Риторические восклицания и риторические вопросы
Эмфатический синтаксис отличают риторические восклицания, которые заключают в себе особую экспрессию, усиливая напряженность речи. Например, у Н.В. Гоголя: Пышный! Ему нет равной реки в мире! (о Днепре). Таким восклицаниям часто сопутствует гиперболизация, как и в приведенном примере. Нередко они сочетаются с риторическими вопросами: Тройка! Птицатройка! Кто тебя выдумал?..
Риторические вопросы содержат утверждение (или отрицание), оформленное в виде вопроса, не требующего ответа: Не вы ль сперва так злобно гнали / Его свободный, смелый дар / И для потехи раздували / Чуть затаившийся пожар? (Л.)
Совпадающие по внешнему грамматическому оформлению с обычными вопросительными предложениями, риторические вопросы отличаются яркой восклицательной интонацией, выражающей изумление, крайнее напряжение чувств; не случайно авторы иногда в конце риторических вопросов ставят восклицательный знак или два знака — вопросительный и восклицательный: Ее ли женскому уму, воспитанному в затворничестве, обреченному на отчуждение от действительной жизни, ей ли не знать, как опасны такие стремления и чем оканчиваются они?! (Бел.)
Античные ораторы очень любили этот синтаксический прием и нередко в речи нанизывали риторические вопросы, как это сделал, например, Цицерон: О чем же мне раньше взывать? Или откуда начать свою речь? Какой или чьей просить помощи? Бессмертных богов или рим ский народ о заступничестве? Или вас, от которых сейчас все зависит? В этом примере один из видов риторических вопросов: оратор задает их для того, чтобы обозначить последовательность своего выступления, ход мыслей. В античной риторике такая фигура называлась гипофорой.
Выделялся и делиберативный вопрос, который говорящий задает самому себе, словно раздумывая, о чем и как повести речь. Эту риторическую фигуру использовал С. Есенин в «Письме от матери»: Чего же мне / Еще теперь придумать, / о чем теперь /Еще мне написать? Передо мной / На столике угрюмом / Лежит письмо, / Что мне прислала мать.
Современные ораторы прибегают к риторическим вопросам, если по каким-либо причинам не хотят или не могут сказать о чем-то прямо. В таком случае оратор надеется, что аудитория сама догадывается, каков должен быть ответ. Так, академик Д.С. Лихачев на I съезде народных депутатов СССР сказал: Вчера вобеденный перерыв я ходил в реставрационные мастерские Кремля, лазил по железной приставной лестнице на чердачное помещение. Интересно, кто из министров культуры ходил в эти мастерские? Я думаю, что и забраться туда им было трудно.
Не говорить прямо Лихачева вынудила его высочайшая интеллигентность. И вместо обвинений он прибегнул к практически объективной оценке, со спокойной, взвешенной интонацией. Именно так должен говорить воспитанный человек, владеющий ораторским искусством.
Риторические восклицания в сравнении с риторическими вопросами менее употребительны в ораторской речи, к ним прибегали революционеры на митингах, на демонстрациях. И.А. Бунин цитирует их речи с отвращением. Вечерел темный, короткий, ледяной и мокрый день поздней осени, хрипло кричали вороны. Москва, жалкая, грязная, обесчещенная, расстрелянная и уже покорная, принимала будничный вид.
Поехали извозчики, потекла по улицам торжествующая московская чернь. Какая-то паскудная старушонка с яростно-зелеными глазами и надутыми на шее жилами стояла и кричала на всю улицу: — Товарищи, любезные! Бейте их, казните их, топите их! Я постоял, поглядел — и побрел домой.
В иных случаях риторическим восклицанием выражается сомнение в значении положительного по форме высказывания: От тебя услышишь правду! Как же, любит он ее! Дождешься от тебя помощи!
