Важнейшие аргументы, описанные в античной риторике

Одним из самых эффективных приемов в аргументации является аргумент к человеку. Этот аргумент представляет собой убеждение или сомнение в честности человека, познавательной способности, компетентности, в моральных сторонах, в положительных человеческих качествах.

Уместность этих аргументов зависит от ситуации. Нередко аргумент к человеку может указывать на достоинство кого-либо с целью вызвать к данному лицу симпатию, доверие и тем самым отвести от него подозрение в совершении отрицательных поступков. Например, такой аргумент использовал Цицерон, защищая Публия Корнелия Суллу.

И вы, судьи, поверите, что при этом чувстве собственного достоинства, при этом образе жизни можно было задумать такое страшное злодеяние? Взгляните на самого Суллу, посмотрите ему в лицо: сопоставьте его обвинение с его жизнью.

Но неужели он мог желать, чтобы эти вот друзья его, такие мужи, столь ему преданные, которые в дни его счастья когда-то украшали жизнь его, а теперь поддерживают его в дни несчастья, погибли в жестких мучениях для того, чтобы он… мог вести самую мерзкую и самую жалкую жизнь в ожидании позорнейшей смерти? Не может пасть, повторяю я, на человека таких нравов, такой добросовестности, ведущего такой образ жизни, столь позорное подозрение.

Ссылка на авторитеты, или «аргумент к авторитету», как его называли в классической риторике, заслуживает нашего пристального внимания. Прибегнувшему к этому аргументу оратору не требуется убеждать слушателей, опираясь на логические законы, приводя убедительные факты. Достаточно указать на мнение авторитетного лица.

Примером этого аргумента служат традиционные выражения, вроде
«как заметил Цицерон», «по мнению Президента». Следует учитывать, однако, соблюдение двух условий:

  1. недопустимо высказывание, вырванное из контекста с искажением смысла;
  2. источник должен быть авторитетным для тех, к кому обращен аргумент. Приведем поучительный пример.
В политических выступлениях советских ораторов нередко цитировались слова Карла Маркса «Религия — опиум для народа». Источник казался весьма авторитетным, и это высказывание преподносилось как доказательство вреда религиозных убеждений.

Однако цитата была вырвана из контекста: в эпоху Карла Маркса опиум оценивался как спасительное средство — единственно известный наркотик, избавляющий страдальца от страшной боли. Именно в этом, положительном значении, вспомнил о нем классик, которому так доверяли советские люди.

Ссылка на авторитет сведущих лиц предполагает обращение к мне- нию экспертов, знаменитых ученых, писателей. При этом необходимо указывать точное название источника. Нельзя делать неопределенных ссылок: «Все экономисты придерживаются единого мнения», «Лучшие умы полагают» и т.д.

Если оратор является авторитетным для аудитории, то выглядят значимыми и убедительными его ссылки на собственное мнение, полученные результаты экспериментальной работы. Ссылка на общественное мнение может иметь разные формы: ссылка на официальные данные об итогах голосования, данные социологического опроса; народная мудрость, поговорки, обычаи; мнения людей (соседа, человека с улицы); прецедент (сообщение не ново, давно известно).

Аргумент к модели связан с представлением о личности, достойной подражания. Поступки такого человека, его образ жизни создают ему положительную репутацию. Так, многим поколениям советских школьников ставился в пример литературный герой Павел Корчагин; «моделью» для подражания был и сам автор романа «Как закалялась сталь». С этих же позиций рассматривался и Алексей Мересьев — герой «Повести о настоящем человеке».

В устах оратора подобными моделями могут становиться и реальные люди: летчик Николай Гастелло, шахтер Алексей Стаханов, партизанка Зоя Космодемьянская и др. Попытки историков и журналистов развенчать героев, избранных для роли моделей, пресекаются официальной пропагандой.

Аргумент к личности указывает на несостоятельность оппонента, выдвигающего неубедительные доводы. Внушить недоверие к позиции оппонента по какому-то вопросу и склонить слушателей к своей точке зрения — такова цель этого аргумента. Прибегая к нему, оратор стремится воздействовать на эмоции слушателей.

В публичных выступлениях это действует не менее убедительно, чем логические доказательства. Мы предлагаем вспомнить аргумент к личности, который использовал Цицерон, защищая Публия Корнелия Суллу и стараясь вызвать к нему уважение, доверие, симпатию.

И вы, судьи, поверите, что при этом чувстве собственного достоинства, при этом образе жизни можно было задумать такое страшное злодеяние? Взгляните на самого Суллу, посмотрите ему в лицо: сопоставьте его обвинения с его жизнью. Но неужели он … мог вести самую мерзкую и самую жалкую жизнь в ожидании позорнейшей смерти? Не может пасть, повторяю я, на человека таких нравов, такой добросовестности, ведущего такой образ жизни, столь позорное подозрение.

Аргумент к публике. Оратор, взывая к чувствам, настроениям, предубеждениям слушателей, старается привлечь аудиторию на свою сторону и так противостоять мнению оппонентов. Этот аргумент является нередко убедительным, эффективным на митингах и в судебных речах. Процитируем речь Виктора Гюго в Законодательном собрании Франции.

Господа, в момент, когда вы будете принимать решение, голосовать ли за этот безрассудный новый закон или отвергнуть его, примите во внимание следующее: ныне решительно все — наука, искусство, литература, философия, публика, нации, стремящиеся стать семьями, люди, живущие чувством, люди, живущие верой, гениальные одиночки и широкие массы — решительно все движется сейчас в одном и том же направлении, к одной и той же цели, одним и тем же путем с непрерывно возрастающей скоростью, являя собой изумительное гармоническое единство, которое свидетельствует, что первоначальный толчок этому движению дан самим Богом.

Движение девятнадцатого века, великого девятнадцатого века, не есть движение только одного народа: это движение всех народов. Франция идет впереди, другие народы идут за нею следом. Провидение говорит нам: «Идите!» — и оно знает, куда мы идем.

Аргумент к тщеславию предполагает чрезмерные похвалы оппонентам, чтобы смягчить их противостояние. Для примера сошлемся на эпизод, описанный Диккенсом.
Пиквик все еще поднимает голову с бесстыдной наглостью и взирает без единого вздоха на произведенное им разрушение.

Возмещение убытков — вот единственное наказание, какое вы можете на него возложить, единственная компенсация, какую вы можете предоставить моей клиентке. И с просьбой о возмещении убытков она обращается теперь к просвещенному, высоконравственному, справедливому, добросо­вестному, беспристрастному, сочувствующему, вдумчивому жюри, составленному из ее цивилизованных соотечественников.

Аргумент к жалости рассчитан на то, чтобы вызвать у оп- понента чувство сострадания, жалости. К этому аргументу обратился в суде защитник, о чем свидетельствует такой эпизод.

Знаменитый адвокат А.Ф. Кони должен был вопреки всякой логике заставить расчувствоваться присяжных заседателей и спасти от виселицы преступника. Что делать? Защитник приходит и начинает говорить: «Ведь вот, господа, конечно, мы имеем дело с преступником.

Но ведь когда было сделано это преступление? Оно было сделано шесть лет назад. А ведь физиология, медицина говорят, что человек за пять лет полностью обновляется: у него и кости состав свой меняют, и кровь, и ткани… Собственно, мы имеем дело уже не с тем человеком, который совершил преступление шесть лет назад, а совсем с другим… Он уже и мыслит совсем по-другому… Согласитесь, это уже другой человек».

То есть Кони начинает действовать на чувства… в это время солнце из-за туч вышло и осветило обвиняемого. Кони говорит: «Даже солнце осветило его, чтобы вы задумались. Ведь вы судьбу человека решаете. А может быть, он сможет принести много пользы. Как сияют его волосы, какие у него чудесные глаза. Вы подумайте, ведь это же судьба человека». Все!.. Преступника не казнили, его спасло от виселицы ораторское искусство адвоката.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)