Методологические поиски 60-х годов

Историография этого периода только начинает складываться: минувшее тридцатилетие еще не утратило статуса современности, а значение отдельных событий еще не сложилось в устойчивые иерархии. Поэтому при описании и анализе этого этапа развития социологии неизбежно в той или иной степени присутствуют влияния личного опыта, пристрастий, информированности авторов, которые сегодня пишут эту историю не только как историки, но и как современники, непосредственные ее участники. Ограниченность индивидуального опыта подчеркивает приоритетное значение документальных источников. Этому принципу мы намерены следовать как можно строже.

В 60-х гг. социология реабилитировалась в официальной идеологии наряду с другими науками, которые ранее числились по разряду буржуазных лженаук: кибернетикой, футурологией и другими. Идеологическое обоснование этих реабилитаций требовало теоретического подкрепления в рамках марксистско-ленинской философии.

Возможность существования социологии в советском обществе была признана в рамках тех же теоретических догматов, на основании которых ее развитие было прервано в середине 30-х гг. Происходило некоторое терминологическое осовременивание этих догматов в дискуссии о предмете социологии, начатой официальными идеологами и призванной решить достаточно важную для них задачу.

С одной стороны, требовалось сохранить монополизм исторического материализма, а с другой — важно было не очень явно противоречить официальным декларациям о демократизации общественной жизни. Образ социологии, допустимой и приемлемой в стране, где границы развития обществознания были заданы, наглядно отражен в названии первого специализированного академического института: Институт конкретных социальных исследований (1968 г.). Аспирантам этого института предстояло защищать диссертации по специальности «Прикладная социология».

Не вдаваясь в тонкости дискуссии о предмете социологии, отметим главные направления на первом этапе ее развития, который имел наибольшее значение для начального самоопределения социологии в 60-е гг. В. Н. Иванов, обозревая ход этой дискуссии, отмечает две противоположных точки зрения.

Сами социологи определяют ее предмет как самостоятельной науки достаточно широко: как науку о «законах и движущих силах развития общества» и как науку об «общественных отношениях, о закономерностях развития и функционирования общественного организма как целого и относительно самостоятельных компонентов общественного целого, в основе которых в конечном счете лежат общественные отношения в сфере производства».

Эта концепция, существовала как преобладающая до начала, перестройки 80-х гг. Дискуссия о предмете социологии перешла в статус вечной и утратила ту остроту, которой она характеризовалась на начальном этапе хрущевской перестройки. Безусловное позитивное значение этой дискуссии состояло в том, что сам факт ее существования стимулировал формирование профессионального самосознания в складывавшемся социологическом сообществе.

В это время методологический поиск теоретической социологии начинает расширяться за счет освоения западных теоретических концепций. Официально это направление называлось «критика буржуазной социологии», однако критика далеко не всегда ограничивалась только «боевитым разоблачением заблуждений и ошибок буржуазных социологов», она давала возможность глубоко знакомиться с первоисточниками классических социологических теорий.

Появляются посвященные им монографии, диссертации и переводы, которые включают советских социологов в международный социологический дискурс. Этот процесс стимулировался участием советского социологического сообщества во всемирных социологических конгрессах.

Например, среди 164 докладов советских участников, представленных на Седьмой международный социологический конгресс, проходивший в Варне (Болгария) в 1970 г., было представлено 26 (16%) докладов по проблемам методологии и методов.

Следует отметить, что объективно появление социологии в ее преимущественно эмпирическом варианте совпало с обостренной потребностью общества в открытой социальной статистике. Первые упоминания социологии в директивных документах (например, в решениях съездов КПСС) связывались с необходимостью изучения общественного мнения для обеспечения «обратной связи» между партийными решениями и ходом их осуществления. Еще одна задача, директивно формулировавшаяся в то время — обеспечение достоверной информации о состоянии общества для обоснования управленческих решений.

Развитие эмпирических исследований не могло не стимулировать серьезный интерес к методике. Появляются работы о методах сбора и анализа эмпирической информации, разработке исследовательских программ, подготовке отчетов и интерпретации результатов, а также об отношениях с заказчиком и о разработке практических рекомендаций.

Источниками формирования этих представлений были анализ методического опыта отечественной социологии 20-30-х гг., переводы учебников и справочников западной социологии, подготовка и публикация отечественных учебников, обобщение методического опыта отечественных исследований, специализированные методические исследования.

В середине 60-х гг. в Новосибирском Академгородке среди социологов были в ходу машинописные переводы работ Я. Щепаньского «Элементарные понятия социологии» и отдельных разделов из западногерманского «Справочника эмпирической социологии» под редакцией Рене Кёнига.

Большая их часть относится ко второй половине 60-х гг. Одно из наиболее ранних изданий (1961 г.), знакомивших советских социологов с теоретическими концепциями западной социологии — книга Г. Беккера и А. Боскова, выпущенная под редакцией Г. В. Осипова, «Современная социологическая теория в ее преемственности и изменении». В 1965 г. была опубликована книга Г. М. Андреевой «Современная буржуазная эмпирическая социология».

Несмотря на традиционное «критическое» название книга фактически была первым русскоязычным пособием по методам сбора и анализа данных в эмпирической социологии, основанном на современном опыте западной (в основном американской) социологии.

Кроме переводов и аналитических обзоров, посвященных комплексному описанию методов сбора и анализа данных, публикуются работы, детально описывающие отдельные методы: нормативные требования и опыт их использования. Так, первый номер «Информационного бюллетеня Советской социологической ассоциации» содержит аналитический обзор учебно-методической литературы по методике опроса, анализа документальных источников, наблюдения и эксперимента.

Особый интерес представляли для советских социологов переводы публикаций с описанием опыта практического использования методик отраслевых исследований. Один из номеров того же «Информационного бюллетеня», подготовленный Б. М. Фирсовым, был посвящен опыту Би-би-си в изучении аудитории радио и телевидения.

Он включал не только общий обзорный доклад об организации этих служб и направлениях их работы, но и образцы вопросников с первичными распределениями, отчеты с примерами интерпретации данных, описание отдельных методических процедур: массовых опросов, панельных исследований, групповых опросов в лаборатории и многое другое.

Аналогичным образом осваивается международный опыт анализа эмпирических данных, применения математических методов, использования ЭВМ. Хронологически развитие эмпирической социологии в СССР совпало с бумом математических методов в экономике, развитием моделирования, эконометрики, сетевого планирования, теории графов, с появлением первых отечественных моделей ЭВМ и началом их использования для обработки и анализа данных.

Математические методы советские социологи осваивали с большим энтузиазмом, их престиж был чрезвычайно высок, с ними ассоциировался образ «подлинной науки», истинного научного знания. Широко цитировалось высказывание К. Маркса о том, что наука «…только тогда достигает совершенства, когда ей удается пользоваться математикой». В рамках этого направления переводятся работы по теории измерения, по проблемам выборочного исследования и количественных методов в социологии, по математической статистике.

Именно в этот период активного освоения опыта зарубежных социологов, осмысления методических традиций советской социологии 20-30-х гг. происходит творческое соотнесение этого знания со спецификой исследовательской ситуации в советской социологии. Уже во второй половине 60-х гг. появляются первые публикации, содержащие методическую рефлексию по поводу отечественного исследовательского опыта.

В этот период в основном сложился нормативный образ социологического исследования, ориентированного на получение эмпирической информации и разработку практических рекомендаций. Эта позитивистски ориентированная идеальная модель структуры исследовательской деятельности социолога предусматривает более или менее глубокую теоретическую проработку исходных посылок исследования, формирование гипотез, эмпирическую интерпретацию понятий и их операционализацию, обеспечивающую адекватный переход от теоретического к эмпирическому уровню исследования, разработку методик сбора и анализа эмпирических данных и обоснование адекватности методик исследовательским задачам в пробном исследовании, контроль качества полевых работ, корректная интерпретация эмпирических данных в рамках, избранной исследовательской стратегии (описательной, аналитической или объяснительной), подготовки отчета и практических рекомендаций.

В 1968 г. в Тартуском университете вышло первое (ротапринтное) издание книги В. А. Ядова «Социологическое исследование: методология, программа, методы», в которой эта модель излагалась последовательно и полно. На двух последующих переизданиях этой книги (1972, 1987) выросло не одно поколение отечественных социологов. Годом позже появилось учебное пособие А. Г. Здравомыслова , еще два года спустя в издательстве МГУ — учебник под редакцией Г. М. Андреевой .

Публикуются монографии, позволяющие составить представление о том, как эта идеальная модель реализуется в отечественной исследовательской ситуации: от теоретической проработки проблемы через конструирование оригинальной методики сбора данных, с использованием методов математического анализа, до описательного отчета и теоретической интерпретации.

Это работы Б. А. Грушина в области изучения общественного мнения , коллективная монография ленинградских социологов по проблемам социологии труда и личности, публикации новосибирских социологов по социологии села, миграции, аудитории газет, престижу профессий и жизненным планам школьников и другие. Публикации 60-х гг. имели большое педагогическое значение для формирующегося сообщества советских социологов.

Например, монография «Человек и его работа» оказала заметное влияние на развитие методики исследований в области социологии труда. Социологи региональных центров и ведомственных социологических служб на промышленных предприятиях иногда дублировали отдельные методические процедуры с целью получения сопоставимых данных, иногда заимствововали отдельные вопросы или части процедур.

В этот период сформировалось несколько ведущих социологических центров: Ленинград, Тарту (Эстония), Москва, Новосибирск, Урал (Пермь, Свердловск), Куйбышев (ныне Самара), Киев, Ереван, каждый из которых имел свои предпочтительные содержательные направления исследований, методические традиции и интересы.