Дистанция от необходимости

Несомненно, существует соотношение между образовательным капиталом и способностью оценивать произведение искусства, вне зависимости от его жизненного содержания. Дело в том, что художественное образование дает нам языковые средства для выражения своего мнения о произведении. Но дело еще и в том, что эстетическая диспозиция зависит от материальной независимости человека, от того что культурный капитал является принадлежностью экономически независимых категорий населения.

Эстетическая диспозиция исключает всякую наивную или чисто этическую реакцию, сосредотачиваясь исключительно на способе репрезентации, стиле и т. д. В таком виде она является аспектом общего отношения человека к миру и к другим, своеобразным жизненным стилям. Этот социологический вывод Бурдье вряд ли применим к российской культурной ситуации, для которой до сих пор важен разрыв между культурным и экономическим капиталом ее носителей, что ведет к тому, что культурный капитал начинает выполнять компенсаторную функцию, многочисленные примеры чего мы видим как в советской, так и в постсоветской культурной практике (посещение выставок, театров, концертов классической музыки, лекториев, приобретение интеллектуальной литературы.)

Эта диспропорция, это несоответствие западного и отечественного культурного опыта и его теоретизирование вызвано динамикой социальности, которая на Западе носила характер устойчивых тенденций на фоне социальных перемен, в то время как потрясения, в очередной раз пережитые Россией, столь драматически изменили ее культурные контексты, что ее культурное пространство приобрело характер палимпцеста, где мы находим следы тех же самых процессов, о которых в применении к западной культуре пишет Бурдье.

Поэтому и фигура эстета, «погруженного в игры культуры», напоминает нам влюбленного в искусство русского ценителя искусства дореволюционного времени. Трудно найти столь многочисленные примеры эстетической диспозиции как среди художников, так и среди публики, чем в русской художественной культуре «серебряного века».

Эстетическая диспозиция – это не только способ восприятия произведений искусства, это один из аспектов дистанцированного отношения к миру и к другим, основанного на определенных социальных условиях существования. Это выражение привилегированной позиции в социальном пространстве, которое особенно явственно ощущается в сравнении с другими социальными условиями существования. Как и в случае других вкусовых предпочтений, она объединяет и разделяет в одно и то же время.

Эстетическая диспозиция объединяет тех, чей вкус был продуцирован одинаковыми условиями, отделяя их одновременно от всех остальных. Это разделение очень важно, поскольку вкус является основой всего, чем мы обладаем, включая людей и вещный мир, и всего, чем мы являемся для других. Через вкус мы классифицируем себя, а нас классифицируют другие. Вкусы, то есть явные предпочтения, являются практическим подтверждением неизбежных различий, когда их надо оправдать. Это делается через отрицание вкусов других.

Вкус – это неприятие вкусов других не потому, что эти вкусы заложены от природы, а потому что каждый вкус ведет к отказу от других как неестественного для себя. Эстетическая нетерпимость может быть очень разной. Это ярко проявляется в неприятии носителями маскульта культуры высокой, несмотря на то, что в наше время грань между ними бывает сильно размыта.

Это не мешает существованию широко распространенного среди искушенной публики предвзятого мнения о чрезвычайно низком статусе многих форм популярной культуры. Это переносится и в область теоретической рефлексии, что привело к отсутствию в отечественной традиции серьезных исследований популярных культурных форм.

С точки зрения Пьера Бурдье, непереносимость к соединению высокого и популярного вкуса означает, что игры отдельных художников и эстетов и их борьба за монополию художественной легитимности менее невинна, чем им кажется. Вопросы художественного вкуса неотделимы от проблем вкуса в повседневной жизни.

Так, жизненный стиль художника – это всегда вызов буржуазному жизненному стилю, который он осуждает как абсурдный путем практической демонстрации абсурдности пустоты его ценностей. В эстетической диспозиции заложено отрицание духа серьезности, требуемого буржуазным этосом.

В отличие от стиля, характерного для высокого социального положения его носителя, эстетика рабочего класса и культурно отсталых слоев среднего класса, склонна к эстетизации объектов, которые существуют в эстетике календарей и открыток, дешевых заменителей недоступных для них объектов и практик.