Вильям Джемс

Быстрое и широкое распространение прагматизма в США началось с 1906 г., когда последователь Д. Пирса, Вильям Джемс (1842—1910), прочел курс популярных лекций, каковые были изданы под этим названием.

Хотя семь его работ имеются в переводе на русский язык, он до сих пор мало известен в нашей стране, может быть, вследствие нелестной оценки Ленина.

Однако его «Начала психологии» ( 1891 ) считались его образованными современниками наиболее фундаментальным трудом по этой, новой тогда, научной дисциплине.

Историков философии и культуры привлекали не только труды Джемса, но и его биография (включая и генеалогическое древо), поскольку это — своего рода «портрет эпохи» в истории американской культуры. Не говоря уж о том, что история семьи Джемсов помогает понять и содержание трудов этого незаурядного мыслителя.

В. Джемс был старшим сыном Генри Джемса и внуком Вильяма Джемса, который был первым американцем из рода Джемсов. Он приехал в Америку из Ольстера в 1789 г. молодым человеком, поселился в Олбани (тогда главном городе штата Нью-Йорк) и занялся бизнесом.

Да так успешно, что нажил огромное по тогдашним меркам состояние (3 млн. долларов). Один из его сыновей, Генри, сначала вел разгульную жизнь, затем получил теологическое образование. Но священником он не стал, да и к бизнесу остался равнодушным.

Недовольный отец, по причине беспутства этого отпрыска, лишил его наследства (точнее, части наследства, поскольку у Генри было еще 8 братьев). Но после многих лет судебной тяжбы Генри все же получил свои 170 тыс.

Став свободным писателем на религиозные темы (вовсе не ортодоксальным), он вскоре получил довольно широкую известность в образованных кругах американского общества: был знаком с Эмерсоном и Topo, a также с такими известными англичанами, как Карлейль, Милль, Теккерей.

Образованию и воспитанию своих детей Генри Джемс уделял куда больше внимания, чем некогда своему собственному: из семьи Генри Джемса (у него было 3 сына и дочь) вышел Генри Джемс младший, ставший классиком американской литературы (имеются переводы на русский язык), а также Вильям Джемс, философ, о котором у нас и пойдет речь.

Чтобы восполнить недостатки американского образования, отец даже возил детей в Европу. В 1860—1861 гг. Вильям, будущий философ, изучал живопись; но в 1863 г. поступил на медицинский факультет Гарварда. В 1867—1868 гг. он изучал медицину в Германии, и в 1869 г. получил в Гарварде диплом врача.

С 1873 г. В. Джемс преподавал в Гарварде анатомию и физиологию, а в 1875г., впервыев США, начал преподавать психологию. Да так успешно, что в 1885 г. был назначен профессором сначала психологии, а потом и философии. В 1891 г. вышла его книга «Начала психологии».

Двигаясь в русле этих масштабных перемен, В. Джемс уже в первых своих трудах отвергал отчужденность мира от человека, и потому не соглашался с установками прежнего философствования — не только идеалистического, но также (и даже прежде всего) и материалистического.

Эту установку на «взаимопроникновение» мира и человека как главную черту философии Джемса отмечали все исследователи его творчества (например, Дж. МакДермотт, Дж. Смит и др.).

При этом, что очень существенно, Джемс подчеркивал индивидуальный характер связей с миром Для каждого человека: «Другие умы, другие миры из того же самого однообразного и невыразительного хаоса.

Мой мир — это лишь один из миллиона, равным образом реального для тех, кто может их выделить. Сколь различны должны быть миры в сознании муравья, каракатицы или краба!»

Эта идея потом получила развитие в книге «Многообразие религиозного опыта». Понятие «опыта» вообще становится фундаментальным для его миропредставления.

При этом его трактовка опыта далеко выходит за пределы опыта познавательного, и тем более, за границы сферы рационального: все «чувства» человека (среди них — эстетическое, религиозное, моральное) участвуют в организации опыта, и разум не имеет никаких преимуществ.

Отсюда вырастает «радикальный эмпиризм» как общая мировоззренческая позиция. Отвечая на вопрос, из чего состоит опыт, Джемс говорит, что никакой «общей материи» у опыта нет, или «материй» столько же, сколько «природ» у воспринимаемых вещей. Опыт — только имя для множества этих «природ».

Хотя в «Началах психологии» Джемс характеризует опыт как «поток сознания» (который есть не что иное, как «непосредственный поток жизни, дающий материал нашей последующей рефлексии с ее концептуальными категориями»).

Поэтому Вселенная «никогда не закончена», и «нет такой точки зрения, нет такого центрального пункта, из которого можно было бы сразу обнять все содержание Вселенной».

И еще: «Наш действительный мир, вопреки утверждениям монистов, не завершен «от века», а наоборот, вечно незавершен, и в нем всегда возможны как приобретения, так и потери».

Характерна близость такой оценки словам Уолта Уитмена об Америке: «Каждый век нуждается в архитекторе. Америка не завершена и, может быть, никогда не будет завершена; сейчас Америка — это поистине божественный набросок».

В одном из писем Джемса можно прочесть: «Моя философия есть то, что я называю радикальным эмпиризмом, плюрализмом, «тихизмом», которые представляют порядок в качестве постепенно завоевываемого и всегда находящегося в становлении.

Она является теистической… Она отрицает все доктрины об абсолютном… Я боюсь, что вы найдете мою систему слишком непонятной, романтичной».

Эта «романтичность» определена трактовкой реальности Джемсом; трактовкой, которая вовсе не была аналогична принятой в «объективном» естествознании: «Поскольку мы имеем дело с космическими и общими вопросами, мы имеем дело с символами реальности, но коль скоро мы обращаемся к частным и личным явлениям как таковым, мы имеем дело с реальностями в самом полном смысле слова».

Отсюда несогласие Джемса с «традиционным» пониманием истины, в том числе и с тем, которое предлагалось в современной Джемсу философской теории познания, поскольку в основании последней тоже лежит картина мира, признающая некую «независимую реальность», которая выступает как Абсолют.

Отсюда характерное для Джемса понимание смысла и задач философии: «Философия … — наше более или менее смутное чувство того, что представляет собою жизнь в своей глубине и значении… Она наш индивидуальный способ воспринимать и чувствовать биение пульса космической жизни».

Она «не печет хлеб», но развивает мысль и воображение и «способна преисполнить наши сердца мужеством».

В статье «Обучение философии в наших колледжах» Джемс писал: «Если мы хотим, чтобы лучшее использование наших колледжей состояло в том, чтобы давать молодежи широкую открытость ума и большую гибкость мышления, чем может породить специальное техническое обучение, то мы должны исходить из того, что … философия является наиболее важным из всего того, что изучается в колледже.

Сколь бы скептически мы не относились к достижению универсальных истин… мы никогда не сможем отрицать того, что изучение философии означает привычку всегда видеть альтернативу, никогда не принимать привычное за само собой разумеющееся…, уметь воображать чужие состояния ума, иными словами, обладать духовной перспективой…

И если мы хотим, чтобы наши колледжи создавали людей, а не машины, то они превыше всего должны заботиться об этом аспекте их влияния».

Реальность, начиная с нашего Эго, постепенно распространяется сперва на все объекты, представляющие интерес для нашего Эго, а затем и на объекты, постоянно связанные с ними…

Это наши жизненные отношения… Таким образом, мы приходим к важному выводу о том, что наша собственная реальность — это чувство нашей собственной жизни, которым мы обладаем в любой момент, является первичным из первичных нашей веры.

Это так же верно, как верно то, что я существую, — такова наша высшая гарантия бытия всех остальных вещей… Мир живых реальностей, в противоположность нереальностям, таким образом, укоренен в Эго, рассматриваемом как активный и эмоциональный термин».

Приведенная цитата представляет собою неплохую иллюстрацию философской позиции В. Джемса, а также прагматизма в целом: с одной стороны, здесь очевиден отказ от противопоставления чувственно-эмоционального и рационального, «субъектоцентризм» с акцентом на практическую жизнь и волевое начало, характерные для целого «букета» размежевавшихся друг от друга направлений постклассической европейской философии; а с другой — здесь просматривается несколько завуалированная картезианская установка (которая, кстати, в европейской философий того времени, напротив, была подвергнута жесткой критике).

Можно лишний раз убедиться, насколько последовательно этот представитель прагматизма выражал в своих сочинениях идеологию американской нации, находившейся в процессе становления из разнородных элементов и предпочитавшей синтез размежеванию.

Только под этим углом зрения можно понять, почему Джемс сравнивал философию, которую он представляет, с коридором в гостинице, который предназначен для того, чтобы им пользовались обитатели всех номеров, и даже определял прагматизм как «метод улаживания философских споров».