Философия и социология хозяйства в России (С.Н. Булгаков)

Книга Булгакова «Философия хозяйства» была опубликована в 1912 г. и защищалась им позже как докторская диссертация. Значение работы в целом философское — основной вопрос для Булгакова следующий: что означает хозяйство в жизни человека и человечества? Однако некоторые главы книги имеют специальный социологический и экономический характер. Для экономической социологии эта работа имеет первостепенное значение как уникальный образец религиозного истолкования хозяйства и социально-экономических отношений. Заслуга Булгакова в том, что он первым после Маркса поднял проблему роли труда в жизни человека и общества, экономики как основы жизни и решил ее оригинальным образом. Философия, полагал Булгаков, слишком много занималась вопросами познания, соотношения бытия и мышления. Ее интересовала прежде всего познавательная деятельность. Но как возможна практическая деятельность? Как возможны хозяйство и труд? Эти вопросы получили в философии недостаточное развитие, поэтому требовалась попытка построить философию хозяйства, т. е. дать философию жизни, исходя из одной стороны — хозяйственной. Именно этим и занимался Булгаков.

Проблеме хозяйства в социологии и политической экономии уделяется больше внимания, чем в философии. Но социология привержена принципу социального детерминизма, где человеческая жизнь представляется механизмом причин и следствий, а история — господством социальных законов. Социология имеет дело не с индивидуальными действиями, а с тем, что свойственно совокупности или целому. Человек выступает здесь как представитель социальной группы, класса, общественного организма, т. е. как клеточка неодушевленной материи. Все это является уродливым упрощением, определенной схемой исследования, но социология выходит за пределы своей компетенции, признавая в методологических схемах законы реальной жизни. Нельзя сквозь абстракции смотреть на весь мир, живое целое не ложится под скальпель науки.

Главное, что остается за границами социологии, — то, что жизнь является синтезом свободы и необходимости, творчеством, что человек — личность и индивидуальность, способная на создание абсолютно нового и неповторимого, что история подчиняется не законам и логической причинности, а живой причинности и принципу неповторяемости событий, полагал Булгаков. Политическая экономия как ветвь социологии следует тем же путем: единичное в ней существует как дробная часть какой-либо совокупности (рынка, например); политическая экономия стремится установить законы экономической жизни, все явления производства, обмена и потребления она берет в среднем, типическом виде.
Она основывается на предпосылке о том, что хозяйственные явления обладают повторяемостью, поэтому и не видит ничего принципиально нового, а прошлое изучает с помощью примитивных схем, усматривая в древних греках и римлянах капиталистов и пролетариев Нового времени.

Ближе всего к проблеме философии хозяйства подходит марксизм или экономический материализм. Обычно для философов он слишком груб и наивен, для интеллектуалов «слишком сильно пахнет рабочим потом и фабричным дымом», а его социалистические сторонники, сделавшие из него догму, слишком мало способны поднять его философский престиж. Но от экономического материализма нельзя отмахнуться, с ним надо серьезно считаться, поскольку в нем есть «суровая жизненная честность» и «жизненная правда». Экономический материализм показал, что труд есть основа жизни человека и общества, он создает особый мир культуры. Тем самым Маркс раскрыл тайну бытия человека и общества, всю философию он строит на факте хозяйства, причем это единственно возможная для него ориентировка. Поэтому экономический материализм претендует на создание абсолютной философской системы — в этом его притягательность. Этим материализм Маркса схож с гегелевской философией. Маркс действительно перевернул гегельянство с головы на ноги, но не преодолел его — роль абсолютного духа приписывается экономическому базису. У Гегеля абсолютная идея определяет историю, культуру, религию — все это есть надстройка над духом; у Маркса вся история есть надстройка над экономическим базисом. Гегелевская идея прогресса истории в свободу у Маркса переходит в царство свободы будущего, т. е. история становится телеологической: она ведет к цели — социализму. У Гегеля разум через интересы заставляет человека вести себя так, как ему нужно; у Маркса экономический базис через интересы людей также направляет их действия.

Можно было бы оправдать экономический материализм, если он оставался последовательно философским учением, где экономический базис считался бы некоей вещью в себе, стоящей за явлениями. Но он, как хамелеон, претендует и на метафизический, и на научно-эмпирический характер, пытаясь каждый факт истории объяснить экономическим фактором, не понимая, что достаточно одного противоположного факта для того, чтобы его опровергнуть. Занимаясь уникальными историческими явлениями, экономический материализм стремится видеть в истории закономерность, человек становится в нем «куклой заводной» и стоит ниже противоречия «свобода — необходимость», полагал Булгаков. Экономический материализм слишком многое взял от классической политической экономии, не подвергнув ничего в ней критике. Приняв абстракцию «экономического человека» Смита, экономический материализм распространил ее на классы и стал говорить о классовом интересе. На весь мир экономический материализм стал смотреть через «политэкономические очки», и саму проблему хозяйства и труда Маркс рассматривал так, как она была поставлена в политической экономии. Противоречия экономического материализма состоят в том, что, с одной стороны, есть колесо истории, которое нельзя повернуть вспять, с другой — можно победить необходимость, познав ее; с одной стороны — неумолимые законы, с другой — прыжок из царства необходимости в царство свободы; с одной стороны — отрицание этики и чувств в науке, с другой — насквозь этический идеал социализма. Поэтому экономический материализм не в состоянии объяснить экономическое движение общества, подчеркивал Булгаков. Как же подняться от экономической действительности, от царства необходимости к его творческому объяснению, которое дал Маркс? Ведь мир в целом неразумен, поэтому необходим гений, ясновидец, способный видеть среди этой абсолютной тьмы. Вера в авторитет — вот необходимая предпосылка экономического материализма, а место пророка в нем занимает Маркс. Но экономический материализм имеет под собой жизненную почву, он есть порождение современной эпохи, пронизанной психологией экономизма, он отражает «историческое самочувствие эпохи». Этот экономизм означает, что жизнь воспринимается как хозяйство, мир чувствуется как хозяйство, мощь человека и общества оценивается экономическим богатством. Поэтому для своего преодоления экономический материализм должен быть понят и истолкован не только в своих заблуждениях, но и в его истинном содержании.

Итак, дав критику экономического материализма, Булгаков обратился к положительному обоснованию своей собственной философии хозяйства. Первый вопрос, на который он отвечает, — что такое хозяйство? Жизнь для человека — это борьба со смертью, вокруг живого человека царят мертвые вещи. От этого мертвого мира вещей человек зависит, поскольку он вынужден удовлетворять свои насущные потребности. Хозяйство есть прежде всего превращение мертвой материи в очеловеченные вещи, это стремление выразить мертвую материю в живом, проникнутом целью, теле предмета. С данной позиции хозяйство есть функция жизни, есть борьба человека за жизнь с враждебными силами природы. При этом  Булгаков подчеркивает, что с такой точки зрения хозяйство людей идентично хозяйству животных. Хозяйство есть превращение материи, действующей по принципу механической необходимости, в живое тело с органической целесообразностью. В хозяйстве необходимость преодолевается свободой, и таким образом в мире возникает раскол бытия — на природу как таковую и на очеловеченную природу, на смерть и на жизнь, на свободу и на необходимость. Если хозяйство есть функция жизни, то с таким же правом можно говорить о том, что хозяйство есть функция смерти. Основной мотив хозяйственной деятельности человека — страх смерти. Человек не может стать абсолютно независимым от хозяйства. «Как бы далеко ни зашел человек в своем хозяйственном процессе, он, оставаясь хозяином, не может снять с себя наручни раба, повинного смерти», — писал Булгаков.

Хозяйство есть борьба жизни и смерти, но способно ли оно когда-либо изгнать смерть из мира и достичь полной свободы? Это уже вопрос эсхатологии хозяйства, и, в отличие от Маркса, для Булгакова не может быть будущего царства свободы, достигаемого прогрессом производительных сил; хозяйство не в состоянии победить смерть и изгнать необходимость из жизни человека. Хозяйство определяется прежде всего трудовым признаком, т. е. хозяйственная деятельность, по определению, предполагает усилие, труд для достижения поставленной цели. Труд есть та ценность, за которую приобретается поддержание жизни. Труд есть основа жизни, но рассматриваемой с хозяйственной точки зрения (H.A. Бердяев добавил к этому, что труд есть основа жизни, но не в этом ее цель и смысл). Таким образом, хозяйство предполагает волевое действие человека, усилие для достижения цели. В этом смысле хозяйство и труд противостоят даровому получению материальных и духовных благ. Если политическая экономия ограничивает свой предмет лишь материальным производительным трудом, то в философии хозяйства такое узкое толкование неприемлемо. Хозяйство включает в себя все виды труда, направленного на завоевание как материальных, так и духовных благ. Труд является источником как материальной, так и духовной культуры, считал Булгаков.

В хозяйстве впервые возникает и решается отношение «субъект—объект». Всякий хозяйственный акт есть действие человека, практика, антропоморфизация материала природы. Как осуществляется это субъектно-объектное отношение? Как возможно существование хозяйства? Материализм опирается на природу, имеющую принудительное значение для человека. Здесь мертвый объект вдруг непонятным, случайным образом порождает живого субъекта — это мифологическая философия объекта. Идеализм отрицает природу, он есть чистая философия субъекта. Как же происходит взаимодействие субъекта и объекта в хозяйстве? Данное противоречие находит разрешение в христианской философии, предполагающей тождество субъекта и объекта, — человек есть воплощенный, материализованный дух. Жизнь и материя вечны и нераздельны, мертвая жизнь есть обморочное состояние жизни, человек лишь оживляет ее. Таким образом, с позиции Булгакова, хозяйство возможно только как тождество субъекта и объекта.

Основные функции хозяйства — потребление и производство. Потребление — это потребление мертвого продукта для поддержания жизни. Сама жизнь есть способность потребления, а ее утрата —смерть. Потребление —это несвобода: человек вынужден потреблять чуждую живому организму материю. Но потребление есть и превращение неживого в живое, здесь снимается граница живого и неживого. Тем самым в потреблении человек приобщается к миру, чувствует единство с ним, свою причастность к нему. В потреблении человек удостоверяется в возможности всеобщего одушевления. Как возможно потребление? Только при предложении тождества живого и неживого, субъекта и объекта —точно так же, как и при объяснении хозяйства. Производство —это вывод человека в мир объективных вещей, это объективация субъективных целей человека. Продукт труда есть погашение различий субъекта и объекта; с одной стороны, он объект, существующий сам по себе, и с другой — он объект, «совершенно пропитанный человеческой телеологией». С объективного внешнего мира в производстве снимается покров отчужденно­ сти, внешний мир становится антропоморфированным миром культуры. Производство подобно творчеству, разница между хозяйством и искусством состоит в их задачах, но в сущности и то, и другое предполагают внедрение в вещь идей, целей, замысла. Производство выступает как реальный мост между идеями человека и их объективацией. Поэтому и не удается убедить человека в существовании только своего «Я», солипсизм терпит неудачу. Философия в силу существования производства должна исходить из деятельного хозяйствующего, а не гносеологического субъекта. Поэтому труд должен быть основой не только политической экономии, но и философии. Но политэкономия должна понимать труд не «торгашески» (только как источник стоимости), а как действительную основу человека, как вывод человеческого «Я» в мир реальности, как нечто, снимающее проблему существования внешнего мира. Производство открывает новую эпоху в развитии мироздания — эпоху хозяйства, где происходит очеловечивание природы, подчиняющейся сознанию и воле человека. Но производство не является абсолютным творчеством, это не создание чего-либо из ничего. Человек творит в производстве из готового, уже созданного материала природы, абсолютное творчество принадлежит Богу. «В мертвых вещах природы уже заложена усыпленная жизнь», человек лишь оживляет ее, полагал Булгаков.

Кто является субъектом хозяйства? Эмпирически хозяйство состоит из множества отдельных действий, совершаемых отдельными людьми. Но хозяйство — не сумма подобных действий, а нечто единое во времени и пространстве.  До момента индивидуального экономического действия уже существует хозяйство в целом. Поэтому хозяйство — деятельность родовая или историческая. В таком смысле животные не имеют хозяйства, так как не знают истории. Хозяйство поэтому имеет не только коллективную, но и общественную природу. Индивид, вступающий в хозяйство, занимает в нем некоторое приготовленное для него место, он связан со своими предшественниками и последователями. Поэтому субъектом хозяйства является не только человек, но в большей степени все человечество. Причем в хозяйственных действиях человек творит нечто новое, а не просто воспроизводит или повторяет старое. Вся история в этом смысле есть нечто индивидуальное, в ней нет закономерностей как однообразия или типичности. Вне единого субъекта хозяйства — человечества — само хозяйство рассыпалось бы на отдельные акты. Человечество можно сравнить с зеркалом, разбитым на множество осколков: в каждом из них отражается мир, но по-разному.

Как осуществляется хозяйственное творчество? Человеческое творчество софийно, оно возникает из реальной сопричастности людей к идеям, данным миру Богом. Творчество проявляется из недр досознательного тождества субъекта и объекта. Знание есть припоминание в метафизическом смысле, и творчество есть воссоздание из уже заданного материала. Абсолютное творчество принадлежит лишь Творцу. Граница труда и хозяйства очевидна — человек не может творить посредством труда новую жизнь, природу. Жизнь дана в мире, она несводима к его элементам. Поэтому хозяйство лишь поддерживает, но не творит жизнь; оно есть защита жизни от смерти. Человек должен бороться за свою жизнь, вести хозяйство. В этой борьбе возникает наука как отражение мира в глазах хозяина. Наука есть общественный трудовой процесс, направленный к «производству идеальных ценностей» — знаний, по разным причинам нужным или полезным для человека. Труд ученого удовлетворяет потребности общества в знании, где заранее задан вопрос, на который отвечает наука. Логика науки вытекает из железной логики вещей, и здесь опять проявляется тождество субъекта и объекта — мир не есть хаос, а София, наука есть орудие оживления мира, в ней мир теряет свою непроницаемость и становится доступным для хозяйственного преобразования. Прежде чем объект превращается в деятельность субъекта, субъект замирает и сам идеально погружается в объект — это и есть наука. В науке погашается субъект, живая жизнь, в ней господствуют мертвые механизмы жизни. Но в современную эпоху рационализма и капитализма центр тяжести смещен: прежде, чем быть покоренным, объект сам на время покоряет субъект, формируя механическое мировоззрение. Наука дает ответ не на все вопросы и имеет свои границы. Научное творчество, как и хозяйственное, основано не на рациональности. Как и бухгалтерский учет, рассудок не дает ничего нового, основные научные идеи возникают из недр досознательного тождества субъекта и объекта. Наука есть опись, считал Булгаков, а открытия ученого возникают лишь сверхнаучным путем.

Является ли хозяйство функцией свободы или функцией необходимости? Обычно политическая экономия связывает с хозяйством нужду, насущные потребности человека, т. е. необходимость. Действительно, внешний объект в хозяйстве представляет ограничение мощи субъекта его свободы. Внешний мир с объективностью давит на человека, который зависит от него, объект не считается с волей и желанием субъекта, на стороне — всегда бедность, зависимость от слепых сил природы. Но вместе с тем, по мнению Булгакова, как только объект используется человеком в хозяйстве, так сразу снимается необходимость и осуществляется переход к свободе. Обычно свобода понимается как случайность, беспричинность, неподчинение закономерности или необходимости, но свобода — это самопричинность живых существ, это самопроизвольное действие. Человек есть продукт среды, с одной стороны, но и одновременно продукт самого себя — с другой. Все решения, навязываемые средой, складываются для человека как самоопределение, т. е. проходят через призму индивидуальности. Поэтому человек есть художник своей собственной жизни, в хозяйстве и труде проявляются это высшее творчество и свобода. Поэтому хозяйство представляет собой синтез свободы и необходимости.

Таковы в кратком изложении основные идеи философии и социологии хозяйства С.Н. Булгакова. Его исследование хозяйства представляет, пожалуй, самую крупную научную работу в этой области в России начала XX в. Теория Булгакова сегодня приобретает заново огромную популярность. «Философией хозяйства» теперь интересуются не только в России, но и за рубежом (например, в Швейцарии). Это означает хотя и запоздалое, но все же признание заслуг отечественной философии и социологии хозяйства.

Булгаков, Ковалевский, Кареев, Хвостов — все они внесли свой вклад в формирование традиции социологического и философского анализа хозяйства в России. К сожалению, никому из них не удалось сформировать школы, которая продолжала бы развивать их идеи в советское время. Но вряд ли без них могла бы существовать российская традиция экономической социологии. Современная социология хозяйства так или иначе возвращается к своим истокам и представляет собой развитие уже заложенных как в экономике, так и в социологии направлений исследования социального хозяйства.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)