Экономика и общество с позиции материалистического метода (К. Маркс)

Если бестселлером XVIII в. в области экономической литературы была книга Смита «Богатство народов», то для XIX в. «Капитал» К. Маркса стал символом эпохи. Капитализм в то время завоевывал свое место в обществе, и в противовес ему социалистические тенденции приобрели огромную популярность во Франции, а в Англии каждый экономист считал своим долгом поддерживать либо социалистов, либо тред-юнионов. Поэтому Маркс со своими идеями был как нельзя кстати: он не только сумел разобраться с сущностью капитала, но и шагнул дальше — он видел развитие, динамику капитализма, рассматривая его исторически.

Для экономической социологии значимость идей Маркса оценивается с точки зрения следующих моментов:

  • во-первых, Маркс дополнил собственно экономический метод анализа общества, разработанный Смитом и Рикардо;
  • во-вторых, Маркс, исследуя детально одно общество — общество капитализма, сумел выявить закономерный характер взаимодействия экономики и общества; если Смит и Рикардо выделили экономику как объект научного исследования, как целостную и самостоятельную систему, то Маркс раскрыл, каким образом экономика формирует общество, подчиняет его себе и какие социальные противоречия при этом возникают.

Таким образом, Маркс соединил метод экономического анализа классиков с методом диалектического анализа социальных процессов и представил новый метод анализа общества — материалистический. Именно с точки зрения метода мы будем оценивать вклад Маркса, и здесь уже речь не идет о том, верна или нет теория Маркса и его прогнозы, а важно лишь, как мы можем использовать предложенный Марксом метод исследования экономики и общества.

Рассмотрение наследия Маркса затруднено тем, что его теорию и метод принимались переделывать большое количество исследователей и толкователей, начиная с его ближайшего друга Ф. Энгельса. Все эти толкования иногда приписывали материализму такое, что сам Маркс, глядя на эти приписки, еще при жизни  говорил, что он не марксист. В нашем исследовании, чтобы избежать подобных неточностей, мы будем исходить из собственных работ Маркса, как бы ни были велики заслуги его последователей.

Обычно в творчестве Маркса выделяют два периода:

  • 1841—1849 гг., это так называемый «молодой Маркс»;
  • после 1849 г. — «зрелый Маркс».

Среди работ первого периода для экономической социологии мы выделяем «Экономическо-философские рукописи» (1844). Эта работа не издавалась при жизни Маркса и только в 1932 г. была опубликована в Москве Институтом марксизма-ленинизма. Видимо, сам Маркс считал ее необходимой для уяснения некоторых вещей самому себе. Но это не снижает ее значимости, мы не склонны относить эту работу к незрелым и неподготовленным, как это делает, например, Р. Арон. Но нет необходимости и связывать весь марксизм с «ранним Марксом», определяя его через экзистенциальную философию отчуждения. Маркс был и остается прежде всего автором «Капитала», который он считал трудом всей своей жизни.

На наш взгляд, все противоречия между «молодым» и «зрелым» Марксом, между первым и третьим томами «Капитала» являются противоречиями в понимании теории и метода Маркса, хотя, конечно, в таком гигантском объеме трудов Маркса неизбежно должны быть нестыковки — впрочем, как и у любого другого ученого такого масштаба. Важно помнить, что в теории могут быть всякие неточности и несовпадения, но если брать метод Маркса, то он остается целостным и законченным.

Среди работ второго периода мы выделяем «Капитал» (первый том был опубликован в 1867 г., см. рисунок выше) и «К критике политической экономии Предисловие» (1859 г.). Эти работы, с нашей точки зрения, более всего характеризуют Маркса как экономиста-социолога. Кстати, многие исследователи относят его к социологам. Р. Арон пишет: «Маркс был, бесспорно, социологом-экономистом, убежденным, что нельзя понять современное общество, не усвоив механизма функционирования экономической системы…». Другие историки экономической социологии именно с Маркса начинают историю этой науки (например, Р. Сведберг), но сам он никогда не относил себя к социологам, а хотел видеть себя политэкономом по типу английской классической школы; его отношение к Конту и Спенсеру даже нельзя сравнивать с его отношением к Смиту и Рикардо. Вот одна иллюстрация отношения Маркса к Конту: в письме к Энгельсу от 7 июля 1866 г. он отмечает: «Теперь я мимоходом изучаю Конта, потому что англичане и французы делают вокруг этого парня так много шуму… по сравнению с Гегелем он жалок… И этот дерьмовый позитивизм возник в 1832 г.!» В то время социология как наука еще не была сформирована, а об экономической социологии вообще еще никто не и говорил. Если бы в то время не существовала всеми признанная и весьма развитая отрасль обществоведения — политическая экономия, — то тогда, конечно, Маркса можно напрямую отнести к социологам, поскольку социологический метод анализа присутствует во всех его работах, дополняя экономический метод.

В экономической социологии существует тенденция несколько переоценивать Маркса в сравнении со Смитом и Рикардо (особенно это свойственно Н. Смэлсеру). Считается, что Смит выделил экономику из общества и ничего не говорил об их взаимодействии, а «Марксова теория» должна считаться фундаментальным вкладом в анализ взаимодействия экономики и общества, поскольку она заново ввела экономику в социальную систему, определила самые важные противоречия индустриального капитализма и заложила основы социологии классов и классовых действий. Это не совсем верно, поскольку Маркс уже воспринял тот метод экономического анализа, который был заложен Смитом и особенно Рикардо: Маркс стоит на позициях трудовой теории стоимости, у «левых рикардианцев» он воспринимает теорию капитала и прибавочной стоимости. Поэтому в методе Маркса мы видим развитие экономического метода анализа общества, а не принципиально новое изобретение. Что же касается теории классов, то Маркс воспринимает ее от французских историков — заслуга открытия истории как борьбы классов ему никак не принадлежит. Здесь мы видим, как Марксу приписывают то, что сделано было до него, это относится и к тезису об экономической обусловленности общественного развития, который был предложен французскими философами века Просвещения и многими другими раньше.

Но более опасным, на наш взгляд, является распространяемое в экономической социологии несколько упрощенное толкование идей Маркса, что связано, видимо, с необходимостью краткого их изложения. Вот типичное такое утверждение: согласно Марксу, существуют объективные законы поведения и отношений людей, в том числе и в социально-экономической сфере… Объективное сильнее субъективного, но субъективное может изменить объективное… Экономика — настолько сильный фактор в обществе, что она определяет идеологию и психологию людей… Если социальные группы объединяются на основе сходных социально-экономических положений и интересов, то это самые существенные группы в обществе — классы… Новые производительные силы, новые знания, опыт и способности людей обязательно приводят и к новым производственным и человеческим отношениям…

Казалось бы, что по виду это марксизм, но на самом деле получается, что большинство указанных положений было высказано до Маркса, а оставшиеся не так уж однозначны. Понятие естественных, объективных законов было высказано еще Смитом, а в философии — Монтескье; что касается значимости, или «силы» экономического фактора, то М.М. Ковалевский специально прослеживает историю общественной мысли со времен античности и находит идею об определении экономическим фактором политики, права, идеологии и психологии у довольно большого числа авторов. Идея классов как экономических групп есть у Смита, а идеи классовой борьбы развиты у Сен-Симона. Что касается «силы объективного» по сравнению с субъективным, что касается определенности производственных отношений производительными силами, то все это не так уж очевидно и требует дополнительного пояснения. В чем же следует искать заслуги Маркса? Как и Смиту, Марксу принадлежит заслуга создания целостного подхода к анализу современного ему общества: если до него материализм был отрывочно представлен у разных авторов, то Маркс соединил эти элементы в стройную систему категорий и законов, которые называются материалистическим методом. Если метод, заложенный Смитом, давал лишь понятие о дифференцированном существовании экономики в социальной системе, то метод Маркса показал, как взаимодействуют экономика и общество. Недаром такой критик Маркса, как Й. Шумпетер, считал экономическую интерпретацию истории Маркса величайшим достижением социологии, но тем не менее определение материализма как метода не ставит его в положение вне критики. К. Поппер писал: «Я считаю совершенно правильным настаивать на том, что марксизм — это прежде всего метод, однако неверно считать, что как метод он должен быть застрахован от критики».

Но все же значение Маркса не столько в разработанном им материалистическом методе, сколько в применении его к анализу конкретного общества — общества капитализма. Как справедливо замечает Р. Арон о Марксе, с самого начала и прежде всего он «социолог и экономист капиталистического строя». Капитализм Маркс исследует не как данную раз и навсегда систему, а как процесс,имеющий фазу становления, развития и трансформации. Смит, как мы отметили, видел в капиталистическом обществе общие черты человечества вообще, а в утилитаристском поведении человека — его врожденные склонности. Для того чтобы понять сущность капитализма, Маркс применяет метод диалектики в анализе экономического развития — капитализм рассматривается им с точки зрения его внутренних противоречий, которые и служат источником развития.

Многие исследователи подчеркивают следование Маркса фразеологии Гегеля, а не его методу. Так, С.Н. Булгаков пишет о Марксе: «Его гегельянство не идет дальше словесной имитации своеобразного гегелевского стиля, которая многим так импонирует, и несколько совершенно случайных цитат из него». То же отмечает и Шумпетер: Марксу нравилось подтверждать свое гегельянство и использовать гегелевскую фразеологию. Но нигде не изменял он позитивной науке ради метафизики. В действительности и сам Маркс признавался, что особенно в первом-томе «Капитала» ему нравилось применять стиль Гегеля, но форма изложения может быть любой, главное — то, что в сущности теории капитализма Маркса заложен диалектический метод — капитализм рассматривается только через призму своего отрицания, его статика соединяется с динамикой, источником развития считаются внутренние противоречия капитализма. Поэтому материалистический метод Маркса по праву можно называть диалектическим материализмом (несмотря на всю избитость данного термина).

Какие категории использует Маркс в своем диалектическом методе анализа капитализма? Прежде всего это категория «отчуждение». Для Маркса труд — это «родовая сущность» человека. Это значит, что хозяйственная деятельность является основой существования человека как вида или рода. Труд, производство, человек объявляются понятиями практически тождественными, экономическая деятельность выступает основной по отношению к другим видам деятельности человека (сон, еда, отдых и т. д.). Труд является практической деятельностью — в нем сочетаются материальная деятельность по преобразованию материала природы, идеальная деятельность как реализация мысленного проекта результата труда, социальная деятельность — активное преобразование окружающего мира в своих интересах совместно с другими людьми. Труд, таким образом, представляет собой истинно человеческую деятельность, а экономика образует центр человеческого общества, ту структуру, вокруг которой формируются все остальные социальные образования. Именно поэтому Маркс объявляет экономическое приоритетом в обществе, а не в смысле, что экономика более «сильный фактор», чем другие, или якобы она более необходима или материальна, чем другие. Материальность в физическом смысле лишь запутывает вопрос о материальности в социальном смысле, — подчеркивал Д. Лукач в своей трактовке марксизма.

Маркс первым, как правильно подчеркивает С.Н. Булгаков, построил философию на принципе хозяйства, в этом заключается «жизненная правда и честность» марксизма, поскольку все другие философские системы просто отмахивались от понятий труда и экономики как несущественных. Все философские системы крутились вокруг вопроса о соотношении сознания и бытия, Маркс же раскрыл понятие социального бытия, деятельности человека как практики и показал экономическую природу этого социального бытия. В капиталистическом обществе коренным образом изменяется положение человека — общественный труд приобретает наемный характер, становится отчужденным. В этом определенным образом подчеркивается, что труд становится человеку чужим — ему не принадлежащим, — и чуждым, т. е. враждебным. Понятие «отчуждение» берется Марксом из гегелевской философии, но у Гегеля дух отчуждается в своих творениях, у Маркса, как отмечает Р. Арон, отчуждение не является метафизическим, а «становится проявлением социологического процесса»; в ходе его люди или общества создают коллективные организации, в которых утрачивают самих себя. Отчуждение у Маркса уже не объявляется опредмечиванием, как у Гегеля, человек сам в себе содержит не только дух, но и природную предметность — это уже преодоление и критика гегелевского понятия отчуждения.

Как раскрывается социальная сторона отчуждения в капиталистическом обществе?

Во-первых, в условиях наемного труда и частной собственности для рабочего отчужденными становятся средства его труда. Они становятся враждебной для него силой — капиталом. Чем больше трудится рабочий, тем меньше принадлежат ему средства производства в относительном масштабе. Отчуждены не только средства труда, но и продукт труда — он становится безличным и безразличным для работника.

Во-вторых, из отчуждения работника от средств и продукта труда возникает отчуждение человека от человека. Если средства и продукт труда принадлежат не рабочему, а капиталисту, то они не могут быть не отчуждены друг от друга, их существование — борьба за собственные интересы. Ни рабочий, ни капиталист не являются людьми в истинном смысле слова — для рабочего труд является ненавистной обязанностью, это искалеченный специализацией труд, а для капиталиста труд вообще не является значимой функцией.

В-третьих, возникает как следствие первых двух положений отчуждение человека от самого себя — трудящийся отчуждается от потребности в труде. Наемный труд предполагает, что труд, как правило, не направлен на свои цели и потребности, он выступает не самоцелью и развитием человека, а средством удовлетворения других потребностей, но только не самой потребности в труде.

Труд нужен капиталу для того, чтобы получить прибыль путем произведения стоимости, включающую прибавочную стоимость. Человек при капитализме живет абстрактным, т. е. отчужденным от него трудом, направленным не на потребительную, а на меновую стоимость. В результате истинная природа человека а следовательно, и общества — отчуждается, сама жизнь становится лишь средством к жизни. Человек обладает существованием не как человек, а как рабочий — как обесчеловеченный товар, где заработок — лишь средство содержания товара в исправности.

Формой отчуждения потребительных стоимостей в условиях капитализма становится товар. Не только вещи, труд, но и люди, и их отношения приобретают товарную форму. Товар, как подчеркивал Маркс в «Капитале», становится исходным понятием и «элементарной клеточкой» капиталистической экономики. Но не только экономика становится товарной, товарным становится также общество. Но товар приобретает еще более далекую отчужденную форму — деньги. В условиях капитализма не столько человек господствует над человеком, не столько капитал-вещь стоит над рабочим, сколько деньги, которые Маркс называет «истинным Богом капиталистического общества».

Производство и труд уже не служат непосредственному удовлетворению общественных потребностей, а являются средством получения денег, потребность в которых становится первой и самой главной потребностью. Обмен здесь уже не существует по формуле «товар — деньги — товар», наоборот, товар или сам человек выступают посредником для денег, господствующей формулой капиталистического общества становится «деньги — товар — деньги». Получение денег, производство прибыли становится всеобщим мотивом и целью человеческой деятельности.
Денежные отношения преобразуют все общество — деньги дают власть, бесчестному человеку приносят честь и уважение; количество денег — это и есть сам человек при капитализме. Других людей мы также оцениваем с денежной точки зрения: если человек не может вернуть долг, то это плохой человек. Так, пишет Маркс, кредит становится нравственным источником суждения о человеке. Деньги, товары, капитал — вот истинный язык капиталистического общества; нормальный язык взаимной помощи, просьбы, симпатии не знаком этому обществу.

Итак, отчуждение — вот основная социально-экономическая характеристика капитализма: отчуждается труд, отчуждается собственность, отчуждается продукт труда, отчуждается человек сам от себя. Все приобретает товарную и денежную форму. Из отчуждения происходят все остальные моменты капиталистического строя — отношения собственности и классов, а не наоборот. Из сказанного не следует, что в теории отчуждения Маркс был лишь критиком капитализма, считая его уродливым развитием цивилизации. Наоборот, Маркс всегда подчеркивает и положительное значение капитализма: в «Манифесте коммунистической партии» оказывается, что «буржуазия менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествующие поколения вместе взятые». По поводу этого отрывка Шумпетер замечает, что все отмеченные достижения приписываются только буржуазии — это больше того, на что могли бы претендовать многие самые буржуазные экономисты. Отчуждение не существует в статичной форме, оно развивается — чем больше рабочий трудится, тем беднее он становится; чем ценнее мир вещей, тем больше обесценивается человеческий мир; производя товары, рабочий все больше воспроизводит себя как товар и капитал как своего эксплуататора. В «Капитале» Маркс назовет это «всеобщим законом капиталистического накопления» — богатство капитала возрастает при нищете большинства общества. Но наступает час — и частная собственность становится общественной, заканчивается самоотчуждение человека и происходит его возвращение к своей истинной сущности.

В «Капитале» Маркс продолжает исследование экономических законов и категорий капитализма на основе материалистического метода. Но логика его, в отличие от «Экономическо-философских рукописей», иная: если там социально-философская концепция отчуждения характеризует экономическую структуру капитализма, то в «Капитале» экономическая структура объясняет социальную, структуру и динамику капитализма. Исходным элементом капиталистического общества является товар, в основе которого лежит меновая стоимость, а потребительно-стоимостные характеристики в этом строе хозяйства играют подчиненную роль. Основной принцип товарного производства — производство стоимости, включающей прибавочную стоимость, поэтому закон стоимости является основным законом экономики капитализма. Абстрактный труд здесь господствует над конкретным, затраты труда — над результатами.

Многое в теории стоимости Маркс берет у Рикардо, но появляются и принципиально новые моменты: для Маркса главным в теории стоимости является не ее техническое измерение, а социальное содержание — раз труд является единственным источником стоимости, то он как бы исключается из круга всех экономических объектов и объявляется центральным содержанием экономического процесса производства. Такова так называемая «антропологическая сторона» марксовской теории стоимости. Далее эта теория дает экономическое объяснение социальным процессам эксплуатации и классовых отношений. Производство стоимости содержит стоимость средств существования работника и прибавочную стоимость. Последняя делится между всеми классами общества, но распределение это неравное — капиталист в условиях конкуренции не может не экономить на оплате труда, он вынужден капитализировать часть прибавочной стоимости. Откуда же появляется прибавочная стоимость, если все товары, в том числе и труд, обмениваются по стоимости? Дело в том, что труд — это особый товар, и неслучайно Маркс выделяет его в отдельную категорию. Рабочий продает лишь свою рабочую силу, но не само время труда. Работая часть дня на себя, оставшуюся часть он работает на капиталиста, который и получает прибавочную стоимость. И дело не в злой воле капиталиста и его нежелании делиться, общественные условия капитализма: конкуренция, необходимость беспрерывного расширения, общий экономический рост — все это ведет к капитализации прибавочной стоимости. Как показывает реальная историческая практика развития капитализма, прибавочная стоимость, как правило, не используется как доход капиталиста, а направляется на развитие дела.

Итак, получается, что во всеобщем производстве товаров как стоимости заложено производство прибавочной стоимости, а в производстве прибавочной стоимости заложено объективное условие неравного распределения. Так, теория трудовой стоимости объясняет воспроизводство социальной структуры капитализма, она уже не выступает теорией цены (как это было у Смита и Рикардо), а является теорией эксплуатации и классов. Шумпетер отмечал, характеризуя эту сторону учения Маркса, что ни одно из стандартных объяснений, ссылающихся либо на силу той или иной стороны в переговорах между капиталистами и рабочими, либо просто на обман, его не удовлетворяло — он как раз хотел доказать, что эксплуатация возникает не из индивидуальных ситуаций, случайно или неожиданно; что она есть результат самой логики капиталистической системы,неизбежный и не зависящий от индивидуальных намерений.

Много нового вносит Маркс и в теорию классов. Сами классы он определяет по-другому, нежели это было сделано классической школой — для него классы остаются ведущими экономическими группами, но выделяются по принципу отношения к собственности, а не по виду получаемого дохода. Классы — большие группы людей, отличающиеся по месту в системе общественного производства, по отношению к средствам производства, по роли в организации труда, по способу и размеру дохода. Теория распределения у Маркса подчинена теории производства, доход выступает лишь следствием собственности: собственность на капитал дает прибыль, собственность на рабочую силу — заработную плату. Основные классы — это собственники и несобственники, нетрудящиеся и трудящиеся, в условиях капитализма ими являются капиталисты и рабочие, все остальные классы и слои преходящи. Отношения между классами и являются источником развития капиталистического общества. В отличие от большинства историков того времени, заявляющих, что история есть борьба наций, Маркс утверждает, что история есть борьба классов. Причем отношения классов в капиталистическом обществе противоречивы исходя из объективных экономических условий — частной собственности, конкуренции, рыночной стихии, — и они не зависят от воли и желания отдельных представителей класса.

Но понятия классов и классовой борьбы были введены до Маркса, который сам в письме к Вейдемейеру подчеркивал, что то новое, что сделал он, связано с тем, что классы связаны с определенными историческими фазами развития производства, что они могут исчезнуть. Маркс связывал господство классовой структуры именно с капитализмом: в будущем обществе социальная структура будет определяться неэкономическими признаками, и человечество перейдет от предыстории к действительной своей истории.

Но классовые отношения не являются первичными, они, наоборот, определяются формами производственных отношений. В основе капиталистического общества лежит его экономический базис — производительные силы и производственные отношения, — на котором развиваются классовые отношения и строится вся политическая, юридическая, религиозная надстройка. Каждое общество, с точки зрения Маркса, можно рассматривать как общественно-экономическую формацию — единство базиса и надстройки. Исходя из этого Маркс в своем знаменитом «Предисловии» выделяет азиатский, античный, феодальный и современный (буржуазный) способы производства как прогрессивные эпохи общественно-экономической формации. Это был новый для своего времени метод анализа истории — на основе материалистического метода Маркс дал понятие структуры развития человеческой цивилизации. Конечно, он дал только схему и никогда не занимался разработкой ее на конкретном историческом материале — может быть, это не самый удачный аспект его теории. Но все же это был новый метод анализа истории — исторический материализм. Что является движущей силой в рамках самого экономического базиса? Обычно почему-то считается, что Маркс уделял большее внимание производительным силам. Мы считаем, что не совсем так: с точки зрения общей логики развития капитализма Маркс не мог не видеть, что капитализм не начинался с машинного производства: сначала лишь кооперация в мануфактурном производстве, т. е. определенные организационные отношения труда выступают главной производительной силой, лишь после этого возникают адекватные капитализму технические средства — машины и фабрики. Некоторые немецкие экономисты подчеркивали, что закон определяющей роли производительных сил, приписываемый Марксу, — результат неудачного перевода, — производственные отношения, и прежде всего отношения собственности на средства производства, выступают как основные отношения, которые обуславливают развитие всего общественного строя, равно как и направления и темпы развития производительных сил. Некоторые советские экономисты придерживались этой же точки зрения.

Сам Маркс в упоминавшемся «Предисловии» подчеркивает, что производственные отношения соответствуют определенной ступени развития производительных сил, но речь не идет об определении производительными силами производственных отношений, в другом месте он пишет: «Средство труда — показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд…». Опять здесь говорится — показатель, а не определяющая сторона. Интересно, что противоположная позиция поддерживалась не только официальным марксизмомленинизмом. М. Вебер, например, видел в определяющей роли производительных сил очень красивую социологическую гипотезу, но он требовал исторических доказательств, которых не было. В любом случае мы должны заметить, что производительные силы и производственные отношения рассматриваются в единстве, связь между ними функциональная, а не причинно-следственная, их динамика определяется противоречиями способа производства в целом.

Другой вопрос материалистического метода в истории связан с тем, как правильно понимать соотношение базиса и надстройки. Имел ли в виду Маркс односторонний детерминизм? Сам он оставил совсем немного материала по поводу, казалось бы, основного вопроса своей теории. Все обсуждение сводится к знаменитой «Критике политической экономии» или комментариям в «Капитале». На наш взгляд, наиболее объективную трактовку этого вопроса дает Дьёрдь Лукач, которого теперь называют одним из последних великих марксистских философов. Его последняя книга была во многом посвящена разработке именно этого вопроса. По Лукачу, экономика существует только внутри общества, нераздельно с политикой, правом и другими сферами, а не вне его — как некий отдельно существующий базис. Сравнение базиса и надстройки с фундаментом и этажами здания здесь лишь затрудняет понимание вопроса. Экономика не является некой материальной силой или объективным фактором, воздействующим на общество: экономический базис сам складывается из действий людей, в нем нет никакого физического материализма, аналогия материализма социального и естественнонаучного лишь затрудняет правильное решение вопроса. Экономическое не представляет никакой высшей ценности по отношению к другим видам деятельности и не имеет автоматического господства над ними. Экономика не определяет и то, как и куда пойдет развитие общества, экономический детерминизм здесь не вполне уместен, экономика лишь создает условия, или «поле возможностей», по выражению Лукача, на котором развивается общество. В этом с Лукачем согласен и Шумпетер, который настаивает, что экономическая интерпретация истории не означает, что люди сознательно или бессознательно, полностью или в первую очередь руководствуются экономическими мотивами… Маркс не считал, что религия, философия, разные направления искусства, этические идеи и политические устремления могут быть сведены к экономическим мотивам и не имеют самостоятельного значения. Он лишь стремился вскрыть экономические условия, которые формируют их и которые обуславливают их взлет и падение. Также об этом (об осторожности Маркса в определении роли экономического фактора) говорит и М.М. Ковалевский, ссылаясь на свое личное общение с ним по поводу теории экономического роста в зависимости от роста населения.

К сказанному нельзя не добавить, что Маркс более всего занимался исследованием одного общества — капиталистического, а не историей вообще или ее эпохами. Что касается капитализма, то здесь метод Маркса оправдывается полностью — капитализм и отличается от других эпох тем, что экономика в нем становится определяющим и господствующим фактором; здесь уже речь не идет об обуславливающем воздействии, а о прямом подчинении. Капиталистическая экономическая система подчиняет себе общество, которое и называется капиталистическим. При капитализме экономический базис определяет надстройку, речь идет о детерминации, и, как отмечал Р. Арон, мысль Маркса здесь недвусмысленна.

Теперь подведем краткий итог значения Маркса для развития традиций экономико-социологического анализа.

Маркс создал новый метод социально-экономического анализа общества и его истории — метод диалектического и исторического материализма; на его основе он разработал стройную социально-экономическую теорию отчуждения, теорию стоимости и прибавочной стоимости, теорию эксплуатации и классов.

Но марксизм был не единственной реакцией науки на изменения, происходившие в XIX в. Классическая теория подвергалась критике с другой стороны — таково историческое направление в экономической науке

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)