержались как в общих (ст. 1688 Свода законов гражданских), так и в местных гражданских законах (ст. 3367 Свода гражданских узаконений губерний Прибалтийских), а также широко использовались в обычном праве».

В ст. 381 действующего ГК РФ, регулирующей последствия прекращения и неисполнения обязательства, обеспеченного задатком, разделяются случаи прекращения договора по соглашению сторон и случаи неисполнения договора.

Однако не упоминается об утрате задатка задаткодателем или о возврате задатка задаткополучателем в двойном размере при прекращении обязательства до начала исполнения по соглашению сторон (что как раз и имеет сходство с конструкцией задатка-отступного).

Последствиям же неисполнения договора посвящен п. 2 ст. 381 ГК РФ: «Если за неисполнение договора ответственна сторона, давшая задаток, он остается у другой стороны. Если за неисполнение договора ответственна сторона, получившая задаток, она обязана уплатить другой стороне двойную сумму задатка. Сверх того, сторона, ответственная за неисполнение договора, обязана возместить другой стороне убытки с зачетом суммы задатка, если в договоре не предусмотрено иное».

Таким образом, использовать задаток с последующей возможностью не исполнять договор ценой утраты задатка или возврата двойной суммы задатка позволяет абз. 2 п. 2 ст. 381 ГК РФ. Но п. 2 ст. 381 ГК РФ регулирует исключительно последствия неисполнения договора.

Исходя из сказанного, можно сделать вывод, что возможность не исполнять договор ценой утраты задатка означает по действующему ГК РФ утрату задатка, которая аналогична штрафной неустойке, предусмотренной в абз. 2 п. 1 ст. 394 ГК РФ. При наличии необходимости использования задатка в качестве отступного следует учитывать, что согласно ст. 409 ГК РФ, предусматривающей, что обязательство может быть прекращено предоставлением взамен исполнения отступного (уплатой денег, передачей имущества и т.п.), отступное по общему правилу прекращает обязательство только стороны-должника.

Использование задатка в качестве отступного, конечно, вызывает дисбаланс в имущественном положении сторон. Допустим, покупатель выдал продавцу задаток в размере 10% от стоимости вещи. Если предусмотреть, что он решит оставить задаток у продавца в качестве отступного, вправе ли он будет требовать от продавца передачи ему вещи? Применение общих положений об отступном подразумевает такую возможность. При этом из ст. 409 ГК РФ вытекает требование о двустороннем соглашении сторон, в то время как задаток-отступное традиционно подразумевает одностороннее волеизъявление стороны, желающей отказаться от исполнения договора.

Таким образом, на сегодняшний день задаток является далеко не самым удобным способом обеспечения исполнения обязательств и не самым удобным способом прекращения обязательств. Однако это не приговор задатку.

Сейчас же по своему правовому эффекту задаток сопоставим с договором, обеспеченным неустойкой и предусматривающим выдачу аванса, причем, к сожалению, проигрывает неустойке в вопросах гибкости регулирования.