Слова высокие, торжественные и сниженные, пренебрежительные
В зависимости от содержания речи, ее стиля, от той обстановки, в которой рождается слово, выбор лексических средств меняется. Высокая лексика необходима, когда говорят о чем-то важном, значительном.
Выбор слов зависит от нашего отношения к тому, о чем мы говорим. Так, для определения белого цвета есть множество слов, и если о цветке мы скажем беленький, лилейный, а о блузке белоснежная, то в такой оценке цвета будет выражено наше одобрение, восхищение, потому что все эти слова эмоционально окрашены, они относятся к оценочной лексике «со знаком плюс». Негативно оценочное слово мы употребим в такой, например, фразе: Как можно назвать красивым этого белобрысого веснушчатого парня!
Использование таких выразительных слов возможно лишь в экпрессивных стиля х, которые выделяются наряду с функциональными, но на другой основе — на противопоставлении высокого и сниженного способа выражения.
Еще в античных пособиях по красноречию, например в «Риторике» Аристотеля, давалось понятие высокого и низкого стиля.
По утверждению автора, стиль должен подходить к предмету: о важных вещах следует говорить словами, которые придадут речи возвышенное звучание. А о пустяках не принято говорить торжественно, в этом случае уместны слова шутливые или презрительные, т.е. сниженная лексика.
Выделяются такие экспрессивные стили: торжественный (вы- сокий, риторический), фамильярный (сниженный), а также интимно-ласковый, шутливый (иронический), насмешливый (сатирический). Этим стилям противопоставлен нейтральный, т.е. лишенный экспрессии.
Основным лексическим средством достижения экспрессии является оценочная лексика. в ее составе можно выделить три разновидности.
- Первую группу составляют слова с ярким оценочным значением. К ним принадлежат слова-характеристики (предтеча, провозвестник, брюзга, пустомеля, разгильдяй), а также слова, содержащие оценку факта, явления, признака, действия (предназначение, предначертание, делячество, очковтирательство, судьбоносный, нерукотворный, допотопный, дерзать, вдохновить, напакостить).
- Вторую группу слов с оценочным значением составляют много- значные слова, обычно нейтральные в основном значении, но по- лучающие яркую эмоциональную окраску при метафорическом упо- треблении. Так, о человеке говорят шляпа, тряпка, дуб, слон, медведь, змея, ворона; в переносном значении используют глаголы петь, шипеть, пилить, грызть, зевать, моргать и др.
- В третью группу входят слова с суффиксами субъективной оценки, которые передают различные оттенки чувств: сыночек, солнышко, бабуля, аккуратненько, близехонько — слова «добрые» и слова «злые»: детина, бородища, казенщина.
К нейтральным словам часто можно подобрать синонимы с прямо противоположной экспрессивной окраской. Например: просить, мо лить, клянчить; бояться, опасаться, трусить. На эмоционально-экспрессивную окраску слова влияет его значение. Резко отрицательную оценку получили у нас такие слова, как коррупция, мафиозный, сепаратизм, фашизм, террор, агрессия и т.п. Положительная окраска закрепилась за словами гласность, правопорядок, державность и подобными.
Развитию экспрессии в слове способствует его метафоризация: стилистически нейтральные слова, употребленные как тропы, полу- чают яркую экспрессивную окраску: задыхаться (в неблагоприятных условиях), падать (от усталости), пылающий взор, летящая походка, голубая мечта и т.д.
Покажем использование экспрессивной лексики в защитительной речи по делу Веры Засулич, произнесенной П.А. Александровым в Петербургском окружном суде в 1878 г.1
Господа присяжные заседатели! Не в первый раз на этой скамье преступлений и тяжелых душевных страданий является перед судом общественной совести женщина по обвинению в кровавом преступлении.
Были здесь женщины, смертью мстившие своим соблазнителям; были женщины, обагрившие руки в крови изменивших им любимых людей или своих более счастливых соперниц. Эти женщины выходили отсюда оправданными. То был суд правый, отклик суда божественного, который взирает не на внешнюю только сторону деяний, но и на внутренний их смысл, на действительную преступность человека. Те женщины, совершая кровавую расправу, боролись и мстили за себя.
В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею, во имя того, кто был ей только собратом по несчастью всей ее молодой жизни. Если этот мотив проступка окажется менее тяжелым на весах общественной правды, если для блага общего, для торжества закона, для общественности нужно признать кару законную, тогда — да совершится карающее правосудие! Не задумывайтесь!
Не много страданий может прибавить ваш приговор для этой надломленной, разбитой жизни. Без упрека, без горькой жалобы, без обиды примет она от вас решение ваше и утешится тем, что, может быть, ее страдания, ее жертва предотвратила возможность повторения случая, вызвавшего ее поступок, в самих мотивах его нельзя не видеть честного и благородного порыва.
Иная стилистическая окраска отличает сниженную лексику. Сни- женная экспрессивная лексика находит применение в разговорном стиле. Употребление ее можно наблюдать, например, в письмах А.П. Чехова: Все мои близкие дружески советовали мне не менять на стоящее дело на бумагомарание; Это хороший, настоящий художник, а не какойнибудь мазилка; Здоровье мое не ахти;
Вот этото и пере путалось в моей башке. Экспрессивная лексика помогает автору писем выразить раз- нообразие оттенков чувств — ироническое отношение к самому себе, раздражение, например: Чувствую, что есть в моей повестушке места, которыми я угожу вам, мой милый поэт, но в общем я едва ли потрафлю / А.Н. Плещееву/; Холодно чертовски!
В античной риторике отмечалось, что иногда слова грубые, бранные употребляются в речи с противоположным значением — как похвала. Примеры такого превращения негативно оценочной лексики можно найти в живой разговорной речи: Ах ты негодник! Как тебе удалось исправить это?! Нахал! Твоей сме лостью нельзя не восхищаться!
Такое словоупотребление отражено и в художественной литературе. Например: Черт не сыграет, как он, проклятый, играл на контрабасе. Бывало выводил, шельма, такие экивоки, каких Рубинштейн или Бетхо вен, положим, на скрипке не выведет. Мастер был, разбойник (Ч.).
Употребление негативно оценочного слова с противоположной оценкой называется астеизмом. Тонкий ценитель выразительных возможностей разностильной лексики, А.П. Чехов часто сталкивал разговорные, просторечные слова с книжными, достигая таким способом иронической окраски речи, что, как правило, является следствием «смешения стилей». Например: Я врач, и посему, чтобы не осрамиться, должен мотивировать в рас сказах медицинские случаи; Если Лейкин будет фордыбачиться, то вы ехидно ссылайтесь на меня и спрашивайте: «Сэр, отчего же это Чехов не подписывает своей фамилии?»
Современные писатели обращаются к сниженной экспрессивной лексике, чтобы передать живость речи своих героев. Например, у В.М. Шукшина читаем: Ехал с фронта, вез какоето барахлишко. От нечего делать пошел на барахолку, гляжу — играют… Ээ, думаю, ну, проиграю тридцатку… Давай, говорю! Только без обмана, черти… На глазах делает, паразит!
Однако под пером неумелых авторов или в устах бездарных ораторов сниженная экспрессивная лексика становится причиной неоправдан- ного смешения стилей. Этот упрек можно адресовать, например, журналистам, помещающим свои материалы в газете «Московский комсомолец»: В последнее время Александр Исаевич контачит редко с прессой; /Герой очерка / сумел внушить, что влип на крупную сум му, и если не вернет деньги в ближайшее время, то его ждут разборки (МК); Спонсор заявил, что рад сбагрить свое детище (оплаченный им фестиваль-праздник) в достойные руки (из выступления оратора на этом фестивале).
Еще хуже, если просторечие употребляют в своих выступлениях политические деятели. Например, президент Белоруссии удивил слушателей такой «образной» фразой: Возле кормушки, имя которой власть, все хрюкают одинаково: и красные, и белые. А один из депутатов так отозвался о нарушении этикета в Думе: Я не из тех людей, чтобы доводить до мордобоя… Вот если бы там навесить, а то в мордобое — одни и те же люди… Из уст Главы правительства странно было услышать: Нужно щупать каждого министра… Риторический канон не допускает употребления грубых слов, сниженных образов в выступлениях политиков и в публикациях журналистов.
