Разграничение полномочий по защите прав и свобод человека и гражданина между Конституционным Судом РФ и другими судебными органами

Одной из серьезных проблем в области правового регулирования осуществления судебной власти в России является наличие так называемой совместной компетенции Конституционного Суда Российской Федерации и судов общей юрисдикции в сфере нормоконтроля.

По мнению многих ученых, проблема заключается в том, что некоторые нормативные правовые акты, являющиеся объектами контроля со стороны Конституционного Суда в соответствии с ч. 2 ст. 125 Конституции Российской Федерации, могут быть оспорены и в судах общей юрисдикции, что предуматривается федеральным законодательством.

Согласно Закону Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. № 4866-1 «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», инкорпорированному в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации (гл. 25), в порядке гражданского судопроизводства стали рассматриваться жалобы на действия и решения государственных органов, органов местного самоуправления и должностных лиц, если только их проверка не была отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда Российской Федерации либо не предусматривался иной порядок их судебного обжалования. К решениям же названных органов и должностных лиц относятся и исходящие от них нормативные акты.

В результате применения положений этого Закона сложилась обширная судебная практика по рассмотрению дел о признании нормативных актов противоречащими другим нормативным актам, имеющим большую юридическую силу.

Значительную часть в общем количестве таких дел составили дела об оспаривании законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации, а также нормативных постановлений Правительства Российской Федерации, проверка конституционности которых в соответствии с пп. «а» и «б» ч. 2 ст. 125 Конституции Российской Федерации относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации. Как и в конституционном судопроизводстве, по таким делам другие суды осуществляют прямой (абстрактный) нормоконтроль.

Несовершенство законодательной основы в области судебного нормоконтроля заставило Конституционный Суд Российской Федерации обосновать свою позицию в части конституционных критериев разграничения компетенции между Конституционным Судом Российской Федерации и иными судами.

В частности, еще в постановлении от 16 июня 1998 г. № 19-П «По делу о толковании отдельных положений ст.ст. 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации высказался о том, что только к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации относится проверка конституционности перечисленных в пп. «а» и «б» ч. 2, ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации нормативных актов, которая осуществляется в особой процедуре конституционного судопроизводства и может повлечь утрату ими юридической силы. Иные суды таким полномочием не обладают.

Окончательное установление соответствия актов субъектов Российской Федерации Конституции Российской Федерации и федеральным законам также осуществляется Судом, оно может быть востребовано для разрешения спора между Российской Федерацией и ее субъектом после принятия судом общей юрисдикции решения о признании нормативного акта субъекта Российской Федерации недействующим.

Это обусловлено тем, что оценка соответствия акта субъекта Российской Федерации федеральному закону всегда конституционно обоснована закрепленным в Конституции Российской Федерации разграничением предметов ведения между Российской Федерацией и ее субъектами. Проверка же конституций, уставов субъектов Российской Федерации может быть осуществлена только в порядке конституционного, а не административного или гражданского судопроизводства.

В постановлении от 11 апреля 2000 г. № 6-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 2 статьи 1, пункта 1 статьи 21 и пункта 3 статьи 22 Федерального закона “О прокуратуре Российской Федерации” в связи с запросом Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации указал на то, что суды общей юрисдикции, по смыслу ст.ст. 76, 118, 120, 125, 126, 127 и 128 Конституции Российской Федерации, не могут признавать законы субъектов Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации и на этом основании утрачивающими юридическую силу. Данное полномочие в силу ст. 125 Конституции Российской Федерации относится к компетенции только Конституционного Суда Российской Федерации.

Суд общей юрисдикции, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона субъекта Российской Федерации, не вправе применить его в конкретном деле и обязан обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке его конституционности.

Данная обязанность, по смыслу ст. 125 (чч. 2 и 4) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее ст.ст. 2, 15, 18, 19, 47, 118 и 120, существует независимо от того, было ли дело, рассматриваемое судом, отказавшимся от применения неконституционного, по его мнению, закона, разрешено на основе непосредственно действующих норм Конституции Российской Федерации.

Однако такой подход к разграничению компетенции в области нормоконтроля между Конституционным Судом Российской Федерации и другими судами не отрицает правомочия судов общей юрисдикции подтверждать недействительность законов субъекта Российской Федерации, содержащих такие же положения, какие уже были признаны неконституционными Конституционным Судом Российской Федерации, т. е. основывать свое решение на соответствующем решении Конституционного Суда Российской Федерации, что вытекает из ч. 2 ст. 87 Закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Вышеуказанным постановлением Конституционный Суд Российской Федерации признал не противоречащими Конституции Российской Федерации положения названных норм, поскольку во взаимосвязи с ч. 3 ст. 10, ст.ст. 41, 231 и 239.1–239.8 ГПК РСФСР они означали, что на их основании прокурор, осуществляя надзор, обращается в суд общей юрисдикции с требованием о проверке соответствия закона субъекта Российской Федерации федеральному закону, а суд, разрешая такого рода дела по правилам, установленным ГПК РСФСР, вправе признавать закон субъекта Российской Федерации противоречащим федеральному закону и, следовательно, недействующим, не подлежащим применению.

Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации указал на то, что рассмотрение судом общей юрисдикции дела о проверке закона субъекта Российской Федерации, в результате которой он может быть признан противоречащим федеральному закону, не исключает последующей проверки его конституционности в порядке конституционного судопроизводства.

Следовательно, решение суда общей юрисдикции, которым закон субъекта Российской Федерации признан противоречащим федеральному закону, по своей природе не является подтверждением недействительности закона, его отмены самим судом, тем более лишения его юридической силы с момента издания, а означает лишь признание его недействующим и, следовательно, с момента вступления решения суда в силу не подлежащим применению; как любое судебное решение, оно обязательно к исполнению всеми субъектами, которых оно касается. Лишение же акта юридической силы возможно только по решению самого законодательного органа, издавшего акт, или в предусмотренном Конституцией Российской Федерации порядке конституционного судопроизводства.

Аналогичная позиция была закреплена Конституционным Судом Российской Федерации в постановлениях от 4 апреля 2002 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» в связи с запросами Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) и Совета Республики Государственного Совета – Хасэ Республики Адыгея» и от 15 декабря 2003 г. № 19-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Закона Ивановской области “О муниципальной службе Ивановской области” в связи с запросом Законодательного Собрания Ивановской области».

По мнению Г. А. Жилина, из-за неоднозначности формулировок и выводов решения Конституционного Суда Российской Федерации были восприняты другими судами как содержащие положения об исключении из компетенции общих и арбитражных судов дел об оспаривании всех нормативных актов, указанных в пп. «а» и «б» ч. 2 ст. 125 Конституции Российской Федерации, если только эти полномочия судов не установлены федеральным конституционным законом.

Поскольку возможность судебного оспаривания перечисленных в п. «б» ч. 2 ст. 125 Конституции Российской Федерации законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации федеральным конституционным законом не была предусмотрена, суды общей юрисдикции по мотиву неподведомственности прекратили рассматривать дела о проверке законности названных актов в процедуре абстрактного нормоконтроля.

Думается, что такая позиция судов общей юрисдикции не согласуется с основным смыслом рассмотренных выше постановлений Конституционного Суда Российской Федерации. Ведь речь идет не о запрете судам осуществлять проверку соответствия нормативных актов иным нормативным актам с большей юридической силой вне связи с рассмотрением дела о защите конкретных прав, если это не связано с признанием их неконституционными.

Основной смысл заключается в том, что другие суды вне связи с разрешением дела о защите конкретных прав не вправе проверять конституционность тех нормативных актов, проверка конституционности которых в соответствии с пп. «а» и «б» ч. 2 ст. 125 Конституции Российской Федерации относится к исключительной компетенции Конституционного Суда Российской Федерации.

В постановлении от 18 июля 2003 г. № 13-П Конституционный Суд Российской Федерации определил свою позицию в части соблюдения конституционного нормоконтроля за законностью конституций и уставов субъектов Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации указал на то, что конституции и уставы субъектов Российской Федерации, в отличие от иных нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, находятся в особой связи с Конституцией Российской Федерации и не могут считаться разновидностью нормативных правовых актов, контроль за законностью которых производится в порядке гражданского или административного судопроизводства. Это вытекает из всего содержания Конституции Российской Федерации, которая последовательно различает конституции (уставы) и другие нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации.

По смыслу ст. 66 (чч. 1 и 2) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее ст.ст. 1, 3, 4, 5, 15, 71, 72, 73 и 76, конституции и уставы субъектов Российской Федерации, будучи учредительными по своему характеру, что в то же время непосредственно обусловлено учредительным характером Конституции Российской Федерации, определяют организацию субъектов Российской Федерации и образуют основу законодательства и иного правотворчества по вопросам их исключительного ведения.

Что касается совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, то конституции и уставы субъектов Российской Федерации служат основой их законодательства по этим вопросам наряду с федеральными законами без ущерба для верховенства последних.
Проверка соответствия учредительных актов субъектов Российской Федерации как непосредственно Конституции Российской Федерации, так и федеральным законам затрагивает конституционный статус субъектов Российской Федерации.

Публично-правовые споры, возникающие при этом между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации относительно нормотворческой компетенции, неизбежно связаны с толкованием соответствующих норм Конституции Российской Федерации и, следовательно, подлежат разрешению Конституционным Судом Российской Федерации, на который такое толкование возложено Конституцией Российской Федерации и Законом «О Конституционном Суде Российской Федерации».

Конституционный Суд Российской Федерации выступает, таким образом, в качестве судебной инстанции, уполномоченной на оценку соответствия актов, определяющих конституционный статус субъектов Российской Федерации, федеральному закону, так как оценка конституционности обосновывается закрепленным в Конституции Российской Федерации (ст.ст. 71, 72, 73 и 76) разграничением предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами и зависит от того, подтверждается ли указанным разграничением конституционность федерального закона или учредительного акта субъекта Российской Федерации.

В резолюционной части постановления от 18 июля 2003 г. № 13-П Конституционный Суд Российской Федерации признал, что содержащуюся во взаимосвязанных п. 2 ст. 115 и п. 2 ст. 231 ГПК РСФСР и во взаимосвязанных п. 2 ч. 1 ст. 26, чч. 1, 2 и 4 ст. 251, чч. 2 и 3 ст. 253 ГПК РФ норму, которая наделяет суд общей юрисдикции полномочием разрешать дела об оспаривании нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации, не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее ст.ст. 66 (чч. 1 и 2), 76 (чч. 3, 4, 5 и 6), 118 (ч. 2), 125 (чч. 2, 3 и 5), 126 и 128 (ч. 3), в той мере, в какой данная норма допускает разрешение судом общей юрисдикции дел об оспаривании конституций и уставов субъектов Российской Федерации.

При этом Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что из этого не следует необходимость пересмотра вынесенных ранее судами общей юрисдикции решений по делам об оспаривании положений конституций и уставов субъектов Российской Федерации, что не исключает для управомоченных субъектов возможность обращения в Конституционный Суд Российской Федерации с соответствующими запросами.

Обозначенная правовая позиция по-прежнему является актуальной для Конституционного Суда Российской Федерации. В постановлении от 6 декабря 2013 г. № 27-П Конституционный Суд Российской Федерации признал, что выявление неконституционных законоположений и их исключение из числа действующих правовых норм могут являться только совокупным результатом взаимодействия судов различных видов юрисдикции с учетом разграничения их компетенции, предполагающего, с одной стороны, реализацию судом общей юрисдикции правомочия поставить вопрос о конституционности соответствующих норм перед Конституционным Судом Российской Федерации, а с другой – обязанность Конституционного Суда Российской Федерации окончательно разрешить этот вопрос.

В данном постановлении Конституционный Суд Российской Федерации признал п. 4 ч. 4 ст. 392 ГПК Российской Федерации во взаимосвязи с ч. 1 и 4 его ст. 11 не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования эти законоположения не препятствуют суду общей юрисдикции начать по заявлению гражданина, жалоба которого в Конституционный Суд Российской Федерации на нарушение его конституционных прав и свобод ранее была признана не отвечающей критерию допустимости, производство по пересмотру по новым обстоятельствам вступившего в законную силу судебного постановления в связи с установлением Европейским Судом по правам человека нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод в отношении данного гражданина при рассмотрении судом общей юрисдикции соответствующего гражданского дела. Данное решение говорит о расширении полномочий Конституционного Суда Российской Федерации в части предоставления ему права разрешать судам общей юрисдикции возобновлять в первой инстанции судебный процесс по уже решенному делу.

Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации предоставил право суду общей юрисдикции, если последний придет к выводу о невозможности исполнения постановления Европейского Суда по правам человека без признания не соответствующими Конституции Российской Федерации законоположений, относительно которых ранее Конституционный Суд Российской Федерации констатировал отсутствие нарушения ими конституционных прав заявителя в конкретном деле, суд общей юрисдикции правомочен приостановить производство и обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности этих законоположений.

Проблема разграничения компетенции в сфере судебного нормоконтроля разрешена Конституционным Судом Российской Федерации посредством принятия решений, имеющих обязательный характер для судов общей юрисдикции.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)