Механизмы обмена социокультурным опытом в первичных группах

Обмен культурным опытом в форме устных или письменных сообщений (нарративные формы). В этом случае члены группы рассказывают или сообщают в письмах друг другу о том, что они считают личностно значимым культурным опытом, событием, представляющим интерес для других; полезными сведениями и т. п.

Такого рода информация обычно передается в нарративной форме, т. е. линейно выстроенной вербализованной репрезентации последовательности переживаний, действий, событий. Основной акцент при коммуникации ставится на способе упорядочения индивидуального культурного  опыта,  на  логике его организации.

По сути дела, речь идет о преобразовании людьми собственного  жизненного  потока в определенные отрезки структурированных, взаимосвязанных культурно  оформленных  событий и фактов. С помощью таких  сообщений  они  обмениваются информацией и получают друг от друга подтверждение или опровержение групповой значимости своих переживаний и способов их репрезентации.

Благодаря таким коммуникативным свойствам нарративные формы обмена культурным опытом выполняют в группе функцию механизма отбора и закрепления рациональных начал организации культурных элементов в целостности, соответствующие определенным разделяемым людьми состояниям и настроениям, типичным для группы ситуациям интеракции.

Взаимодействие в первичных группах можно представить  в  его  типичных формах. Одни из них связаны с поддержанием устойчивых характеристик групповой жизни. Другие  —  с  вариативностью совместной активности.

Поддержание устойчивых характеристик группы. К основным механизмам такого рода  можно  отнести  следующие.  Во-первых, помощь, когда один из членов группы оказывается не в состоянии справиться с затруднениями и ему нужен другой, который добавил бы в ситуацию дополнительные ресурсы: знания, навыки, усилия, технологические средства и  т.  п.

Действие  этого  механизма обеспечивает формирование способов совместного преодоления неблагоприятных обстоятельств.

Во-вторых, разделение функций в процессе совместного решения житейских проблем или достижения  целей.  В этом  случае  методом  проб и ошибок члены группы распределяют между собой наборы функций, каждый из которых ситуативно закрепляется за кем-то одним.

Он фиксируется в форме либо вербальных  высказываний,  либо стереотипных реакций на типичные групповые  ситуации.  Благодаря этому формируется функционально-ролевая дифференциация группы, соответствующая типичным для нее стандартным и проблемным состояниям.

В отличие от системы общественного разделения труда,  где каждый  в идеале выполняет конечный набор четко определенных функций, ролевая дифференциация в первичных группах не отличается  однозначной строгостью. В разных ситуациях  одни  и  те  же  члены группы могут выполнять неодинаковые функции.

Так,  в  случаях внутригрупповых конфликтов взяться за их урегулирования  может  любой, кто в это время оказывается готов к этому. Действие такого механизма обеспечивает, прежде всего, функциональную структуру первичной  группы, пространство  внутренне  упорядоченной социокультурной активности.

 В-третьих, обряды и ритуалы, которые воплощают механизм остранения реальности, делающий видимыми и  придающий  устойчивые и повторяющиеся формы комплексам отношений  и  переживаний, которые на уровне повседневного рутинного существования не замечаются и не связаны друг с другом. В их ходе воспроизводятся представления  об организованности,  целостности  оснований сообщества.

С ними в максимальной степени ассоциируется «историческое» измерение групповой жизни,  преемственность поколений. Все это выражается  в  использовании  традиционных символов групповой идентичности: предметов, жестов, слов, предпочтений, унаследованных от предшественников и имеющих для группы своего рода сакральный смысл.

Пространство вариацийсовместной активности. Действие этих социокультурных механизмов связано, прежде всего, с остра- нением повседневной реальности. Дело в том,  что  хорошо  отлаженная обыденная жизнь обычно достаточно монотонна. Механизмы ее поддержания и регуляции работают так, чтобы предотвратить возникновение серьезных жизненных проблем.

Однако, как известно из антропологии, периодическое повторение однообразных действий и событий вызывает у людей — у одних раньше, у других позже — негативную реакцию,  называемую  сатиацией  (насыщением)  или стрессом монотонии.

В этом случае в действие вступает врожденный механизм, предупреждающий полное привыкание человека к формам отношений с окружением и заученным действиям. Он сигнализирует о необходимости вернуться к их исходным значениям или внести в ситуацию какие-то изменения. Эта антропологически универсальная особенность закрепилась в обыденной культуре в особых формах остранения реальности.

Праздники представляют собой зоны обыденного социокультурного пространства, которые обеспечивают людям возможность за счет – украшения привычной территории (жилище, общественные помещения, улицы, площади), изменения собственной внешности (праздничный имидж), диеты нарушить монотонное течение повседневной жизни и привычный облик, свой и собственной жизненной среды.

Особые  функции в этом отношении выполняют такие культурные формы, как карнавалы, маскарады. В подобных ситуациях перед участниками открываются возможности в известной мере выйти  за  пределы привычных правил этикета и дать выход спонтанным побуждениям, импровизировать в избранной маске.

В  контексте  таких ситуаций  люди  в какой-то степени по-иному относятся к своему предметно- пространственному и социальному окружению. Это позволяет заметить индивидуальные особенности ставших привычными людей и мест.

Игровое пространство по остраняющим функциям его компонент неоднородно, и в самом общем виде дифференцируется в соответствии с ролевыми, состязательными (азартными), лингвистическими, подвижными формами совместной активности. Обычно основное внимание уделяется играм детей и подростков.

Действительно, на первых этапах жизненного цикла  эта  форма активности занимает одно из ведущих мест в процессе социализации в пространстве первичных групп. Однако к ней люди обращаются на протяжение всей жизни. Ролевые игры позволяют  людям  через механизмы подражания, вчувствования обмениваться перспективами, обращать внимание на мотивации, внутренние состояния, побуждения, представления друг друга.

Более того,  в  силу  безопасности, выделенности из рутинной функциональности, утилитарности повседневной жизни, ситуации обмена ролями, смен идентичности, шутливых вызовов обеспечивают  людям  возможность  в  остраненном виде представить друг другу привычные стереотипы поведения.

Таким образом демонстрируются пределы их функциональных возможностей. Состязательные игры становятся полем относительно безопасного воспроизведения конфликтных ситуаций. В этом случае монотонность обыденной жизни прерывается ситуациями конфронтации, риска, компромисса, торга, переживаниями побед и поражений.

В лингвистических играх (загадки, скороговорки, шутки, анекдоты) люди обмениваются не только знанием родного языка: показать связи между означающим и означаемым и операционализировать их (загадки, анекдоты);  продемонстрировать  навыки  отчетливой  речи (скороговорки); воочию убедиться в действии грамматических форм и пределов их лабильности (коллективное составление текстов).

Такие ситуации обеспечивают также возможность обмена перспективами и остранения привычных словесных клише, стандартных манер говорения (шутки, передразнивания). Подвижные игры и танцы становятся важным инструментом, позволяющим менять привычные телесные практики, координировать друг с другом движения и пластические формы.

Важно еще раз подчеркнуть, что игры и праздники всех типов, выполняя рекреационные функции,  обеспечивают  остранение реальности. Они  выделяют  специальные  ситуации,  в  которых обыденные отношения и предметы приобретают необычные функции, значения, смыслы, причем это зависит  не  столько от  желания  каждого, но от согласия партнеров.

Такие ситуации позволяют искусственным образом вызвать определенные наборы ярких переживаний, нечасто встречающихся в рутине обыденной жизни.

Игры и праздники в детском и зрелом возрасте имеют важное функциональное различие. У детей речь идет в первую очередь об овладении культурными навыками и своими возможностями в их использовании.

Взрослые в таких ситуациях проявляют навыки комбинаторики в отношении освоенных элементов культуры, более произвольного их сопоставления и сочетания, чем это допускается в рутинных ситуациях обыденной жизни. Кроме того, периодический

«сброс» устоявшегося образа повседневных паттернов активности и  связей с окружением и наложение на них иных схем упорядочения (правила игры, праздничные обычаи) позволяет людям  хотя  бы  ненадолго выйти за рамки привычного и «заново» увидеть его составляющие.