Свобода как ценность и право как форма свободы

Длительная история исследований, посвященных свободе и порабощению, праву как свободе, знает множество подходов к решению этой проблемы. Свобода при всей кажущейся простоте и легкости восприятия — предмет сложный и для понимания и тем более для воплощения в формах, нормах, институтах, про­цедуре и отношениях людей.

Свобода представлялась ценностью для людей в разные эпо­хи и в разных формах. Она не связана исключительно с какой- либо одной формой социального устройства. Идея свободы многозначна, она порождает сплетение множе­ства недоразумений. Поэтому нужно сначала оговорить, в каком смысле можно понимать это слово, начиная с самых простых и доступных для познания значений.

Во-первых, прежде всего, целесообразно отделять «юридиче­скую» свободу от «фактической» свободы, во-вторых, учитывать условный характер деления на «внутреннюю» и «внешнюю» сво­боду, в-третьих, выделять два типа свободы: «свободу от» (нега­тивную свободу) и «свободу для» (позитивную свободу).

Правовая свобода есть разрешение совершать определенные действия, не заботясь о том, соответствует ли это разрешение действовать реальной возможности, то есть юридическое опреде­ление остается формальным, абстрагируясь от реальных усло­вий ее осуществления. Фактическая свобода сводится к возмож­ности делать и выбирать то, что хочешь.

Это определение подра­зумевает рассмотрение средств, необходимых для реализации воли и, в частности, свободу пользования нашим телом и веща­ми, находящимися в нашей власти. Юридическая свобода имеет в своей основе свободу выбора. При этом свободой называется, во-первых, сам факт выбора и, во-вторых, непредсказуемость того, что именно он выберет. И чем больше он имеет выбора, тем больше он имеет свободы. Однако феномен свободы не может быть сведен к свободе выбора.

Русский философ Николай Бердяев писал: «Определение свободы как выбора есть еще формальное определение свободы. Это лишь один из моментов свободы. Настоящая свобода обна­руживается не тогда, когда человек должен выбирать, а тогда, когда он сделал выбор. Тут мы приходим к новому определению свободы, свободы реальной. Свобода есть внутренняя творче­ская энергия человека. Через свободу человек может творить со­вершенно новые формы жизни, новую жизнь общества и мира».

Поэтому в структуру свободы личности выбор входит как мо­мент и элемент, наряду с «внутренней свободой» и волей, вклю­чающих в себя два основных компонента: чувственный и рацио­нальный. Однако сама ситуация выбора — это не свобода, а лишь предпосылка свободного действия.

Во-вторых, необходимо отметить, что внутренняя свобода — это не скрытая, не подпольная свобода (ни в социальном смыс­ле, ни в смысле душевного подполья). Это реально явленная свобода в смысле освобождения человека внутри себя от оков собственных предубеждений, представлений и образов.

Для права важно, чтобы человек отчетливо представлял ту меру свободы, которая не несет в себе заряд разрушения, зла и несправедливости. В свою очередь гражданское общество и государство используют правовые средства как страховые средства, обозначающие границы и пределы, за которые внешняя свобода социальных субъектов не должна распространяться. Внешняя свобода предполагает поиск органичных средств, способов и форм ограничений.

Таковыми могут выступать не только юриди­ческие законы запретительного характера (как часть культуры), но и сам факт сосуществования множества индивидов с их обще­ственными правами и свободами. По мнению Гегеля, ни один че­ловек не обладает идеей о собственной свободе, если он не обла­дает идеей о свободе других и о социальной связи между собой и другими. Ни один человек, не имея четкой идеи о своей свободе, не имеет и четкой идеи о свободе других и связи между этими свободами.

В-третьих, важно выделить два типа свободы: «свободу от» (негативную свободу) и «свободу для» (позитивную свободу). Первая из них выступает в мире, в котором индивид имеет определенную зону выбора идей и действий без возможности натолк­нуться на ограничения и репрессии. «Свобода от» не самоцель, а условие саморазвития. Самое главное не уходить из мира в себя, не отстраняться, а творить из себя, самопорождая новые формы, которые сами себя выражают.

«Свобода для», или позитивная свобода, делает возможным действие в соответствии с собственной системой ценностей и соб­ственными целями. Вторая свобода более жизненна и более пол­ная. В определенных исторических условиях, в которых люди имеют значительную степень «свободы от», они так или иначе отказываются от нее в пользу авторитарной власти для того, что­бы увеличить возможность достижения собственных целей.

Это разновидность замены теоретически возможного практически осуществимым. Поскольку положительная свобода имеет перво­очередное значение, такая замена кажется разумной. Реальные формы бегства от свободы встречаются достаточно редко. Более того, иногда возникают сомнения относительно принципиальной возможности называть подобные формы поведения бегством, другими словами, разновидностью страха свободы. Бегство от свободы часто имеет кажущийся характер, во многих случаях оно является разновидностью гибкого маневра и напоминает компромисс.

Полностью свободная воля может опознать себя в тех образ­ах, в которых собственная индивидуальность обретает уникаль­ное значение, когда частность инстинктов и желаний, очищен­ных от своей необузданности благодаря рефлексии разума, ста­новится счастьем или безмятежностью. Но, скорее всего, она познает свое творение в праве — реакции разума на зов свободы. Право фиксирует объективно результативным и общепризнан­ным образом, что волен делать человек, то есть совокупность об­щественных и частных свобод. Именно рассмотрение права в данном обществе наиболее четко показывает, до какой степени самосозидания дошла свобода.

Рассмотрим, как понималась свобода в разные эпохи, в раз­ных системах права. В античной философии (у Сократа и Платона) речь идет прежде всего о свободе и судьбе, затем о свободе от политического деспотизма (у Аристотеля и Эпикура) и свобо­де как драме человеческого существования (у эпикурейцев, стоиков и неоплатоников).

Античное право, признавая противоположность свободного человека и раба, было озадачено тем, чтобы придать свободе ре­альный статус, делая из рабства одних условия действительной свободы других. Но в то же время античное право показывает, что свобода, будучи реальной, остается лишь привилегией.

Ан­тичное право продемонстрировало ограниченное, но конкретное и реальное осознание свободы, тогда как современное право, оп­ределяя свободу как универсальную ценность, непосредственно включает в это определение ограничение свободы. Согласно распространенному определению, право — «это совокупность усло­вий, при котором произвол одного лица совместим с произволом другого лица с точки зрения всеобщего закона свободы».

В Средние века христианская теология связывает со свобо­дой движение Духа. Дух есть движение, но как спонтанность и порыв. В рамках христианского учения со стороны Бога высшая природа человека показывается Иисусом Христом, Богом, принявшим человеческий облик; со стороны человека — его «творчеством из себя», созданием «нового, не бывшего еще». Христианское учение содержит в себе позитивную концепцию свободы. Если бы не было этого Божественного дара (свобо­ды) у человека, не было бы тогда и грехопадения в истории человечества.

В эпоху Возрождения и последующий период под свободой понимали беспрепятственное раскрытие способностей личности. В естественно-правовых концепциях Нового времени и эпоху Просвещения свобода трактовалась как абсолютная ценность, как основание познания и права, как исходная предпосылка всех естественных прав человека. Подчеркивался ее неотчуждае­мый характер, ее свойство, изначально и безусловно принадле­жащее личности.

В классической европейской философии акцентировалось внимание на двух главных пунктах такого рода определений:

1. понимание свободы как познанной необходимости, как ос­нования мышления и познания, возможностей человека во что- то верить и быть;
2. определение свободы как живого дыхания (пульсации) са­моразвития человека в истории, которое выступает как процесс модификации свободы.

Философы (Спиноза, Лейбниц, Кант, Гегель) выводили по­нятие свободы на фоне различия внутреннего и внешнего. Явле­ние, которое называется свободным, содержит основание самого себя (то есть является самопричинным явлением). А нечто, что имеет основание вне себя — не свободно, поскольку оно состоит в причинной цепи, то есть имеет причинные обоснования и при­чины объяснения. Именно в этом смысле великие философы го­ворили, что свобода имеет причиной самое себя и не имеет при­чины вне себя.

В дальнейшем такой подход к свободе находит свое развитие, прежде всего, в философии Канта и Гегеля и их последователей. Они определяли право через свободу, изначаль­но предполагая, что человеческая свобода в принципе не может быть безграничной и нуждается в правовых формах ее реализа­ции. Согласно этому подходу, право цивилизованного государст­ва не посягает на первоначальное право, оно лишь очерчивает внешние границы пространства социальной свободы.

Суть природного предназначения свободы состоит в том, что свобода не просто некое благо вообще, не один лишь простор для самоудовлетворения, а пространство активности, развертывание новых возможностей человека с целью самосозидания себя в ис­тории с помощью средств, не данных природой, в том числе и права. То есть люди свободны в меру их бытийного равенства и равны в меру их свободы.

По мнению великих философов, миссия права «по определе­нию» и «сохранению» свободы не сводится к одному только ус­тановлению для нее ограничений — она состоит в том, что долж­ны быть надлежащие правовые формы и способы, правовое уст­ройство (позитивное право), определяющие и обеспечивающие свободу. Таким образом, право должно существовать как «вто­рая природа» и в таком качестве, наряду со всеми другими, на­правлять игру свободы человека.

Отсюда вытекает одно из теоретических положений, имею­щих решающее, первостепенное значение для понимания право­вых вопросов, возможно, одно из наиболее существенных в философии права. Именно право по своей исходной сути есть форма, созданная людьми, которая логически и исторически предназначена быть институтом, призванным упорядочивать сво­боду, придать ей определенность и обеспеченность, а отсюда и человеческое содержание, истинно человеческую ценность.

Право не просто всеобщий масштаб или равная мера свободы индивидов. Свободные индивиды — суть и смысл права. Там, где отрицается свободная индивидуальность, личность, правовое значение физического лица, там нет и не может быть права (и правового принципа формального равенства), там не может быть и каких-то действительно индивидуальных правовых и иных (групповых, коллективных, институциональных и т.д.) субъек­тов права, действительно правовых законов и правовых отноше­ний как в обществе в целом, так и в конкретных различных сферах общественной и политической жизни. Значит, право имеет столь же фундаментальный, основопологающий для об­щества характер, как и свобода, которая принимает различные формы как в индивидуальном сознании, так и в истории обще­ства.