Обеспечение прав человека в период международных вооруженных конфликтов

В современном международном праве уже утвердился принцип неприменения силы и угрозы силой против территориальной и политической независимости любого государства.

Устав Организации Объединенных Наций запрещает войну, более того, он запрещает угрожать применением силы против территориальной целостности и политической независимости любого государства.

Государство, пытающееся для достижения своих целей использовать силу против другого государства, нарушает нормы международного права и совершает акт агрессии, даже если это вмешательство осуществляется под лозунгами обеспечения прав человека.

Но международно-правовое запрещение агрессивных войн само по себе не ведет к искоренению причин, порождающих вооруженные конфликты.

Если государства не могут или не хотят решать возникшие между ними противоречия путем переговоров, в дело неизбежно вступает оружие.

Вся история человечества и XX в. в особенности – это практически непрерывные международные войны и локальные вооруженные конфликты международного и немеждународного характера.

Кроме того, Устав ООН не ограничивает право государства прибегать к насилию, «если произойдет вооруженное нападение на члена Организации до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности».

В этом случае государство осуществляет свое законное право на самооборону. В отношении государства-агрессора ООН в соответствии с решением Совета Безопасности также может допускать военные действия для поддержания мира, включающие в себя «демонстрации, блокады и другие операции морских и сухопутных сил членов Организации».

Как пример, военные санкции ООН по отношению к Ираку в связи с его агрессией в Кувейте в 1992 г. Это же справедливо и в отношении действий третьих стран, приходящих на помощь государству – жертве агрессии, или государству, оказывающему помощь законному правительству страны, ведущей боевые действия против сепаратистов, мятежников, незаконных вооруженных формирований и т.д.

Так как фактически военные действия все-таки могут иметь место, значит, должны быть правовые нормы, их регулирующие.

Войны и вооруженные конфликты порождают определенные правоотношения как между воюющими сторонами, так и не участвующими в вооруженных конфликтах сторонами, прежде всего гражданским населением, проживающим в зоне ведения боевых действий. И эти правоотношения должны быть урегулированы нормой права.

Понятие вооруженного конфликта впервые упоминается в 1-й Женевской конвенции от 12 августа 1949 г., в ст. 2 которой говорится, что «настоящая конвенция будет применяться в случае объявления войны или всякого другого вооруженного конфликта, возникающего между двумя или несколькими Высокими договаривающими сторонами, даже в том случае, если одна из них не признает состояние войны».

Основным различительным признаком данного вооруженного столкновения считается государственная граница.

Кроме того, в соответствии с Дополнительным протоколом № 1 к Женевским конвенциям 1949 г. «ситуации, в которых народы ведут борьбу против национального господства и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществлении своего права на самоопределение», также считаются вооруженным конфликтом международного характера (п. 4 ст. 1).

Средства ведения боевых действий – это оружие и иные средства, применяемые вооруженными силами воюющих государств для нанесения вреда или поражения противнику, т.е. другими словами, «это то, чем воюют».

Методы ведения боевых действий – это сам порядок использования средств ведения боевых действий, т.е. «это то, как воюют».

Эти запреты сформулированы в общем виде и сами по себе не могут являться для комбатантов условием ведения боевых действий обязательными.

Но они позволяют сформулировать важнейший принцип действия государств и других субъектов международного гуманитарного права в условиях вооруженных конфликтов – принцип соразмерности.

Согласно принципу соразмерности, применение силы и разрушительные последствия такого применения должны быть соразмерны поставленным задачам.

Следует избегать любых излишних, не вызываемых военной необходимостью достижения законной военной цели, людских потерь и разрушений материальных ценностей.

Все эти принципы Женевского права заимствованы из Гаагского положения 1907 г. о законах и обычаях сухопутной войны (ст. 24-25).

Кроме того, в дополнение к этим правилам действуют «основные гарантии» (ст. 75 Дополнительного протокола № 1), касающиеся «лиц, не пользующихся более благоприятным обращением в соответствии с Конвенциями и Протоколами … без какого-либо неблагоприятного различия, основанного на признаках расы, цвета кожи, пола, языка, религии, национальности или социального происхождения».

Нормы современного международного гуманитарного права содержат запрет репрессалий, под которыми обычно понимаются запрещенные неправомерные действия, к которым прибегает одна из противоборствующих сторон в случае совершения серьезных нарушений норм гуманитарного права в действиях неприятеля в качестве последнего средства, когда не увенчались успехом все другие способы заставить противника уважать свои обязательства.

В настоящее время нормы гуманитарного права запрещают применение репрессалий по отношению к раненым, больным и лицам, потерпевшим кораблекрушение (ст. 20 Дополнительного протокола № 1 ст. 46 1-й Женевской конвенции; ст. 47 2-й Женевской конвенции);  военнопленным (ч. 3 ст. 13 3-й Женевской конвенции); гражданскому населению и гражданским лицам (ст. 56 Дополнительного протокола № 1) и т.д.

Таким образом, репрессалии в отношении людей, находящихся во власти противника, совершенно недопустимы и могут применяться лишь только в качестве самой крайней меры, например для предотвращения катастрофы и т.д.

Запрещается также такой метод ведения боевых действий, как вероломство. «Вероломством считаются действия, направленные на то, чтобы вызвать доверие противника и заставить его поверить, что он имеет право на защиту или обязан предоставить такую защиту согласно нормам гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов, с целью обмана такого доверия».

Дополнительный протокол № 1 содержит конкретную норму, запрещающую использовать не по назначению отличительную эмблему Красного креста, Красного полумесяца или другие эмблемы, знаки или сигналы (ст. 38 «Признанные эмблемы»).

Использование этих эмблем не по назначению запрещается не только потому, что это может вызвать определенные негативные последствия для противника, но и самое главное – эти действия подрывают доверие к этим эмблемам и существует опасность, что после этого данные эмблемы не будут уважаться, даже если их используют законно.

При любых обстоятельствах запрещается подвергать нападению лиц, вышедших из строя, под которым понимаются лица, находящиеся во власти противной стороны, выражающие намерение сдаться в плен или находящиеся без сознания вследствие ранения или болезни и поэтому не способные защищать себя (ст. 41 Дополнительного протокола № 1).

Вообще уничтожение солдат, явно сложивших оружие, – это убийство. Лица, совершившие эти действия, являются военными преступниками и несут юридическую ответственность по нормам национального и международного права.

Как и методы, средства ведения вооруженных конфликтов делятся на разрешенные (правомерные) и неразрешенные (неправомерные).

Впервые официальный запрет на использование определенных видов вооружения был сформулирован в Санкт-Петербургской декларации 1868 г., в которой было запрещено при ведении боевых действий использовать «… снаряды, которые при весе менее 400 граммов имеют свойство взрывчатости или снаряжены ударным или горючим составом … так как … употребление такого оружия без пользы увеличивает страдания людей, выведенных из строя, или делает их смерть неизбежной … и … употребление подобного оружия противно законам человеколюбия».

29 июля 1899 г. на Международной Конференции Мира в Гааге было запрещено «употребление пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле, к каковым относятся оболоченные пули, коих твердая оболочка не покрывает всего сердечника или имеет надрезы».

Вторая Гаагская мирная конференция 1907 г. установила норму, согласно которой «воюющие не пользуются неограниченным правом в выборе средств нанесения вреда неприятелю».

Современное международное право запрещает использовать в вооруженных конфликтах химическое и бактериологическое оружие.

Впервые вопрос о международно-правовом запрещении такого вида оружия был поставлен на Гаагской Конференции Мира 1899 г., но запрет на его использование был введен Женевским протоколом о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств 17 июня 1925 г. после его фактического использования в Первой мировой войне.

Это запрещение не было нарушено даже во время Второй мировой войны и превратилось в норму обычного права.

Значительно позднее, только с принятием Дополнительного протокола № 1 к Женевским конвенциям 1949 г. международному сообществу удалось договориться о запрещении крайне жестоких видов обычного вооружения.

В 1980 г. в Женеве была подписана Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие.

Дополнительно к Конвенции были приняты три протокола, запрещающие «применять любое оружие, основное действие которого заключается в нанесении повреждений осколками, которые не обнаруживаются в человеческом теле с помощью рентгеновских лучей» (Протокол № 1); запрещающие или ограничивающие применение мин и мин-ловушек (Протокол № 2); запрещающие или ограничивающие применение зажигательного оружия (Протокол № 3).

Во-первых, наряду с договорным правом (Гаагские и Женевские конвенции) действуют принципы обычного права, запрещающие нападение на гражданское население, использование оружия неизбирательного действия и вообще нападения неизбирательного характера.

Во-вторых, продолжает действовать принцип соразмерности, запрещающий применение оружия, причиняющего излишние страдания, к числу которого, несомненно, относится и ядерное оружие.

В-третьих, действует «оговорка Мартенса», предписывающая даже при ведении боевых действий «исходить из законов человечности и требований общественного сознания». К тому же действует ряд договоров, регулирующих некоторые аспекты деятельности, связанной с наличием ядерного оружия.

Но это не означает возможность их общего применения в условиях вооруженных конфликтов различного характера.

Международное сообщество уже давно осознало потенциальную и естественную возможность создания новых видов оружия, тем более в условиях научно-технического прогресса во всех сферах жизни. При подписании Дополнительного протокола № 1 это было учтено.

В Протоколе говорится, что «при изучении, разработке, приобретении или принятии на вооружение новых видов оружия, средств и методов ведения войны Высокая Договаривающаяся сторона должна определить, подпадает ли их применение, при некоторых или при всех обстоятельствах, под запрещение, содержащиеся в настоящем Протоколе или в каких-либо других нормах международного права» (ст. 36 «Новые виды оружия»), т.е. фактическому запрету подлежит применение и использование нового оружия, действие которого противоречит принципам договорного и обычного права, принципам соразмерности и человечности, требованиям общественного сознания».