Истоки политической психологии как науки

Политическая психология, несмотря на несомненную научную молодость, имеет и далекие корни, и богатую событиями, людьми и идеями историю. Задолго до начала оформления ее в качестве самостоятельной науки политические и психологические идеи и проблемы занимали умы мыслителей,ученых, политических деятелей, причем, может статься, даже в большей мере, чем сегодня.

Можно говорить о своеобразном парадоксе: по мере развития промышленности, техники и технологий внимание к человеческому фактору уменьшалось. До этого, когда большая часть человеческой жизни людей была связана общением не с продуктами деятельности, а непосредственно друг с другом, роль человека и человеческих отношений в жизни и, что главное для нас, в политике была значительно больше.

Вопрос вопросов, вечный, трудный, интригующий: власть, Власть над своими собратьями! Интриги и заговоры, убийства и перевороты, подлоги и клевета – все это сопровождает историю человечества, начиная с далеких времен родоплеменного строя. Полагаем, что накал страстей со сменой эпох и цивилизаций и не снижался. Действительно, Человек и Власть – вот тот круг вопросов, который образует предысторию политической психологии.

В далекие времена то, что мы сейчас называем политической психологией, было просто реальной повседневной практикой политической элиты. Кстати, многое из тех времен перекочевало и в современную жизнь, минуя сферу науки. Дворцовые тайны и интриги присущи ныне не только «дворам»…

Например, история политических убийств, совершенных в результате неприязненных личных отношений и имевших под собой значительную психологическую основу во всем мире, продолжается. Политическое убийство Цезаря и устранение С.М. Кирова, Дж.Ф. Кеннеди и Мартина Лютера Кинга – события одного плана. Заговор Катилины в Древнем Риме и кружок декабристов в России – тем более. Сегодня в политике трудно найти какое-то событие, которому было бы невозможно найти аналог из прошлого и в котором не просчитывались бы психологические слагаемые.

Древняя Греция, родина цивилизаций, наук и искусств – здесь важна и практика! Именно в Древней Греции, когда политиков, в сегодняшнем смысле, заменяли ораторы (ораторское искусство было обязательным и решающим компонентом деятельности политика), один из великих мастеров красноречия – Демосфен (384 г. до н. э. – 322 г. до н. э.) стал, быть может, первым исследователем механизмов политического воздействия на массы: на их разум и эмоции.

Демосфен, как известно, сам вошел в политику через практику. Известно, что он был косноязычен от рождения, и чтобы научиться ораторскому искусству, часами тренировался, набив рот камушками, у берега моря, стремясь перекричать шум морского прибоя. Так он сформировал себе просто громоподобный голос и, используя время тренировок и для размышлений, открыл некоторые особенности разных массовых аудиторий, перед которыми приходилось выступать.

Демосфен уже различал два типа масс. С одной стороны, это были массы, «податливые эмоциям». С ними, считал оратор, необходимо использовать механизмы психологического заражения для того, чтобы вызвать эффект подражания выступающему перед ними политику, ибо такие массы, как правило, некритически воспринимают то, что говорит оратор. В качестве примера таких податливых масс Демосфен приводил восточные, говоря сегодняшним языком, тоталитарные народы, привыкшие к благоговению перед харизматическими вождями.С другой стороны, – массы, «податливые разуму».

С ними, считал Демосфен, политику необходимо принципиально по-другому строить общение. В частности, политик обязан использовать в общении с ними механизмы логической аргументации для того, чтобы пробудить присущую им способность к самостоятельному размышлению и направить его в нужном оратору (то есть, политику) направлении.

Например, утверждал согласно своему опыту Демосфен, афиняне привыкли думать и судить самостоятельно, и потому с ними обращения к чувствам бесперспективны. Это, говоря нашим языком,демократические народы, с которыми политик обязан общаться рационально, учитывая их способность к самостоятельному принятию логичных решений.

Из политической практики Древней Греции в рассмотрении политико-психологической природы человека в целом, можно выделить две традиции: с одной стороны, выделяется традиция «демократическая», предполагавшая равенство возможностей главных политических участников, то есть реальных субъектов политического процесса. Однако существовала и традиция аристократическая (элитарная), открыто подчеркивавшая превосходство тех или иных определенных типов людей и их роли в политическом процессе.

Так, аристократическая политическая традиция достаточно откровенно была выражена уже во взглядах школы Платона. Этот греческий мыслитель считал, в частности, что идеальный тип властителя – это «философ на троне». Согласно его взглядам, получалось, что далеко не все, а лишь некоторые люди могут быть подлинными правителями.

Другие же (но тоже далеко не все), могут быть, скажем, воинами. Большинство же населения вообще не способно к политической жизни. Платоном была «выстроена» сословно-иерархическая республика, в которой высший, собственно политический, то есть рационально-логический, интеллектуальный элемент души (сознания) преобладал только у представителей правящих классов.

Аристотель одним из первых попытался подойти к анализу проблемы власти и подчинения – на примере понимания природы массовых беспорядков и мятежей, направленных на свержение властей. Он связывал настроения лиц, поднимающих восстание (т. е. их психологическое состояние) с политическими смутами и междоусобными войнами.

Анализируя массовые выступления против властей, он писал, что нужно знать настроение лиц, поднимающих восстание, цель, к которой они при этом стремятся и чем собственно начинаются политические смуты и междоусобные расприи. Таким образом, для понимания реальной политики уже во времена Аристотеля требовалось анализировать изменения в массовой психологии, в частности, динамику перехода от послушного состояния – к бунтарскому.

Аристотель привнес многое в развитие политической психологии. Только сейчас, возвращаясь к нему на основе политических реалий современной жизни, мы задумываемся над политико-психологическим содержанием описанных им основных форм правления: тирании, аристократии, олигархии, охлократии и демократии.

У российской-то демократии действительно сложный путь – почти по Аристотелю…Если древнегреческие мыслители только эпизодически фиксировали те или иные политико-психологические феномены, то в Древнем Риме наметились развернутые исследования – Плутарха и Светония – в области политической психологии лидеров и самого феномена лидерства.

По сути, это было уже началом того, что при дальнейшем развитии политический психологии, уже в XX веке стало называться методом психобиографий. Плутарх в жизнеописании Юлия Цезаря пишет: «Цезарь же, едва возвратившись из провинции, стал готовиться к соисканию консульской должности. Он видел, что Красс и Помпей снова не ладят друг с другом, и не хотел просьбами, обращенными к одному, сделать себя врагом другого, а вместе с тем не надеялся на успех без поддержки обоих.

Тогда он занялся их примирением, постоянно внушая им, что, вредя друг другу, они лишь усиливают Цицеронов, Катуллов и Катонов, влияние которых обратится в ничто, если они, Красс и Помпей, соединившись в дружеский союз (отсюда затем в истории науки возникает понятие «дружеский союз» как своеобразное противопоставление «союзу не дружескому», то есть, говоря политически, «фракции»), будут править совместными силами и по единому плану».

Плутарх представляет конкретную политико-психологическую модель поведения Цезаря, его мотивацию и демонстрирует политическую стратегию, блистательную благодаря тому, что учитывал обозначенные выше психологические моменты.

Цицерон⁷ в своих трактатах по ораторскому искусству специально сове-
товал «политическим ораторам» особенно тщательно учитывать психологи-
ческие моменты. В частности, он писал в качестве наставления ораторам, же-
лающим выиграть дело в суде (адвокатам): «Желательно, чтобы судьи сами
подходили к делу с тем душевным настроением, на которое рассчитывает
оратор. Если такого настроения не будет, то надо прощупывать настроение
судей и обратить все силы ума и мысли на то, чтобы как можно тоньше раз-
нюхать, что они чувствуют, что думают, чего ждут, чего хотят и к чему их
легче будет склонить»⁸. Большая часть речи оратора, согласно Цицерону,
должна быть направлена на то, чтобы изменить настроение слушающих и
всеми способами их увлечь за собой. Речь оратора-политика, считал он,
должна быть особенно напряженной и страстной. Причем политическая речь,
которой такой оратор стремится возбудить других, по природе своей может и
должна возбуждать его самого даже больше, чем любого из слушателей⁹.

Первым в истории полноправным политологом и политическим психо-
логом можно назвать Никколо Макиавелли¹⁰. Трактат «Государь» – один из
самых замечательных образцов психологического анализа проблем полити-
ческого лидерства, книга, до сих пор являющаяся руководством по политиче-
скому искусству управления людьми. Кроме того, в ней описаны и раскрыты
закулисные психологические механизмы политического поведения монарха
(тирана), использование которых, по мнению автора, не только оправдано, но
часто необходимо, особенно в кризисные времена. Относительно людской
натуры Макиавелли был невысокого мнения: «О людях в целом можно ска-
зать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману,

⁷ Цицерон Марк Туллий Цицерон (106 до н. э. 43 до н. э.) – древнеримский
политик и философ, блестя-
щий оратор.

⁸ Марк Туллий Цицерон. Избранные сочинения. – М.: Художественная литература,
1975.

⁹ Там же.

¹⁰ Никколо Макиавелли (1469-1527) – итальянский мыслитель, философ, писатель,
политический деятель.

что их отпугивает опасность и влечет нажива»¹¹. Люди, считал Н. Макиавел-
ли, по природе своей иррациональны и эгоистичны, и потому для достиже-
ния целей их, то есть, общественного, благополучия не может быть и речи о
выборе средств: цель оправдывает любые средства. Макиавелли был верным
сыном своей эпохи и достойным учеником отцов-иезуитов. «Цель оправды-
вает средства» – известный девиз основателя ордена иезуитов И. Лойолы
стал главным для политиков, и, к несчастью, не только той далекой эпохи. Н.
Макиавелли развил этот принцип: «Из всех зверей пусть государь уподобит-
ся двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса – волков,
следовательно,
надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы
от-
пугнуть волков»¹². Однако, при всем цинизме своих наставлений, Н. Макиа-
велли не забывал и о простых людях – подданных правителя: «Государь
должен следить за тем, чтобы не совершить ничего, что могло бы
вызвать
ненависть или презрение подданных. Если в этом он преуспеет, то свое дело
он сделал, и прочие его пороки не представят для него никакой опасности».
Кроме общих вопросов, связанных с человеческой природой, психологией и,
соответственно, с политическим поведением определенных типов людей,
Н.Макиавелли касался и более сложных вопросов массовой психологии в по-
литике, рассматривая острые социальные схватки в кризисном обществе. Бо-
лее сложными эти вопросы надо признать хотя бы потому, что во времена
автора трактата, еще не было масс в современном смысле слова. Плотность
расселения была такова, что любая масса редко превосходила несколько де-
сятков, максимум, сотен человек. Тем не менее, Макиавелли писал: «Глубо-
кая и вполне естественная вражда, …порожденная стремлением одних власт-
вовать и нежеланием других подчиняться, есть основная причина всех не-
урядиц, происходивших в государстве». И объяснял: «Ибо в этом различии
умонастроений находят себе пищу все другие обстоятельства, вызывающие
смуты в республиках»¹³. Он противопоставлял кризисное общество (в кото-

¹¹ Макиавелли Н. Государь. – М.: Планета, 1990.

¹² Там же.

¹³ Макиавелли Н. Государь. – М.: Планета, 1990.

ром одни стремятся властвовать, а другие не желают подчиняться – прямо
ленинские признаки революционной ситуации, когда верхи не могут (хотя
стремятся), а низы не хотят) – обществу стабильному, в котором одни власт-
вуют, а другие подчиняются, и искал корни различий в разных психологиче-
ских состояниях значительных масс людей, образующих общество. По его
мнению, сам исторический процесс, включая смену форм государственности,
обычно и происходит под влиянием непреложных жизненных обстоятельств,
под воздействием непреложного хода вещей, в котором, прежде всего, и про-
являются действия людей, в частности, охваченных определенными настрое-
ниями. Отделив реальную политику от морали и религии, один из родона-
чальников всех политических наук первым начал исследовать собственно
политические процессы и, естественно, не смог обойти то, что мы
назовем
позднее политической психологией. «Государь» Н.Макиавелли не просто ак-
туален – он является настольной книгой для целого ряда политиков, хотя по
своей сути был и остается руководством по конкретному политико-
психологическому порабощению людей.

Эпоха Просвещения, расцвет наук и искусств! Психологическая природа
человека в центре внимания ученых. Иными словами, говоря современным
языком, государство, соответствуя природе управляемых граждан, не имеет
права отрываться от их психологии. Т.Гоббс¹⁴ считал, что человек – живот-
ное с животными страстями и страхами: «Основная страсть
человека –
стремление к власти ради достижения основных удовольствий»¹⁵. Главный
конфликт человеческой природы, по Т.Гоббсу – конфликт между естествен-
ным для человека стремлением к тщеславию и его же природным страхом.

Согласно взглядам философа-гуманиста Дж. Локка¹⁶, напротив, человек
по природе своей есть существо свободное, независимое и разумное. Именно
поэтому любой человек, в принципе, «равен великим и неподвластен нико-

¹⁴ Томас Гоббс (1588-1679) – английский философ-материалист, автор теории
общественного договора.

¹⁵ Гоббс Т. Избранные произведения. – М., 1964.

му»¹⁷, так как подчиняется «только законам природы и в состоянии постро-
ить справедливое общество»¹⁸. Справедливое общество, согласно Дж. Локку,
можно построить на основе некоего особого «общественного договора», за-
ключаемого между представителями разных человеческих общностей. Обще-
ственный договор, по Локку, и есть своего рода отражение разумного ответа
человечества не необходимость.

Вообще, теория общественного договора, пользовавшаяся популярно-
стью в то время, так и не нашла подтверждения в реальной жизни. Фактиче-
ски, только в XX веке она обогатилась реальным практическим политиче-
ским подтверждением – в частности, такого рода подтверждением можно
считать «Пакт Монклоа», заключенный в Испании, в знаменитом дворце
Монклоа, между представителями разных политических сил после смерти
каудильо Франко¹⁹, Этот пакт определил нормы социально-политической
жизни и перспективы развития общества в кризисной ситуации смены поли-
тического режима и действует до сих пор. Такой пример служит иллюстра-
цией именно прогностической роли политической психологии.

Еще более оптимистичный взгляд на природу человека был присущ та-
кому титану эпохи Просвещения, как Ж.-Ж. Руссо²⁰. Он считал, что практи-
чески все люди, в большей или меньшей степени, обладают внутренним
принципом справедливости и добродетели. И это такое же психологическое
качество, как совесть, которая является «основным божественным инстинк-
том человека»²¹. Как отмечал Руссо, «люди рождаются свободными, но везде
в цепях»²². То есть, развивал он эту мысль, люди рождаются в цепях коррум-
пированного общества, но по самой своей природе стремятся к свободе. «Как
только человек становится социальным и (следовательно) рабом, он превра-

¹⁷ Локк Дж. Сочинения: В 3-х т. Т. 2 / Под ред. И. С. Нарского. – М.: Мысль,
1985

¹⁸ Там же

¹⁹ Франсиско Паулино Эрменехильдо Теодуло Франко
Баамонде (1892-1975) – правитель
и диктатор Испании с 1939 до смерти в 1975, одновременно до 8 июня 1973
председатель совета министров,
генералиссимус.

²⁰ Жан-Жак Руссо (1712- 1778) – французский писатель, мыслитель, композитор.
Разработал прямую форму
правления народа государством – прямую демократию, которая используется и по
сей день в Швейцарии.

²¹ Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре. Трактаты / Пер. с фр. – М.:
“Канон-пресс”, “Кучково поле”,
1998.

щается в слабое, робкое и раболепное существо», хотя «в потенциале естест-
венного человека имелись общественные добродетели»²³.

Ш.Л.Монтескье²⁴, анализируя развитие политических институтов и про-
цессов в смутные времена, пришел к пониманию важнейшей роли массовой
психологии и ее влияния на политические процессы. В отличие от большин-
ства своих предшественников, он попытался уже не только дать описание
различных явлений массовой политико-психологической природы, но и ука-
зывал на наличие за ними тех или иных достаточно конкретных психологи-
ческих причин. К примеру, с исторической точки зрения, интересно такое его
описание поведения людей в толпе:

«В трудные времена всегда возникают брожения, которыми никто не
предводительствует, и когда насильственная верховная власть бывает смете-
на, ни у кого уже не оказывается достаточно авторитета, чтобы восстановить
ее; … само сознание безнаказанности толпы укрепляет и увеличивает беспо-
рядок Когда был свергнут с престола турецкий император Осман, никто из

участников этого мятежа и не думал свергать его…, но чей-то
навсегда ос-
тавшийся неизвестным голос раздался из толпы, имя Мустафы было произ-
несено, и Мустафа вдруг стал императором»²⁵. Монтескье, имя которого, во-
обще-то не связывается с политической психологией, сумел предвидеть те
особенности и конкретные политико-психологические характеристики мас-
сового поведения (в частности, поведения толпы), которые стали явственны-
ми гораздо позднее – совсем в другую историческую эпоху.

Эпоха Просвещения обратила внимание на необходимость принятия не
только общих, но и вполне конкретных психологических факторов в полити-
ческих процессах. Кроме того, породила сам жанр исследований, наблюде-
ний и размышлений такого типа и их философско-методологического осмыс-
ления. По сути, именно в эту эпоху были заложены основы почти всех кон-
кретных направлений политической психологии.

²³ Там же.

²⁴ Шарль Луи Монтескье (1689–1755) – французский философ, писатель, историк.

Начиная с периода французской буржуазной революции²⁶, в силу ее ги-
гантских масштабов и огромного количества вовлеченных в нее людей – уча-
стников политических действий, политическая психология уже просто не
могла ускользать от специального внимания исследователей и быть лишь от-
дельным аспектом неких более общих описаний. Именно в этот период она и
начинает становиться самостоятельной наукой, хотя пока еще не обладаю-
щей соответствующим статусом. Но именно от этого времени ведут отсчет
реальной истории нашей науки, несмотря на то, что формализация ее статуса
произошла только во второй половине XX века.

Французская революция и последовавшие за ней события (в частности,
промышленная революция в ряде европейских стран) привлекли внимание к
двум огромным пластам политико-психологических проблем. С одной сто-
роны, буквально-таки вырвавшаяся наружу психология масс (что особенно
заинтересовало наблюдателей), с другой стороны, предметом не меньшего
интереса стала психология политических режимов.

Многие исследователи обращались к вопросам массовой психологии,
однако, с профессиональной, психологической точки зрения, феномен массы
и, в частности, поведение толпы были изучены лишь в конце XIX века. Это и
понятно: требовалось время для научного осмысления опыта гигантских ис-
торических потрясений. Эти исследования были связаны с тремя именами –
Г.Тарда, Ш.Сигеле и Г.Лебона.

Г.Тард²⁷ изучал толпу как нечто одушевленное (звериное) и приписывал
ей такие особенные черты, как «чрезмерная нетерпимость, …ощущение сво-
его всемогущества и взаимовозбудимость» людей, находящихся в толпе. Он
различал два основных встречающихся в политике типа толпы: а) толпа вни-
мательная и ожидающая, и б) толпа действующая и выражающая определен-

26 Великая французская революция – крупнейшая трансформация социальной
и политической сис-
тем Франции, произошедшая в конце XVIII века, Франция из монархии стала
республикой. Началом рево-
люции стало взятие Бастилии 14 июля 1789 года, а окончанием разные
историки считают 27 июля 1794
(Термидорианский переворот) или 9 ноября 1799 года (Переворот 18 брюмера).

ные требования²⁸. Несколько преувеличивая, в соответствии с популярными
тогда психологическими теориями, роль «массовых инстинктов», Г. Тард как
бы демонизировал толпу и, прежде всего, через эти ее
«зверино-
демонические» свойства, определяющие массовое поведение, пытался понять
роль психологии в политике вообще²⁹. Говоря современным языком, это бы-
ла откровенно редукционистская³⁰ позиция сведения сложного к слишком
простому. Вот почему имя Г.Тарда хотя и упоминается обычно среди имен
отцов-основателей политической психологии, но упоминание его работ и из-
ложение взглядов и позиций становятся с течением времени все короче…

Похожая судьба ждала научные исследования Ш.Сигеле³¹. Его имя из-
вестно практически всем социальным и политическим психологам, но кон-
кретные его работы фактически неизвестны никому. Между тем, он отличал-
ся крайне оригинальными взглядами. Так, среди прочего, Сигеле считал, что
интеллектуальная вульгарность и нравственная посредственность массы мо-
гут трансформироваться в мысли и чувства. Он утверждал, что в толпе
все
политико-психологические процессы подчинены в первую очередь влиянию
количества людей, которое будоражит страсти и заставляет индивида подра-
жать своему соседу. Если оратор попытается успокоить толпу, результат бу-
дет противоположным – те, кто удалены, не услышат слов, они увидят только
жесты, а крик, жест, действие не могут быть интерпретированы правильно.
Следовательно, делал вывод III. Сигеле, рационально и целенаправленно
контролировать поведение толпы невозможно. В политике, говорил он, с ней
[толпой] приходится просто мириться³².

Обратим внимание на то, как много открытий в поведении толпы было
сделано полузабытыми Г.Тардом и Ш.Сигеле. И значительно раньше, чем

²⁸ Мнение и толпа // Психология толп. – М.: Институт психологии РАН;
Издательство КСП+, 1999.

²⁹ Там же.

30 Редукционистская от Редукционизм – методологический принцип, согласно
которому сложные явления

могут быть полностью объяснены с помощью законов, свойственных явлениям более
простым (например,

социологические явления объясняются биологическими или экономическими
законами).

³¹ Сигеле Шипио (1868-1913) – итальянский социолог, криминолог, психолог,

более известный ныне Г.Лебон³³. Он считал, что «с психологической точки
зрения толпа формирует единый организм, который оказывается под влияни-
ем закона ментального единства толпы; чувства и мысли составляющих тол-
пу людей ориентированы в одном и том же направлении»³⁴. Г.Лебон выделил
отличительные признаки личности, включенной в толпу. Основной вывод
Г.Лебона: «Таким образом, как составная часть толпы, человек опускается на
несколько ступеней вниз по шкале цивилизации»³⁵. Наиболее очевидно, счи-
тал Г. Лебон, это проявляется в политике, особенно в той политике, которая
требует коллективных действий, то есть предпочитает не отдельную лич-
ность, а массового человека – человека в толпе. В качестве примера
Лебон
обрушивался на демократию и, особенно, на социализм как на политический
строй и течение политической мысли³⁶. Своими трудами Лебон заслужил со-
вершенно особое место в истории политической психологии, фактически, он
стал основоположником особенного и самостоятельного жанра: политико-
психологического анализа политических режимов и течений политической
мысли. К сожалению, этот жанр в дальнейшем оказался почти
заброшен.

Лебон не любил социализм. Не любил и толпу, политическими услугами
которой предпочитали пользоваться социалисты. Он откровенно стоял на по-
зициях той элиты, которую мечтали свергнуть социалисты. Однако это вовсе
не мешало ему быть прозорливым и достаточно объективным (особенно это
ясно теперь, после краха социалистического эксперимента в мировом мас-
штабе) исследователем. Лебон писал жестко: «Ненависть и зависть в низших
слоях, безучастие, крайний эгоизм и исключительный культ богатства в пра-
вящих слоях, пессимизм мыслителей – таковы современные настроения. Об-
щество должно быть очень твердым, чтобы противостоять таким причинам
разрушения»³⁷ (которое, естественно, готовят социалисты). Лебон
точно
знал, как это происходит с политико-психологической точки
зрения: «Мы

³³ Гюстав Лебон (1841–1931) – знаменитый французский психолог, социолог,
антрополог и историк, осно-
ватель социальной психологии.

³⁴ Гюстав Лебон. Психология народов и масс. – М.: Академический проект, 2011.

³⁵ Там же.

³⁶ Там же.

³⁷ Там же.

знаем, каково было в момент французской революции состояние умов…: тро-
гательный гуманитаризм, который, начав идиллией и речами философов,
кончил гильотиной. Это самое настроение, с виду столь безобидное, в дейст-
вительности столь опасное, вскоре привело к расслаблению правящих клас-
сов. …Народу оставалось лишь следовать по указанному ему социалистами
пути»³⁸. Согласно Лебону, такая иррациональная заразительность социали-
стических идей, представляющих собой скорее умственное настроение, чем
ясную и логичную теорию, может увлечь массы на восстание против прежне-
го строя, однако не способна удержать их своей
конструктивно-
созидательной силой. Отсюда следует базовый парадокс социализма, кото-
рый не миновал в свое время и СССР. Восстание толпы – это, во
многом,
именно взрыв эмоций и настроений, носящих недолговечный характер. Ле-
бон был прав. Активный участник февральской революции 1917 г. в Петро-
граде С.Д. Мстиславский³⁹ описывал: «Создавшееся на заседании Совета на-
строение не рассеялось и тогда, когда депутаты, окончательно утвердив резо-
люцию, толпою влились в заполнившую Екатерининский зал ожидавшую
массу. В этот вечер Таврический дворец был переполнен в той же мере, как и
в первый день восстания. Тем резче бросалось в глаза огромное различие на-
строений тогда и теперь»⁴⁰.

Такие порывы, которые приводят к восстаниям толпы, иссякают по мере
осуществления деструктивных действий, и тогда верх начинает брать кон-
сервативно-охранительная сущность массовой психологии. Любой разруши-
тельный, ниспровергающий порыв рано или поздно оборачивается тягой к
реставрации хотя бы части того, что было недавно разрушено. Правоту Ле-
бона подтвердил Л.Д.Троцкий⁴¹. В 1926 г. он писал: «Было бы неправильным
игнорировать тот факт, что пролетариат сейчас гораздо менее восприимчив к

³⁸ Там же.

³⁹ Мстиславский Сергей Дмитриевич (Масловский) (1876 – 1943) – русский
революционер, советский пи-
сатель.

⁴⁰ Мстиславский С.Д. На крутом переломе. – М.: Молодая гвардия, 1984.

⁴¹ Троцкий Лев Давидович (имя при рождении Лейба Давидович Бронштейн)
(1879 – 1940) – деятель
международного рабочего и коммунистического движения, теоретик марксизма,
идеолог одного из его те-
чений – троцкизма.

революционным перспективам и широким обобщениям, чем во время ок-
тябрьского переворота и в первые годы после него. Революционная партия не
может пассивно равняться ко всякой смене массовых настроений. Но она не
может также и игнорировать перемену, поскольку эта последняя вызвана
причинами глубокого исторического порядка»⁴².

Анализируя политико-психологическую природу социализма, Г.Лебон
объяснял его эмоциональную заразительность тем, что социализм представ-
ляет собой особую разновидность вероучения, а любое вероучение имеет
своих идолов и апостолов – Г. Лебон рисует обобщенные
политико-
психологические портреты социалистических вождей. Из таких вождей, в
случае прихода социалистов к власти, образуются новые правящие касты,
прикрывающиеся понятием демократии. Г.Лебон достаточно жестко анали-
зирует природу и следствия демократии. «На самом же деле демократиче-
ский режим создает социальные неравенства в большей степени, чем какой
либо другой… Демократические учреждения особенно выгодны для избран-
ников всякого рода, и вот почему эти последние должны защищать эти учре-
ждения, предпочитая их всякому другому режиму. … Демократия создает
касты точно так же, как и аристократия. Единственная разница состоит в том,
что в демократии эти касты не представляются замкнутыми. Каждый может
туда войти или думать, что он может войти, …демократические учреждения
благоприятны лишь для групп избранников, которым остается лишь поздра-
вить себя с тем, что эти учреждения с такою легкостью все забирают в свои
руки»⁴³. Так описывает Г. Лебон естественную мотивацию политического
поведения, или, если говорить современным языком, депутатов всех уровней.
Г.Лебон в свое время представил первый и практически единственный
опыт политико-психологического анализа таких феноменов, как политиче-
ский режим, способ организации политической жизни, и даже избирательное
право. «Грустный пример показывает, какая судьба ожидает демократию у

⁴² Троцкий Л.Д.Дневники и письма. – М.: Издательство гуманитарной литературы,
1994.

⁴³ Гюстав Лебон. Психология народов и масс. – М.: Академический проект, 2011.

народов безвольных, безнравственных и неэнергичных. Самоуправство, не-
терпимость, презрение к законности, невежество в практических вопросах,
закоренелый вкус к грабежу тогда быстро развиваются. Затем вскоре насту-
пает и анархия, за которой неизбежно следует диктатура»⁴⁴.

На развитие политической психологии значительное влияние оказала
психоаналитическая теория 3.Фрейда⁴⁵ и его учеников, соратников и после-
дователей. Согласно их взглядам на поведение человека, большинство дейст-
вий людей являются результатами борьбы бессознательных инстинктивных
мотивов (Эрос и Танатос) и конфликтов между Эго (Я), Супер-Эго (Сверх-Я)
и Ид (Оно) – базовыми компонентами структуры личности человека (по
3.Фрейду). 3.Фрейд подошел к проблеме политического поведения личности
и группы с точки зрения психоанализа. Он рассматривал феномен массы в
социальной и политической жизни как состояние регресса к примитивной
душевной деятельности, когда в человеке внезапно просыпаются определен-
ные психологические характеристики, свойственные когда-то древним лю-
дям первобытной орды. Человек в толпе оказывается как бы в состояниии
гипноза, а именно в гипнозе из глубин его психики вылезает то первобытное
Ид (Оно), уже не сдерживаемое сознательным контролем Супер-Эго и не ос-
тановимое хрупким, балансирующим между ними Эго. В подобных случаях
и происходит исчезновение сознательной обособленной личности, развивает-
ся переориентация мыслей и чувств в чужое, но одинаковое с другими людь-
ми направление, возникает преобладание аффективности и других проявле-
ний бессознательной душевной сферы, что, в итоге, и формирует сильней-
шую склонность к немедленному выполнению внезапных намерений. Во
всех типах масс, согласно Фрейду, в качестве главного связующего звена вы-
ступает коллективное либидо, имеющее в качестве своей опоры либидо ин-
дивидуальное, в основе которого лежит не что иное, как сексуальная энергия

⁴⁴ Там же.

⁴⁵ Фрейд Зигмунд (полное имя Сигизмунд Шломо Фрейд) (1856-1939) – австрийский
психолог, психиатр
и невролог, основатель психоаналитической школы – терапевтического направления
в психологии, постули-
рующего теорию, согласно которой невротические расстройства человека
вызваны многокомплексным
взаимоотношением бессознательных и сознательных процессов.

человека. В качестве примера Фрейд рассматривал две искусственные высо-
коорганизованные массы: церковь и армию. В каждой из этих структур от-
четливо проявляется фактор либидо: любовь к Христу в первом случае, и
любовь к своему военачальнику – во втором. «В искусственных массах каж-
дый человек либидинозно связан, с одной стороны, с вождем…, а с
другой
стороны – с другими массовыми индивидами»⁴⁶, которые «сделали своим
идеальным Я один и тот же субъект и вследствие этого, в своем Я между со-
бой идентифицировавшихся»⁴⁷. 3. Фрейд писал: «Если порывается связь с
вождем, порываются и взаимные связи между массовыми индивидами, масса
рассыпается»⁴⁸. Таким образом, в результате, общая идеализация лидера при-
водит к одинаковой самоидентификации членов массы и аналогичной иден-
тификации себя с другими индивидами. «Вождь массы – ее праотец, к кото-
рому все преисполнены страхом. Масса хочет, чтобы ею управляла неогра-
ниченная власть, страстно ищет авторитета. …Вождь – гипнотизер: применяя
свои методы, он будит у субъекта часть его архаического наследия, которое
проявлялось и по отношению к родителям – отношение человека первобыт-
ной орды – к праотцу»⁴⁹. Рассматривая психологическую природу человека,
Фрейд указывал на то, что цели индивида и общества никогда не совпадают.
Целью Эроса (одного из базовых начал в человеке, благодаря которому, по
Фрейду, и развивается цивилизация) является «соединение единичных чело-
веческих индивидов, а потом семьи, расы, народы, нации … в одно великое
единство, единство человечества, в котором либидинальные отношения объ-
единяют людей»⁵⁰. Однако в человеке, по Фрейду, есть и другое начало – Та-
натос (по имени греческого бога смерти). Это значит, что природная агрес-
сивность, деструктивность и враждебность индивидов противостоят возник-
новению цивилизации, влекут за собой ее дезинтеграцию, так как инстинк-
тивные страсти сильнее рациональных интересов. «Человеческие агрессив-

⁴⁶ З. Фрейд. Психология масс и анализ человеческого “Я”. – М.:
издательство «Современные проблемы»,
1926.

⁴⁷ Там же.

⁴⁸ Там же.

⁴⁹ Там же.

⁵⁰ Там же.

ные инстинкты – производные основного смертельного инстинкта»⁵¹. С Та-
натосом, в меру своих сил, во внутренней структуре психики борется Эрос.
Для прогресса цивилизации требуется, чтобы общество контролировало, а
если это необходимо, то и репрессировало агрессивные инстинкты человека,
интернализируя их в форме Супер-эго и направляя их на Эго. Это, естествен-
но, вызывает некоторую деструкцию в психике человека. Деструктивность
человека как по отношению к другим, так и по отношению к себе проявляет-
ся через садизм и мазохизм, так как и то и другое, в конечном счете, лишь
альтернативные проявления одной и той же, деструктивной мотивационной
структуры. Интернализация внешних запретов ведет к появлению неврозов
(подавленные либидозные инстинкты) и чувства вины (подавленные агрес-
сивные инстинкты). Это плата человечества за цивилизацию. И она опреде-
ляется часто через политику. Поэтому Фрейд в свое время и
отказал
А.Эйнштейну в просьбе подписать обращение ученых, протестующее против
начинавшейся Второй мировой войны – потому, что был уверен: Танатос – в
природе человека. Он ведет людей к войнам, и бороться против этого, к со-
жалению, бессмысленно. Фрейд внес еще один крупный вклад в политиче-
скую психологию: он основал новый жанр – психобиографию, взяв в каче-
стве примера жизнь президента США Вудро Вильсона (1856-1924), которую
подверг детальному психоаналитическому исследованию. Фрейд не скрывал
своей антипатии к этому президенту, считая, что претензия В. Вильсона ос-
вободить мир от зла обернулась лишь еще одним подтверждением той опас-
ности, которую может принести людям фанатик. Исследование подняло про-
блему политико-психологического инфантилизма и разрушительного воздей-
ствия как на самого его носителя, так и на общество в целом, а также показа-
ло новые возможности политической психологии. Психоанализ заложил ос-
новы и для жанра психоистории – направления, стремящегося использовать
психоаналитические модели для описания динамики исторических процес-

⁵¹ Там же.

сов. Психоисторические исследования, в основном, фокусируются на отдель-
ных индивидах и принимают форму биографий, однако иногда это нечто бо-
лее широкое – это, по существу биографии эпохи. С одной стороны, психо-
анализ оказался вполне совместимым с реальной историей, так как их общей
задачей является поиск уникального в каждом явлении. С другой стороны,
они оказались парадоксально несовместимыми, ибо психоанализ сам по себе
содержит компонент, который может частично исказить выводы историка, а
самоцелью истории является лишь описание прошедших событий. Тем не
менее, и психоистория, и психобиография вполне прижились в западной по-
литической психологии. Следует иметь в виду, что, несмотря на безусловно
позитивные попытки учесть роль человеческого фактора, ортодоксальное
психоаналитическое толкование истории может приводить и часто приводит
к определенному искажению прошедшей реальности, к ее схематизации и
откровенному стереотипизированию. Во всех таких случаях результат оказы-
вается одинаковым, хотя и выступает в двух разновидностях: либо это сведе-
ние всех мотивов политического поведения субъекта к одной единственной
причине и модели (типа Эдипова комплекса) – тогда это будет явный редук-
ционизм внутри психоисторической модели, либо это превращение всей ис-
тории в психоисторию. Такой редукционизм свойственен некоторым иссле-
дованиям с уже упоминавшимися выводами типа: Наполеон проиграл битву
при Ватерлоо из-за насморка, резня гугенотов в Варфоломеевскую ночь про-
изошла вследствие приступа желудочных колик у короля Карла” и т. п.

У Фрейда было много учеников и последователей. В том числе, и тех,
кто непосредственно занимался реальной политикой. Один из них –
А.Адлер⁵², даже состоял министром труда в социал-демократическом прави-
тельстве Австрии. Он считал, что в политику люди идут для гиперкомпен-
сации своих «комплексов»: комплекс неполноценности, который обеспечи-
вал человеку энергетику, необходимую для воздействия на окружающих,

⁵² Альфред Адлер (1870-1937) – австрийский психолог, психиатр и мыслитель,
один из предшественни-
ков неофрейдизма, создатель системы индивидуальной психологии.

комплекс различий с другими людьми, ощущение которых как бы само вы-
двигало человека на политические роли. Кстати, подобный психоаналитиче-
ский подход А. Адлера практически не помог его личной политической карь-
ере.

Учеников и сторонников у Фрейда всегда было много – велико и число
работ, продолжающих и развивающих его идеи, в том числе, и в политико-
психологической сфере. Однако наиболее важным для развития теперь уже
современной политической психологии стало имя Г.Д.Лассуэлла⁵³. Как и
очень многие, он тоже был увлечен популярным в начале XX века учением
З.Фрейда. Знал работы А.Адлера, однако только он первым попытался на-
прямую, со свойственным американцам рационализмом, соединить психо-
анализ (точнее, психопатологию как направление психологических исследо-
ваний) и прикладную политологию. Основная гипотеза новой теории состоя-
ла в следующем: политик стремится к власти как к средству компенсации де-
привации⁵⁴. Он неосознанно предполагает, что «власть лучше, чем какая-
либо альтернативная ценность, сможет преодолеть заниженную самооцен-
ку»⁵⁵. То есть, согласно ранним взглядам Лассвелла, именно низкая само-
оценка чаще всего приводит к своеобразным защитным реакциям индивида,
активно проявляющимся в потребности во власти и, шире, в потребности до-
минировании над другими людьми.

Индивид, избирающий политику в качестве символа реализации своих
потребностей, тем самым, обычно пытается скорректировать свои внутрен-
ние расстройства такими совершенно неадекватными способами. Политиче-
ские символы избираются в качестве объекта переноса аффекта не по
каким-либо рациональным причинам, а часто просто вследствие их ши-
рокого распространения и неопределенной референтности.

⁵³ Гарольд Дуайт Лассвелл (1902–1978) – американский политолог, представитель
бихевиористского под-
хода в политической науке и один из основателей чикагской школы социологии.

⁵⁴ Депривация (лат. deprivatio – потеря, лишение) – психическое состояние, при
котором люди испытывают
недостаточное удовлетворение своих потребностей.

⁵⁵ Лассвел Г.Д.Психопатология и политика. – М.: РАГС, 2005.

Согласно Лассвеллу, именно политика оказывается наиболее легким и
эффективным объектом-заместителем для людей, страдающих подобными
внутренними проблемами. Соответственно, именно такие люди, в основном,
и составляют своеобразный «политический тип» человечества. В полном со-
ответствии со сказанным, политическим типом Лассвелл называл такой «тип
развития, при котором властные возможности в каждой ситуации кажутся
предпочтительнее всех остальных»⁵⁶. Резюмируя, он заключал, что, конечно,

«все люди рождаются политиками, но большинство перерастает этот пери-
од»⁵⁷. Обостренное стремление человека к власти, по Ласссвеллу, – это
своеобразное затянувшееся детство.

Суть теории политического типа Г.Д. Лассвелла выражается следующей
формулой:

p f d f r = P,

где p – личные мотивы;

d – перенос на общественный объект;

r – рационализация через общественный интерес;

P – политический человек;

f – процесс трансформации.

Из приведенной формулы следует вывод: политический человек, как и
все другие люди, обладает p (личными мотивами) и d(способностью напра-
вить эти мотивы на общественный объект), но отличительным качеством
homo politicus является именно г – рационализация собственных политиче-
ских мотивов через общественный интерес.

Значительная часть работ Лассвелла была посвящена проблемам массо-
вой психологии в политике. Он писал: «Политические движения жизнеспо-
собны благодаря переносу личных аффектов на общество… в них происходит
реактивизация специфических примитивных мотивов, которые были заложе-
ны в человеке ранее»⁵⁸. Исследуя поведение людей в смутные времена,
Лас-

⁵⁶ Там же.

⁵⁷ Там же.

⁵⁸ Там же.

свелл пришел к своеобразному выводу: именно в эти времена в людях обост-
ряется регрессивная тенденция, пробуждаются примитивный садизм и
страсти, т.е. проявляются иррациональные основы и общества, и чело-
века. Впоследствии эти и прочие идеи Лассуэлла были активно развиты его
учениками и сторонниками. Как уже говорилось, на этой сложной, эклектич-
ной основе и развивалась западная политическая психология. Г.Д.Лассуэлл
был первым исследователем, целиком посвятившим себя именно проблемам
политической психологии – как бы она в его время еще не называлась.

Следует запомнить: Демосфен, Платон, Аристотель, Плутарх, Све-
тоний, Цицерон, Макиавелли, «Государь», Т.Гоббс, Дж.Локк, Ж.-Ж. Рус-
со, Ш.Л.Монтескье, Г.Тард, Ш.Сигеле, Г.Лебон, З.Фрейд, Эрос, Танатос,
Эго (Я), Супер-Эго (Сверх-Я), Ид (Оно), А.Адлер, психобиография, пси-
хоистория, депривация, homo politicus, Г.Д.Лассвелл, p f d f r = P, поли-
тические символы, гиперкомпенсация, комплексы.