Культура как системное единство коммуникативных стратегий

Исходной субстанцией культуры человека, его мышления, сознания, психики и социальности была и остается коммуникация, обращение, в терминах Ф.Т. Михайлова. Но какова его структура, что включается в понятие обращения? Что стоит между агентами коммуникации, благодаря чему один воспринимает намерения и обращения другого. Перефразируя крылатое выражение Энгельса, можно сказать, что в мире нет ничего, кроме человека и его культуры.

Причем нет никакой возможности выразить «непосредственным образом» ни одного состояния, переживаемого актором и передаваемого адресату, ведь даже самые тайные движения души, мысли, чувства, вкуса всегда фиксируются неким «кодом», благодаря которому только и артикулируются для внутреннего (а затем уже и для внешнего) восприятия. Т. е. между коммуникантами уже должен существовать некий «договор», на который оба ссылаются при шифровке и расшифровке своих коммуникативных побуждений и действий.

Вот этот договор в целом и представляет собой культуру в ее объективированной форме, в отличие от культуры, записанной в самих коммуникантах (или наоборот, они в нее записаны, в данном случае все равно) и существующей, таким образом, в идеальной форме. Иными словами, культура это «ключ кода» самого процесса коммуникации.

Каждая из них использует свои семиотические, предметные, смысловые, когнитивные и проч. способы передачи информации от одного агента коммуникации другому (другим). Язык, знаковые системы, наука, идеология и религия, искусство, производство вещей и их распределение (например, через рынок), право, война, образование, техника все это средства, созданные людьми для того, чтобы общаться, понимать друг друга и солидарно добиваться желаемого.

Каждая культура имеет свой набор стратегий общения (обращения); среди них можно выделить базовые (язык, речь, предметный мир артефактов, идеологии, искусство, нормативные системы, война, инструменты), необходимые в любой культуре, а есть и такие, которые мы наблюдаем только в некоторых культурах к ним, между прочим, можно отнести и современную технику.

Итак, что такое коммуникативная стратегия? Коммуникативная это значит прежде всего непосредственные агенты коммуникации актор и адресат и явно выраженное социокультурное пространство (слово «пространство» условность; сюда же включим и социальное время) между ними. И символически-смысловое содержание акта коммуникации.

Весь контекст, все обстоятельства места и времени, любые средства, втянутые в акт коммуникации. Они могут быть как угодно сложными, далекими во времени и пространстве для того и сделаны, чтобы связать коммуникативные дистанции, поэтому и нужна вневременная и внепространственная оболочки (слово, песня, деньги, подарок, бомба).

Сотрудничество, взаимопонимание, непосредственное удостоверение адекватности, аффицирование ценностью, то есть гуманитарные доминанты, по Ю. Хабермасу.

Обращение за чем-то важным, т. е. целеполагание (вопреки Хабермасу мне не хочется вслед за ним считать целерациональность антикоммуникативным поведением).

Обмен, то есть процедуры кодировки, интерпретации, понимания, хранения, дезархивации, трансляции, производство и уничтожение шумов, удостоверений и подтверждений… адекватности коммуникации.

Обмен коммуникативными импульсами это непосредственная жизнь, движение культуры.

Установление общего регламента деятельности и мышления, то есть унификация возможного разброса, порядок из хаоса, так сказать, или еще лучше возникновение эффекта социальности из факта коммуникации, а затем его развитие и субстанциализация.

Рефлексия, то есть отчет, анализ, коррекция, взаимодействие. Вот зачем возникают теории, или способы установления, легализации, опровержения и усовершенствования легитимных правил коммуникации. В частности наука, критика, право.

Стратегия это значит: Генерализация многих «тактик» общения в целостности, имеющие общие коды шифровки-расшифровки смыслов. Сами по себе «тактики» не несут в себе должной системной целостности, не содержат универсальных правил идентификации общих правил употребления «нот» общения. Тактики это лоскуты; стратегии это сшитые из них одеяла, если пользоваться нашим старым и любимым сравнением.

Рукотворность. Это к разговору о том, откуда берется культура и кто кем вертит собака хвостом или наоборот. При всей своей наивности, вопрос о том, что первично, а что вторично: культура или человек скрывает, оказывается, массу теоретических затруднений. Но его нельзя (непродуктивно) прямолинейно ставить. Нет человека без культуры, и нет культуры без человека, тривиальная констатация. Но из нее следует, например, что тезис о тождестве духовности и религиозности теоретически некорректен.

Надындивидуальность, а стало быть, и правила общепонятного употребления как правила поведения и мышления. И то и другое всегда одновременно индивидуально и надындивидуально, и субъективно и интерсубъективно, и любое противопоставление двух сторон медали только мешает их понять.

Функциональность. При желании можно использовать «пятичленку» Маркса, можно «пятичленку» Маслоу (потребности физиологические, в безопасности, любви, уважении и сопричастности), но базовые потребности определяют и базовые функции, которые должны быть реализованы в коммуникации.

Каждая стратегия это набор множества тактик реализации одной из существенных коммуникативных функций. Видимо, стратегия складывается в основном вокруг основополагающих смыслов общения вопросов что, как и зачем?

Объективированность в предметы и вещи. Вот где исток производительной деятельности акт коммуникации должен быть продлен в пространстве и во времени, и по возможности в неизменном виде. Ритуальные предметы, рисунки, топоры и дубинки долговечнее жеста и звука, которыми пользовались животные.

Отличие «человека от обезьяны» в опредмечивании коммуникативных фигур, в создании фиксированного языка, встроенного в рукотворную среду, точно так же насыщенную смыслами, как и речевые акты. Когда «и тайно, и злобно оружия ищет рука», говорить нет необходимости жест и оружие красноречивее адвокатов. Альтернатива производству инстинкт (Бергсон), длящий во времени эффективные фигуры поведения.

Самые древние вещи на Земле храм и мумия, которая там «живет» (поэтому и домик у нее такой необычный, что она должна быть вечной а на что похожа вечность? ни на что живое и вообще реально сущее. На геометрическую фигуру). Стало быть, пирамида и мумия это не просто памятники древней культуры, а памятный язык самой культуры. Добавлю, что предметы и вещи, разумеется, могут быть и идеальными это для любителей везде искать основной вопрос философии.

Историческая устойчивость обеспечивается вовсе не только тем, что вещь деревянная, или медная, или железная. Она изготавливается из железа потому, что люди заботятся о ее сохранности во времени, т. е. строят свою деятельность вокруг заботы о поддержании некоего коммуникативного образца.

Всякая вещь при этом встроена в сонм других, и очень сложно вынуть одну карту из системы, чтобы домик не развалился. Домик сам себя начинает беречь, следит за тем, чтобы пустить корешки поглубже и подальше вытянуть щупальца.

Культура тщательно регламентирует инновационные импульсы, блокирует одни и допускает другие, при этом рискуя прослыть консервативной или даже традиционной.

Европейская культура с Нового времени демонтировала большинство таких полупроводников, открыв путь индустриальному перевороту, а талибы палили по чужим кумирам (буддийским статуям, торговому центру в Нью-Йорке это уже подробности). Запад приветствует джинна преобразований, выпущенного им из бутылки, а Восток пытается его там удержать.

Вообще-то, если бы всех физиков сжигала на кострах святая инквизиция, не было бы атомных бомбардировок японских городов. «Гуманитарный баланс» был бы в пользу святых отцов. Разве это не конфликтная ситуация?

Динамическая, развивающаяся и системная целостность общепонятные вещи, но есть и кое-что особенное. Каждая стратегия стремится к совершенству если хотите, это закон культуры. Оружие к убойности, защита к надежности, техника к эффективности, наука к изяществу, производство к качеству, голос к красоте, а слово к рифме.

Почему так? Да еще раз потому, что в основании, у истока «саморазвития» К. с. строит человек со своими неистребимыми капризами, среди которых тяга к общему канону, к совершенству или к красоте всегда тянет за собой иные ценности.

Стало быть, в каждую стратегию «вписан механизм» совершенствования, он действует как бы помимо людей, помимо их заботы – так кажется, по крайней мере, потому что слишком согласованно и не сговариваясь люди шлифуют средства и способы своего общения.

Всеобщность культуры не божий дар, а коммуникативная потребность. Взаимодополнительность с другими К. с. и в то же время обособленность, самодостаточность в известных пределах. То самое единое корневое основание, о котором уже упоминалось, удерживает ценностно-функциональное единство, которое и создает целостность, и может ее дробить.

Даже слово «существует» здесь неточно, так как до сих пор неясно, что происходит с нечитанными книгами, спрятанными картинами, сожженными рукописями… Видимо, в каждой из стратегий есть важная институциональная часть, но есть также и другая, и отношения между ними всегда интрига для исследования.

Отношения между К. с.— конфликты и гармонии. Можно только представлять себе, или, прямо скажем, фантазировать, какова была примитивно-первобытная гармония разных ипостасей культуры, как уживались эрос и табу, прихоть и норма, алчность и жалость в древнем мире, но очень похоже, что до профессионального разделения труда оснований для гармонии было больше, чем для конфликтов. Социальный характер приобретали только социализированные, институциональные культурные конфликты и это не тавтология.

Прежде чем стать местом выражения боли и трагедий культуры, каждая стратегия должна отпочковаться, обособиться и противопоставить себя всем остальным по отдельности и всей культуре в целом, осознавая и проводя свои границы, рефлектируя и развивая свои особые основания, культивируя свои особости и уникальности.

Гармония это состояние равновесия между стабильными и инновативными компонентами культуры. Конфликт это инновационный впрыск и мобилизация ресурсов культуры на его адаптацию в той или иной форме (могут быть и «срывы в архаику», но такие конфликты неконструктивны).

Например, в исследовании науки как раз сильнее изучены внутренние противоречия и связи).