Методологическая рефлексия в эмпирической социологии 20-30-е годы

В первые два десятилетия советской власти развитие социологии шло как бы по инерции. Социологи продолжали работу, пытаясь найти свое место в постреволюционном обществе: в теоретическом осмыслении происходящего, в подготовке социологов-профессионалов, в эмпирическом изучении социальных процессов.

Однако преемственность в развитии научной мысли была отвергнута идеологами революции 1917 года: они полагали себя абсолютными первопроходцами и самозабвенно изобретали поношенные велосипеды.

В начале 20-х гг. еще продолжали по инерции выходить социологические монографии, учебники и статьи П. Сорокина, Н. Кареева, В. Хвостова, Н. Первушина и др. Но это продолжалось только до тех пор, пока у новой власти не доходили руки
до общественных наук в хлопотах гражданской войны и экономического выживания.

В 1921 г. была опубликована книга Н. И. Бухарина «Теория исторического материализма: Популярный учебник социологии», вокруг которой развернулась бурная идеологическая дискуссия, определившая официальный статус социологии при советской власти. Марксистская социология, как часть марксистской философии, объявлялась единственно верной. Социология лишалась статуса самостоятельной науки.

Несколько последующих идеологических кампаний довершили начатую идеологическую перестройку и понятие «социология» было надолго изъято из научной и общественной жизни.

Эмпирические социологические исследования развивались очень активно, во-первых, потому, что ассоциировались чаще со статистикой, чем с социологией; во-вторых, потому, что новая власть нуждалась в информации о различных аспектах состояния общества после гражданской войны, революционных экспроприаций, деформации традиционных систем ценностей. Нужна была информация как об успехах невиданных и прогрессивных революционных преобразований, так и о резервах терпения и выживания в разных слоях населения.

В методологическом плане эмпирические исследования носили описательный и экстенсивный характер и охватывали почти все сферы жизнедеятельности общества. Продолжая пример из области исследования чтения, приведем данные М. А. Смушковой о том, что за 7 лет с 1918 по 1925 гг. было опубликовано 186 работ об изучении народного читателя. Напомним, что этот период включает и гражданскую войну.

Если же говорить о повышении внимания исследователей к отдельным профессиональным, возрастным, региональным группам населения, то причиной тому была ведомственная принадлежность возникающих исследовательских центров.

Редакции газет развертывают широкое изучение своих читательских аудиторий, библиотечные работники исследуют читателей массовых библиотек, сеть которых активно развивается в рамках кампании за ликвидацию неграмотности населения, педагоги анализируют детское и молодежное чтение и т. д.

Здесь известны имена Я. Шафира, изучавшего аудиторию «Рабочей газеты», Е. И. Хлебцевича, занимавшегося организацией армейских библиотек и исследованием читательских интересов красноармейцев, Б. Банка и А. Виленкина, изучавших рабочих-читателей библиотек.

Это направление социологических исследований сопровождалось активной методологической рефлексией, о чем свидетельствует появление книг и статей, посвященных методике изучения читателя.

Анкетирование как единственный метод исследования считается недостаточным, подвергается сомнению достоверность получаемых данных. Большое значение придается психологическим исследованиям чтения, но остается открытым вопрос о взаимодействии результатов, получаемых в рамках этих направлений.

Ставится вопрос о разработке теоретических оснований эмпирического изучения читательской аудитории. Наряду с критикой анкетного метода и требованием комплексного подхода проблема разработки теории особенно симптоматична. Я. Шафир пишет, что эмпирическое описательное исследование дает «…только факты, из которых нельзя сделать выводы, предпосылки, из которых ничего не вытекает».

Вывод, к которому приходит автор: «установление причинной зависимости предполагает предварительную теоретическую проработку вопроса». Отсутствие исходной теоретической концепции создает возможности для произвольной манипуляции результатами на этапе интерпретации, когда недобросовестный исследователь выбирает из полученных данных то, «…что соответствует собственному капризу. Таких изучателей развелось в последнее время очень много».

Эти констатации имели принципиальное значение для формирования профессионального сознания социологов, для дальнейшего развития советской социологии. В сущности, ставится вопрос о разработке специальных социологических теорий, теоретических оснований социологического анализа различных сфер жизнедеятельности постреволюционного общества.

Развернулись исследования потребительских бюджетов населения и бюджетов времени, условий жизни и быта различных социальных слоев населения, их культурных и общественно-политических потребностей (работы С. Г. Струмилина, Е. О. Кабо, А. Стопани, Л. Е. Минца, И. Н. Дубинской, Г. С. Полляка, В. Зайцева и других).

Эти исследования проводятся Статистическим отделом Народного комиссариата труда, Центральным статистическим управлением, Центральным бюро статистики труда и являются предшественниками будущих самостоятельных направлений социологического изучения образа и уровня жизни, досуга, семьи, потребления.

Это еще не теоретические концепции, а скорее обоснование актуальности исследования, его адекватности, лояльности социальному заказу, «генеральной линии партии». Значительно больше внимания уделяется методико-техническим аспектам исследования, обеспечивающим достоверность эмпирических данных.

Исследователи в это время стремятся получить информацию обо всей стране, поэтому активно обсуждаются принципы отбора обследуемых и выбора типичных дней для изучения бюджетов времени. Идея выборки, обоснования репрезентативности получаемых данных, витает в воздухе, но реальных решений пока нет, и в публикациях приводится только информация о числе обследованных единиц наблюдения и их социально-демографических характеристиках.

Неизменно приводятся данные о трудностях, возникавших при реализации полевого этапа исследования и препятствовавших получению запланированного числа единиц наблюдения. Пользователь получает информацию о необходимых ограничениях в интерпретации данных, вводимых в научный и практический оборот.

В методах сбора данных сохраняется традиционный подход статистического наблюдения, сочетающий непосредственное наблюдение и учет (когда речь идет о регистрации предметов быта), и вопросник, включающий оценочные вопросы и вопросы о мнениях (когда определяется, например, степень изношенности этих предметов, или когда нужно вспомнить, сколько они стоили в момент приобретения, или оценить их стоимость на момент опроса).

Вот пример описания методологии одного из самых известных исследований 20-х гг.: Е. О. Кабо «Очерки рабочего быта», впервые опубликованного в 1928 г. и переизданного сорок лет спустя в 1968 г.

Подробное описание методологии исследования на этапах сбора и анализа эмпирирических данных — общепринятая норма публикаций 20-х гг. Например, Л. Е. Минц проводил исследование бюджетов безработных в течение трех лет — с 1924 по 1926 гг. Публикуя результаты исследования, он считает необходимым сообщить читателю о принципах формирования совокупности опрашиваемых.

Учитывая, что безработные могут скрывать свои доходы, чтобы не лишиться государственных пособий, автор формирует группу, однородную по источникам получения пособий (главным образом от страхкассы). Кроме того — это члены профсоюза, поскольку только они имели право на этот вид пособия. Еще один признак, используемый для формирования совокупности опрашиваемых — отсутствие других работающих членов семьи, поскольку исследования других групп уже имеются.

Методологическое оправдание такого подхода автор видит, во-первых, в том, что это наименее обеспеченная часть безработных и, следовательно, наиболее типичная для изучения социальных проблем этой группы. А во-вторых, эта группа наиболее полно учтена в соответствующих организациях, что позволяет повысить точность отбора. При этом он считает нужным указать, что описания аналогичных исследований отсутствуют в мировой литературе, поэтому автор не имеет возможности сравнить свой опыт или заимствовать готовые методологические решения.

Далее, излагая содержательный материал, Минц сопровождает его методическим комментарием, сообщает о восприятии вопросов опрашиваемыми, приводит примеры затруднений или неправильного понимания смысла вопросов, ограничения, связанные с особенностями опроса. Методологический контекст содержательных результатов максимально открыт для читателя.

Чрезвычайно важное методологическое значение для теоретической и эмпирической социологии этого периода имело изучение бюджетов времени различных социальных групп населения. Начало этого направления связано с именем С. Г. Струмилина, который в конце 1922 г. провел первое исследование бюджета времени рабочего. В последующие три года были проведены исследования бюджетов времени крестьян-единоличников, служащих, повторное изучение бюджетов времени рабочих. Струмилин имел много учеников и последователей, а исследование бюджетов времени остается одним из важнейших направлений в российской социологии.

В теоретико-методологическом плане принципиальна сама постановка проблемы времени как общественного богатства и в связи с этим — его распределения в различных социальных слоях, его наполнения различными видами деятельности, что рассматривалось как предпосылка и фундаментальное условие для развития личности.
Новое направление породило нетрадиционные методологические решения.

Методы сбора информации здесь представляют сложное сочетание самонаблюдения, ретроспекции и различных модификаций метода опроса: от самосчисления (анкетирования) до экспедиционного варианта опроса (формализованного интервью). В основе таких исследований лежит принцип баланса всех временных затрат, ограниченных изучаемым отрезком времени: сутки, неделя, месяц, год.

Если отраслевые социологии исследуют общество и личность в ограниченных аспектах, заданных «ведомственными» проблемами и интересами социальных институтов и соответствующих им министерств, то исследования бюджетов времени возвращают социологию к исходному целостному видению человека и общества.

Практика социалистического строительства показала, что реализовать политические декларации, исполненные самого привлекательного и радикального гуманизма, коммунистическому управленческому корпусу оказалось не по плечу. Но эвристический потенциал социологии был преумножен весьма значительно. Богатейший эмпирический материал о бюджетах рабочего и свободного времени остается достоянием на только историков, но и новых поколений управленцев, которые могут востребовать и использовать его на более высоком уровне управленческой культуры.

Необходимо отметить опросы и обследования, которые проводились партийными органами с целью оперативного контроля за осуществлением партийной политики в различных сферах народного хозяйства и функционирования партийного аппарата. В монографии А. Н. Соскиной, посвященной социальным обследованиям сибирской деревни в 20-е гг., выделяются три содержательных направления этих обследований: изучение перехода к новой экономической политике, изучение сельских партийных организаций, экономические обследования: например, изучение арендных и наемных отношений в деревне, отношение к сельскохозяйственному налогу, развитие сельской кооперации.

Автор не уделяет внимания специальному анализу методологических аспектов этих обследований, но по некоторым сопутствующим данным можно заключить, что организаторов этих обследований тонкости методики и методологии особенно не занимали.

Вероятно, и здесь сохранялись традиционные статистические приемы: рассказывается, например, о монографическом сплошном обследовании одного из районов Черепановской губернии (ныне — район Новосибирской области), когда нужно было получить полную информацию обо всех сторонах сельской жизни.

Здесь присутствуют все признаки традиционного экспедиционного метода статистики XIX в. Выездная комиссия (группа исследователей) была разбита на две подкомиссии: политическую и экономическую, которые в свою очередь состояли из секций. Политическая подкомиссия исследовала работу сельских ячеек комсомола, школ, изб-читален. Экономическая изучала состояние сельского хозяйства.

Описания этого типа исследований характеризуют интонации, стилистика, связанные с функционированием ведомственных социологических служб, но в работе последних временами трудно понять, где кончается инспекторская проверка и начинается собственно исследование: они взаимопереплетались.

Главными тенденциями, характеризующими развитие методологических принципов советской социологии этого периода, являются ее ведомственная специализация, связанная с этим отраслевая дифференциация, преобладание эмпирических социологических исследований, дающих богатейший описательный материал; все более отчетливо проявляющаяся тенденция к иллюстративно-идеологическому использованию и интерпретации получаемых эмпирических данных.

В это же время в некоторых отраслевых направлениях (например, в изучении чтения) ставится вопрос о необходимости глубокой разработки теоретически обоснованной исследовательской программы.