Европейский Суд по правам человека как основной гарант соблюдения европейских стандартов

Охрана прав человека на современном этапе развития вышла за внутригосударственные рамки, приобрела крупномасштабный характер. Вопрос признания и защиты этих прав более не может считаться исключительной прерогативой отдельных стран. В этой связи можно констатировать факт принятия в XX–XXI вв. колоссального объема международных договоров, формирующих фундаментальную систему принципов и норм в области прав человека.

В условиях глобализации стандартов прав человека немаловажную роль играет Совет Европы, за последнее несколько десятилетий превратившийся в крупнейшую интеграционную организацию региона, участие государств-членов в которой свидетельствует о наличии высоких стандартов демократизма и соблюдения основных признаков правового государства.

Одним из важнейших достижений данной организации является создание общей для всей Европы системы стандартов основополагающих прав человека, ядро которой составляет Европейская конвенция. Причина разработки Конвенции имела сугубо интеграционный характер. Как и учреждение Европейского союза, заключение Конвенции в значительной мере стало плодом усилий сторонников идеи единого общеевропейского пространства.

С момента подписания Конвенции ее текст неоднократно подвергался пересмотрам, в ходе которых разрабатывались протоколы, каждый из которых вносил поправки в один из первых двух разделов документа. С 1952 по 2011 г. было подписано в общей сложности 14 протоколов.

В целях систематизации все протоколы можно условно классифицировать на две группы, первая из которых призвана усовершенствовать контрольный механизм Конвенции, прежде всего в целях повышения роли Европейского Суда по правам человека в системе защиты и соблюдения неотъемлемых прав человека (протоколы № 2, 3, 5, 8,9, 14). Вторая группа протоколов (№ 1, 4, 6, 7, 12, 13) направлена на дополнение Конвенции новыми правами, принципами и гарантиями.

Однако ядром европейского механизма охраны прав человека выступает не унифицированный международный договор, а наднациональный орган правосудия – Европейский Суд по правам человека. Европейский Суд по правам человека – независимый наднациональный орган правосудия, который на европейском уровне осуществляет контроль за соблюдением основных прав человека всеми государствами – участниками Конвенции.

Состав и структура Европейского суда по правам человека. Как практически во всех органах и институтах двух европейских интеграционных объединений (Совета Европы и Европейского союза) количественный состав судей Европейского Суда соответствует числу государств – участников Совета Европы (в настоящее время в состав Суда входят 47 судей).

Никаких ограничений на число судей – граждан одного государства не накладывается. Согласно Протоколу № 14 к Европейской конвенции судьи избираются Парламентской ассамблеей Совета Европы на девятилетний срок из списка трех кандидатур, выдвигаемых каждым из государств. Судьи имеют право на переизбрание на один последующий срок.

Согласно Конвенции, чтобы стать судьей Европейского Суда, необходимо обладать высокими моральными качествами и либо удовлетворять требованиям, предъявляемым при назначении на высокие судебные должности в государстве, со стороны которого кандидатура выдвигается, либо быть высококвалифицированным юристом с признанным авторитетом.

Члены Европейского Суда участвуют в работе суда в личном качестве и защищают дух Европейской конвенции, а не интересы государств, гражданами которых они являются. Они не должны занимать никаких должностей, несовместимых с их независимостью и беспристрастностью как членов суда или с требованиями, накладываемыми постоянной работой на полную рабочую неделю.

Срок полномочий судей истекает по достижении ими семидесяти лет. Судья может быть отстранен от должности только в случае, если прочие судьи большинством в две трети голосов принимают решение о том, что он перестает соответствовать предъявляемым требованиям.

На пленарных заседаниях Европейского Суда избираются Председатель, один или два заместителя Председателя и два Председателя секций сроком на три года; принимаются также Правила процедуры Суда и избираются руководитель Секретариата и его заместители.

На пленарных заседаниях рассматриваются и другие вопросы, касающиеся организации и деятельности Европейского Суда, например, вопросы формирования рабочих групп для изучения каких-либо насущных вопросов деятельности Европейского Суда (методов работы, организации Секретариата суда и т. п.).

Организационно Европейский Суд состоит из пяти секций, формируемых на трехлетний срок. Состав секций должен быть сбалансирован по географическому и половому признаку и отражать при этом различные правовые системы государств – участников Конвенции. Каждую секцию возглавляет Председатель.

В рамках секций на срок 12 месяцев формируются комитеты из числа трех судей. Комитеты – важные элементы структуры Европейского Суда, поскольку на них возложена значительная часть работы по отбору дел и, при наличии прецедентов, принятия предварительных решений по делам. Из числа членов каждой секции образуются палаты в составе семи судей.

Члены палаты назначаются в порядке очередности в алфавитном порядке по названиям стран, которыми их кандидатуры были выдвинуты (рис. 1). По каждому делу в состав палаты входят Председатель секции и судья, избранный от государства, выступающего стороной (ответчиком) в деле.

Если такой судья не является членом секции, то этот судья заседает в качестве члена Палаты ex оfficiо. Палаты занимают центральное место в системе структурных подразделений Европейского Суда, поскольку именно они рассматривают преимущественную долю дел и разрабатывают по ним правовые позиции (прецеденты).

Большая палата Европейского Суда, состоящая из семнадцати судей, образуется сроком на три года. В состав Большой палаты ex оfficiо входят Председатель Европейского Суда, его заместители и председатели всех пяти секций. Помимо них в состав по очереди входят две группы судей, сформированные согласно принципу ротации с учетом географических особенностей различных правовых систем государств – участников Совета Европы.

Большая палата рассматривает дела по межгосударственным и индивидуальным жалобам в тех случаях, когда Палата из семи судей уступает ей свою юрисдикцию (ст. 30 Конвенции). Это происходит, когда рассматриваемое дело затрагивает серьезный вопрос, например, сложные вопросы права, не отраженные в существующей прецедентной практике Европейского Суда, или если решение вопроса может войти в противоречие с существующими правовыми позициями Страсбургского Суда.

Кроме того, в исключительных случаях возможно обращение любой из сторон в деле с просьбой о передаче его на рассмотрение Большой палаты. Наконец, Большая палата созывается для рассмотрения просьбы о вынесении консультативного заключения, подаваемой в соответствии со ст. 47 Конвенции.

Компетенция Европейского суда по правам человека. Компетенция Европейского Суда ограничивается вопросами, касающимися интерпретации и применения положений Конвенции к межгосударственным жалобам (ст. 33 Конвенции) и к индивидуальным жалобам (ст. 34 Конвенции). Кроме того, по просьбе Комитета министров Совета Европы Страсбургский Суд может давать консультативные заключения (как указано выше).

Основная часть работы Европейского Суда состоит в изучении индивидуальных жалоб, поданных в соответствии со ст. 34 Конвенции, которая гласит: «Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права».

В процессе рассмотрения конкретных жалоб частных лиц на деяния и решения органов и должностных лиц государств – участников Совета Европы Европейский Суд по правам человека одновременно решает важную задачу толкования норм Конвенции, обеспечивая ему единообразный характер.

Содержание норм, закрепленных в документе, в существенной мере дополняется и уточняется в судебной практике Европейского Суда, фактически являющегося вторым важнейшим источником общеевропейских стандартов прав человека.

В последние десятилетия возрос интерес к проблематике юридической природы решений Европейского Суда и их правовых последствий в государствах – участниках Совета Европы, расширился круг вопросов, подлежащих судебному разбирательству. Все это не могло не сказаться на представлениях о месте и роли решений Европейского Суда по правам человека.

В Российской Федерации вопрос о правовых последствиях актов Страсбургского Суда давно выступает предметом доктринального анализа ученых. Вместе с тем, несмотря на рост влияния решений Европейского Суда по правам человека на российское материальное и процессуальное право, в литературе зачастую обсуждаются фактическое признание и исполнение решений Европейского Суда лишь в части выплаты денежной компенсации.

При этом правовые последствия для 47 государств – участников Совета Европы, вытекающие из решений Европейского Суда по правам человека, бесспорно, требуют особого анализа и исследования. В связи с этим имеется необходимость исследования актов Европейского Суда по правам человека как интерпретационных актов, имеющих нормативную юридическую силу.

Европейский Суд по правам человека в соответствии с нормами Конвенции имеет право на принятие актов следующих видов:

• решения по отдельным вопросам, например «О приемлемости или неприемлемости жалоб» (ст. 45);
• постановления (по конкретному рассматриваемому делу, с последующей их публикацией (ст.ст. 42–44);
• обращение коллегии при рассмотрении дела (ст. 43);
• консультативные заключения по запросу Комитета министров (ст. 47).

Признание юрисдикции Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения норм Конвенции означает признание обязательной силы решений Европейского Суда, а также признание и применение норм Конвенции в том смысле, в каком эти нормы толкуются в решениях Европейского Суда.

В теории права толкование как предварительный этап реализации права занимает важное место в функционировании права, поскольку с его помощью раскрываются и уточняются смысл и содержание конкретной нормы права, а также обеспечивается ее единообразное и эффективное применение. При помощи толкования уточняются более конкретные элементы и обстоятельства, необходимые для правоприменительной деятельности.

В частности, устанавливается основная цель принятия закона или иного содержащего рассматриваемые нормы акта, его роль и назначение, возможные последствия его применения, выясняются условия применения данного акта, его место в системе законодательства и характер его взаимосвязей и взаимодействия с другими актами.

При изучении акта толкования права определяется смысл, который имел в виду законодатель. Достигаются его точное и единообразное понимание и одинаковое на всей территории действия нормативно­правового акта применение. Справедливо отмечено В. С. Нерсесянцем, что толкование права имеет свой особый смысл и выполняет специфическую роль в системе категорий, выражающих и характеризующих особенности процесса действия права.

Толкование как правовое понятие по-разному определяется отечественными правоведами. Так, М. Н. Марченко характеризует эту категорию как особый вид деятельности государственных органов, должностных лиц, граждан и их объединений, направленный на раскрытие смыслового содержания правовых норм и на выявление содержащейся в них государственной воли.

Исследователь подчеркивает, что толкование является одним из важнейших элементов, а точнее, условий успешной правотворческой и особенно правоприменительной деятельности. И. И. Лукашук и О. И. Лукашук подчеркивают, что толкование имеет определяющее значение для понимания смысла и содержания любого международного договора, особенно в связи с процессами глобализации.

С помощью толкования осуществляется универсализация стандартов в области прав человека, обеспечивается единообразие в определении содержания и объема общепризнанных прав и свобод человека. Как справедливо отмечают В. В. Лазарев и С. В. Липень, толкование норм права – это деятельность по уяснению или разъяснению смысла, вложенного в норму права правотворческим органом, для ее правильного применения.

Применительно к деятельности Европейского Суда по правам человека под толкованием понимается выяснение точного смысла, содержания толкуемой правовой нормы Конвенции. Задача и цель толкования заключаются в том, чтобы установить смысл нормы Конвенции и правильно ее применить.

Интерпретационные акты Европейского Суда по правам человека рассчитаны на многократное применение и использование неопределенным числом лиц (в этом проявляется нормативный характер его актов толкований). Однажды истолковав норму Конвенции, Европейский Суд неоднократно использует такое толкование в своих постановлениях. Более того, первоначальное решение Европейского Суда по правам человека, содержащее образец толкования норм Конвенции, является прецедентом толкования.

Прецедент толкования представляет собой пилотное толкование Европейским Судом норм Конвенции, которое впоследствии применяется как образец толкования норм Конвенции при рассмотрении аналогичных споров с другим субъектным составом. Решения Европейского Суда по правам человека играют очень важную роль как акты толкования права.

Европейский Суд способствует единообразному пониманию норм Конвенции странами – участницами. Следовательно, нормы Конвенции должны пониматься и толковаться государствами – участниками так же, как их толкует Европейский Суд в процессе рассмотрения различных обращений частных лиц.

Ярким примером нарушения данного процессуального принципа и толкования Конвенции национальным судом по собственному усмотрению является одно из решений Кассационного Суда Франции, где Кассационный Суд Франции сослался и по-своему толковал нормы Конвенции, вследствие чего Европейский Суд по правам человека признал неверное толкование норм конвенции Кассационным Судом Франции и нарушение норм Конвенции во Франции.

В настоящее время суды практически всех государств – участников Конвенции исследуют решения Европейского Суда и ссылаются на них для правильного применения норм Конвенции. Например, в Российской Федерации, для правильного понимания норм Конвенции Конституционной Суд Российской Федерации в решении по делу «О проверке конституционности части 3 статьи 21 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Товарищество застройщиков», открытого акционерного общества «Нижнекамскнефтехим» и открытого акционерного общества «ТНК-ВР Холдинг»» сослался на решения Европейского Суда для правильного понимания и применения ст. 6 Конвенции.

Анализируя решения Европейского Суда по правам человека в качестве интерпретационных актов права, мы можем выделить следующие их характерные атрибуты. Во-первых, они адресуются, как правило, субъектам (участникам) судебного процесса – заявителям и государствам-ответчикам спора, – как адресатам соответствующих норм права; во-вторых, носят общеобязательный характер, и в-третьих, имеют прямое действие.

Прямое действие решений Европейского Суда по правам человека во внутреннем праве государств – участников Конвенции составляет уникальную особенность механизма Конвенции. Судебная власть государств – участников непосредственно интегрирует требования Конвенции во внутреннее право, не дожидаясь, когда это сделают другие ветви государственной власти.

Полномочие Европейского Суда по правам человека по толкованию Конвенции распространяется на все нормы Конвенции. Для понимания решений Европейского Суда по правам человека как актов толкования права следует определить, какой вид толкования использует Европейский Суд.

В современной теории права официальное толкование принято классифицировать на два вида – нормативное и казуальное. Нормативное толкование – это разъяснение общего характера, которое имеет целью дать общий ориентир для правоприменения и относится к неограниченному числу случаев.

Профессор Л. А. Морозова подчеркивает, что такое толкование может вызываться как неясностью закона, неадекватным выражением воли законодателя, так и неправильным пониманием закона. Следовательно, нормативное официальное толкование имеет целью дать общий ориентир для правоприменения и относится к неограниченному числу случаев.

Казуальное толкование, как и нормативное, является официальным (т. е. имеет юридическую силу), но, что в отличие от нормативного, распространяется только на конкретный случай, рассматриваемый в данном деле. Казуальное толкование обязательно только для определенного случая, однако оно служит образцом для других органов, рассматривающих аналогичные дела или применяющих соответствующую норму.

Де-юре постановление Европейского Суда по правам человека носит обязательный характер лишь для конкретного адресата – государства – участника, в отношении которого оно было вынесено. Иными словами, является казуальным актом толкования. Однако в соответствии с Конвенцией Европейскому Суду принадлежит право на нормативное легальное толкование всех ее норм, что устанавливает общеобязательный характер интерпретационных актов Суда.

Европейский Суд по правам человека, рассматривая поступившую жалобу частного лица, определяет не только поведение сторон в споре, но и порядок реализации нормы. Признавая акты Европейского Суда юридически обязательными (нормативными), стороны процесса обязаны в дальнейшем всякий раз при рассматривании аналогичных дел учитывать решения Европейского Суда по толкованию норм Конвенции.

Таким образом, несоблюдение каким-либо государством – участником положений Конвенции в интерпретированном виде в постановлениях Европейского Суда по правам человека служит основанием для признания соответствующего государства нарушителем международных обязательств.

Иными словам, судебная практика Европейского Суда по правам человека приобретает нормативность, устанавливая обязательные для всех государств – участников Совета Европы правила поведения. Вместе с тем следует отметить, что Европейский Суд по правам человека в своих решениях неоднократно отмечал, что он не должен заниматься абстрактным контролем норм Конвенции, а должен ограничить свое рассмотрение вопросами, возникающими в конкретном случае, который он рассматривает. В правовой доктрине выделяется три вида толкования по объему: буквальное, ограничительное и расширительное.

Буквальное толкование – это такое толкование, при котором текстуальное выражение нормы права и ее действительный смысл совпадают, другими словами, дух и буква адекватны. Таких норм большинство. Однако законодателю не всегда удается полностью совместить дух и букву правовой нормы, и тогда правоприменителю приходится прибегать к расширительному или ограничительному толкованию.

Ограничительное толкование – это такое толкование, при котором норме права придается более узкий смысл, чем тот, который вытекает из буквального текста толкуемой нормы. Например, в ст. 57 Конституции РФ говорится: «Каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы». Однако очевидно, что не каждый, а только совершеннолетние трудоспособные граждане.

Остальные (дети, недееспособные) исключаются. Следовательно, толкуем данную норму ограничительно. В Конституции Российской Федерации многие статьи начинаются со слов: «каждый может», «каждый вправе», «каждому гарантировано», «все свободны», «все равны» и т. д. Но при внимательном изучении оказывается, что далеко не каждый и не все. Объясняется это тем, что законодатель не может без конца делать соответствующие оговорки, он надеется на то, что его правильно поймут и без них.

Расширительное толкование – это такое толкование, когда норме права придается более широкий смысл, чем ее словесное выражение. Например, в ст. 6 Конституции РФ фиксируется, что граждане России обладают на ее территории равными правами и обязанностями. А как быть с иностранными гражданами и лицами без гражданства, находящимися на нашей территории?

Распространяется ли данная норма на них, обязаны ли они, в частности, соблюдать законы Российской Федерации? По нашему мнению – да. Следовательно, необходимо толковать данную норму расширительно. Например, можно сопоставить ее с ч. 3 ст. 62 Конституции РФ (систематический способ), в которой записано, что иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с российскими гражданами.

Согласно практике Европейского Суда, основным применяемым видом толкования по объему норм Конвенции при рассмотрении жалоб граждан является расширительное. Так, по мнению бывшего Председателя Европейского Суда по правам человека Рудольфа Бернхардта, «Европейская конвенция должна толковаться и применяться как «живой инструмент», следуя за развитием наших обществ и не обязательно согласно намерениям «отцов-основателей» в 1950 г.». Более того, в решении Европейского Суда по правам человека «Фей против Австрии» Европейский Суд отметил, что ограничительное толкование прав и свобод ичности, гарантированных Конвенцией, противоречит объекту и цели этого договора.

На сегодняшний день Европейский Суд по правам человека, раскрывая содержание и объем прав и свобод человека, гарантированных Конвенцией, толкует их настолько широко, насколько позволяют ему цели Конвенции. Интерпретационная деятельность Страсбургского Суда не ограничивается простым разъяснением международно-договорных норм.

Суд зачастую выводит из Конвенции новые положения, признаваемые им в качестве «присущих» Конвенции или «вытекающих» из нее. Данный способ официального толкования в теории права принято называть эволютивным. В силу эволютивного способа интерпретации Конвенция рассматривается не как совокупность застывших норм, а как документ, который постоянно развивается и должен толковаться в свете современных условий.

Основной формой реализации эволютивного подхода является расширительное толкование ряда понятий, содержащихся в Конвенции. «Европейский Суд по правам человека, – как заявил его экс-председатель Р. Рисдаль в своем выступлении в Москве на съезде Совета судей в 1996 г., – рассматривает Конвенцию в качестве живого, развивающегося договора, который подлежит толкованию в свете тех условий, которые сложились в настоящее время».

Эволютивный (эволюционный) способ толкования Конвенции не мешает Европейскому Суду отступать от норм Конвенции, если этого требуют крайние причины. Такое резкое изменение могло бы быть оправдано, если бы оно служило гарантией того, что толкование Конвенции соответствует развитию общества и остается соответствующим актуальным условиям.

Однако, следует отметить, что существуют определенные пределы эволютивного толкования – оно не должно превратиться в судебный активизм. Разъяснение содержания норм Конвенции должно соответствовать идеалам и ценностям гражданского общества.

Постоянно подчеркивая, что Конвенция является «живым документом» (т. е. способна адаптировать свое содержание по мере развития общества), Страсбургский Суд демонстрирует способность выводить из нее и такие положения, которые далеко уходят от первоначальных намерений авторов ее текста.

В результате, как отмечают некоторые эксперты, деятельность Суда иногда превращается в подлинную законодательную политику. Аксиоматичной стала формула: «нормы Конвенции действуют в том виде, в каком они истолкованы Европейским Судом». Она нигде не зафиксирована, но признается всеми государствами – участниками Совета Европы вне зависимости от того, к какой правовой семье относится правовая система той или иной страны – участницы, признает она источником права судебный прецедент или нет.

Аргументом в пользу приведенного выше утверждения может служить постановление Страсбургского Суда от 6 октября 2005 г. по делу «Херст против Соединенного Королевства»1 касательно автоматической утраты активных избирательных прав лицами, отбывающими наказание в местах лишения свободы.

Европейским Судом было признано, что подобное ограничение права голоса возможно лишь в качестве индивидуального вида санкции для отдельных категорий преступников, но не как общий запрет для всех осужденных к лишению свободы. При интерпретации Страсбургский Суд ссылался на ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции, которая гласит, что государства – участники Совета Европы обязуются периодически проводить свободные выборы путем тайного голосования, обеспечивающие свободное волеизъявление граждан при формировании законодательной ветви государственной власти.
Как видно, в своей буквальной формулировке процитированная статья не предусматривает гарантии избирательных прав осужденных. Однако в интерпретации

Суда эти права из нее вытекают, что в итоге может потребовать законодательных реформ в ряде стран Совета Европы, в том числе в Российской Федерации. Резюмируя вышеизложенные доводы, мы можем прийти к ложному умозаключению, что власть Европейского Суда по правам человека не ограничена, и это будет некорректно и абсурдно. Судебная практика Европейского Суда по правам человека базируется на жестких принципах и методах толкования норм Конвенции, использование которых приводит, как правило, к расширению содержания и гарантий закрепленных Конвенцией прав и свобод.

1. Принцип «автономного толкования» (фр. – nоtiоns autо- nоmes). Термины, используемые в статьях Конвенции, могут иметь неодинаковый смысл в национальных правовых системах государств – участников Совета Европы, что порождает опасность коллизий в сфере охраны соответствующих прав и свобод на территории различных стран.

Во избежание подобной опасности Страсбургский Суд самостоятельно оценивает значение соответствующих понятий и вырабатывает их единое значение. К примеру, термин «закон», используемый во многих статьях Конвенции, интерпретируется Судом в материальном смысле, т. е. может обозначать любой источник права конкретной страны, принятый в соответствии с национальной конституцией, даже если он исходит не от законодательной, а от исполнительной или судебной ветвей власти.

В то же время применительно к случаям допустимых ограничений прав личности Суд предъявляет к законам ряд требований (оценка «качества закона»). В частности, закон должен быть доступен для граждан, т. е. опубликован (требование доступности), достаточно четко определять условия и порядок ограничения субъективного права (требование предсказуемости).

Понятия «уголовный», «обвинение», «преступление» и «наказание» Суд распространил на многие деяния и санкции, которые в законодательстве ряда стран (в том числе России) относятся к административным, налоговым или дисциплинарным правонарушениям. Как отмечают зарубежные эксперты, такой подход позволил включить подобные «квазиуголовные» (фр. – para-penales) деяния в сферу действия процессуальных прав и гарантий, предусмотренных Конвенцией (прежде всего гарантий ст. 6 «Право на справедливое судебное разбирательство»).

Самостоятельным («автономным») и весьма широким дефинициям в судебной практике Европейского Суда по правам человека были подвергнуты многие другие понятия, содержащиеся в Конвенции: «свидетель», «ассоциация», «гражданские права и обязанности», «бесчеловечное» и «унижающее человеческое достоинство», «обращение», «наказание» и т. д.

2. Метод защиты «рикошетом» (фр. – prоtectiоn par ricоchet) – один из наиболее сильных методов, имеющихся в арсенале Европейского Суда по правам человека. Он дает возможность Суду признавать и защищать те права, которые непосредственно не закреплены в Конвенции, но тесно связаны с ее положениями или косвенно вытекают из них. В качестве таких производных прав Судом в разное время были признаны, например, право человека на изображение и право на здоровую окружающую среду (выведены из ст. 8 Конвенции «Право на уважение частной и семейной жизни»), а также право на исполнение судебных решений.

Нельзя исключать того, что метод защиты «рикошетом» со временем приведет к включению в судебную практику Европейского Суда по правам человека ряда социальных прав, которые связаны с гарантированными в Конвенции личными и политическими правами (например, право на достойный уровень жизни, охрану здоровья или благоприятные условия труда).

Вместе с тем, несмотря на стремление к единообразному применению Конвенции и эволютивному толкованию закрепленных в ней прав и свобод, Европейский Суд по правам человека напоминает, что толкование внутреннего права в первую очередь должно осуществляться национальными органами судебной власти.

Данный принципиальный подход обусловлен тем, что судебные органы государств – участников способны лучше оценить обстоятельства и условия реализации Конвенции на своей территории с учетом национальных особенностей. Вмешательство Европейского Суда возможно лишь в случае произвола со стороны внутригосударственных органов.

С учетом вышеизложенных обстоятельств Страсбургский Суд оставляет за национальными властями определенную автономию в сфере «оценки», которая может быть более или менее широкой в зависимости от конкретного права или фактической ситуации.

В частности, вопрос о признании права на жизнь эмбриона (неродившегося ребенка) не сводится к знаменателю общеевропейскому, учитывая специфический характер данного явления. Аналогичное отношение Европейского Суда проявляется к вопросу о праве на добровольный уход из жизни (активная эвтаназия) у граждан государств – участников Совета Европы.

Однако нельзя упускать из поля зрения тот факт, что пределы «оценки» устанавливаются именно Страсбургским Судом, а не национальными органами государственной власти.

Историко-правовой анализ прецедентного права и практики Европейского Суда по правам человека позволяет констатировать, что с течением времени названные пределы национальной квалификации постепенно сужаются.

Европейский Суд по правам человека, реализуя правоприменительную функцию, не только уясняет, но и в форме индивидуального акта разъясняет положения Конвенции. Все формы реализации права так или иначе связаны с толкованием, поскольку правовые нормы носят общий, абстрактный характер и применяются к конкретным ситуациям.

Необходимость толкования Конвенции обусловлена также спецификой юридической техники, краткостью, использованием специальных терминов, юридических конструкций, логическими связями норм права друг с другом внутри одного нормативного акта, связями, существующими между разными нормативными документами, и тому подобными обстоятельствами.

Европейский Суд по правам человека осуществляет делегированное (легальное) толкование, так как, согласно общей теории права, такой деятельностью вправе заниматься уполномоченные органы, которые не издавали правовые нормы, но которым передано право их толкования. Статья 32 Конвенции закрепляет в ведении Европейского Суда все вопросы, касающиеся толкования положений Конвенции.

С учетом вышеизложенного можно предложить следующее определение понятия конвенционного толкования. Конвенционное толкование – это акт делегированного (легального) толкования Европейским Судом по правам человека положений Конвенции, осуществляемого непосредственно в процессе правоприменительной деятельности, имеющего общеобязательный и нормативный характер в рамках конкретного дела и имеющего обязывающий характер для судов государств – участников Конвенции.

Толкование нормы права тесно связано с конкретизацией. В правотворчестве конкретизация сводится к изданию подзаконных нормативных актов органами, обладающими правотворческой компетенцией. В правоприменении она заключается в уточнении (детализации) гипотезы, диспозиции или санкции юридической нормы, необходимом для привязки ее к конкретному случаю, требующему правового разрешения.

Положения, зафиксированные в решениях Европейского Суда и развивающие нормы Конвенции, имеют значение стандарта, которому государство должно следовать в целях недопущения нарушения Конвенции и который должен соблюдаться им в будущем при повторении аналогичных ситуаций.

При анализе данных вопросов В. В. Лазарев предложил использовать понятие «правоположение», под которым он понимает такие общие веления правоприменяющих органов, которые с наибольшей определенностью отражают волю законодателя и служат относительно самостоятельным средством поднормативного юридического воздействия на субъекты общественных отношений.

Толкование и конкретизация права – основные источники правоположений, формируемых Европейским судом по правам человека. Ни один правоприменительный акт не принимается без предварительного уяснения содержания соответствующих правовых норм.

Причем результаты уяснения так или иначе объективируются в решении по конкретному делу. Но в одних случаях они никак особо не оформляются, в других – специально оговариваются в мотивировочной части правоприменительного акта. Это происходит обычно тогда, когда в связи с выявившимися возможностями различного понимания права возникает необходимость специально подчеркнуть единственно правильный смысл правовых предписаний. Праворазъяснительные положения как раз и связаны с потребностью доведения результатов уяснения правовой нормы правоприменителем до сведения всех субъектов правового общения.

Один из проблемных аспектов толкования норм Конвенции связан с различными вариантами ее применения. Поскольку Конвенция может применяться как часть правовой системы Российской Федерации, ее положения могут быть истолкованы российскими органами правосудия. Однако подобная интерпретационная деятельность осуществляется и Европейским Судом по правам человека.

В этой связи допускается ситуация, при которой толкование Конвенции в судах Российской Федерации будет существенно отличаться от толкования ее норм Европейским Судом по правам человека. Очевидно, что в таких случаях приоритетным должно стать толкование Конвенции Европейским Судом.

Особое значение толкование Европейским Судом норм Конвенции приобретает для российских заявителей в связи с ратификацией Конвенции, согласно которой Российская Федерация признала юрисдикцию Европейского Суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов.

В постановлении от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» Пленум Верховного Суда Российской Федерации подчеркнул, что Верховному Суду также следует учитывать решения Европейского Суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции, подлежащих применению. Значение толкования Европейским Судом по правам человека положений Конвенции обусловлено тем, что, рассматривая жалобы о нарушении прав и свобод, гарантируемых Конвенцией, на предмет их приемлемости и по существу, Европейский Суд руководствуется не внутренним правом соответствующего государства, а собственными правовыми стандартами.

Практика толкования Европейским Судом положений Конвенции имеет определяющее значение для понимания гарантий прав и свобод человека, закрепленных в Конвенции. Этим обусловлена роль его правовых позиций, а также понятий, имеющих автономное значение в соответствии с Конвенцией, которые, являясь результатом длительной практики толкования им положений Конвенции, способствуют достижению главной цели – эффективной защиты основных прав и свобод человека и гражданина.

Изложенное позволяет сделать следующий вывод: практика Европейского Суда по правам человека в рамках толкования норм Конвенции имеет важное значение для национальных судов стран – участниц Конвенции в процессе уяснения нормативного содержания того или иного правового института, его ключевых (универсальных) параметров; нормативного содержания конвенционных норм; порядка разрешения коллизий; пределов допустимого ограничения конвенционных прав.

Задача Европейского Суда в толковании состоит не в том, чтобы подменять национальные судебные органы. На национальные органы, а именно на суды, ложится задача толкования внутреннего законодательства, даже когда внутреннее право отсылает к положениям международного права или к международным договорам. Роль Европейского Суда сводится к проверке соответствия Конвенции и результатов такого толкования.