Профессионализация труда

Широкое распространение в Средние века получило разделение труда между земледелием и ремеслом. Причем в эпоху раннего Средневековья (V—XI вв. н. э.) они, как правило, объединялись одним хозяйством так, что ремесленное и сельскохозяйственное производства выступали в качестве единого домашнего хозяйства, или «семейного производства». Такое семейное производство организовывалось родственными или соседскими группами. В этой связи труд не представлялся в качестве профессиональной деятельности. Он был лишь побочным продуктом жизни тех людей и выступал как средство сохранения коллективного целого и как способ развития редких на тот момент социально-экономических связей между отдельными домохозяйствами.

Домашнее хозяйство того времени представляло собой самодостаточное и самоорганизованное производство, где функции по созданию продуктов потребления в основном распределялись между членами семьи согласно их главенству, способностям и потенциалу. Само же хозяйство было одновременно и производительным, и потребительным. То есть потреблялось ровно столько, сколько производилось. Соответственно, в рамках такого хозяйства господствовала естественно-биологическая «трудовая» деятельность, когда в руках женщины концентрировалось потребительное, а в руках мужчины — производительное хозяйство. В этом контексте труд был разделен так же, как и в первобытной экономической системе — по половым и возрастным критериям. Главный работник — мужчина, как более развитый, прежде всего физически, — возделывал землю, засевал поля, собирал урожай. Задачей женщины, а часто и детей являлось потребление произведенного мужчиной продукта, создание такого продукта, который непосредственно удовлетворял потребности членов семьи.

В тех условиях производственная деятельность не была ориентирована на расширенное производство, поскольку формы товарного обмена были практически не востребованы. И хотя обязанности по обеспечению продуктами питания и домашней утварью были важнейшими условиями выживания семьи, проблема ее существования определялась также способностью защищаться от внешних и внутренних врагов. Подобная функция плохо сочеталась с задачами семейного производства, поскольку совмещение производительной и военной деятельности было крайне затратным. По всей вероятности, это стало одной из причин того, что общинное аграрное производство превратилось в феодальное (лат. feodum — владение).

Феодальная экономика основывалась на сборе податей (барщины), который часто осуществлялся в принудительном порядке, хотя подобная организация сельскохозяйственного производства представлялась как вид общественного соглашения между крепостными крестьянами и землевладельцами, когда за регулярные подати крепостной крестьянин получал от землевладельца определенные гарантии в отношении защиты от врагов. Если бы отсутствовали подобные гарантии защиты со стороны землевладельцев, то была бы несостоятельна такая форма принуждения. С феодализмом приходит и социальная дифференциация самих крестьян. Начиная с VII в. крестьяне условно были поделены на свободных — обладавших собственным земельным наделом, участвовавших в судебных органах, самостоятельно защищавших свои земли, — полусвободных и несвободных, обеспечивавших, однако, свое существование самостоятельно, и крепостных, напоминавших по своему положению рабов, трудившихся исключительно на двор господина и получавших от него довольствие. Последние не являлись в полном смысле слова крестьянами, поскольку осуществляли и другие виды деятельности, в частности занимались ремеслом, а также им не был свойственен самостоятельный контроль за производством. В большей мере их статус соответствовал земледельческим рабочим, лишенным какой-либо собственности на средства производства. Но именно они создавали первые европейские города и становились их гражданами. Можно предположить, что из этих работников возникли ремесленные мастера. Однако их широкое распространение, равно как и развитие городской экономики, было бы невозможно без роста производительности труда в аграрном секторе. Средневековое аграрное производство становится важнейшим условием господства ремесленной экономики и иерархии человеческого труда.

Приблизительно с XII в. в Европе существенно повышается интенсивность сельскохозяйственного производства, в результате чего возникает стимул продажи излишков самими крестьянами или землевладельцами. Кроме того, деньги в качестве эквивалента других товаров получают широкое распространение и признание, что значительно развивает отношения денежного обмена. Натуральный обмен теряет свои позиции, и это обеспечивает землевладельцам самые разнообразные формы использования барщины. Несвободный крестьянин платит натуральной продукцией, которую землевладелец реализует на рынке уже за деньги. Именно по этой причине рост производительности труда в сельскохозяйственном производстве получает такой мощный толчок. Мотив потребности в труде сохраняет свое классическое выражение в природном, насыщенном постоянным физическим напряжением бытии крестьян. Он, естественно, порожден христианской этикой и соответствующим тому времени толкованием библейского учения. Труд — тяжелое испытание для крестьянина, наказание за первородный грех, но в то же время это единственный способ выживания. А потому трудиться должен каждый человек, поскольку он трудится во имя Бога. Только Бог определяет, какого человека ему следует наградить за старания благоприятной погодой, хорошим урожаем, обилием пищи. В то время трудовой вклад зависел от человека, тогда как результат труда полностью определялся Богом. Библейская история о грехопадении и о потенциальной возможности возвращения людям «потерянного рая» содержит в себе символическое значение для истории развития живого труда. Повышение производительной силы социально организованной деятельности человека и в то же время его удаление от естественно-природной сущности характеризуют развитие труда в период раннего Средневековья. Параллельно с постепенным отделением от естественно-природных условий человек начал развивать систему производства, обмена и, как следствие, социальную иерархию. Оба направления — развитие рационально-полезной деятельности и становление регулятивной системы разделения совокупного общественного труда — постоянно были связаны с этапами или ступенями воспроизводства субъективных человеческих потребностей. Это создало предпосылки для всеобщего распространения профессионального разделения труда в рамках ремесленного производства, которое уже в XIII в. впервые в истории человеческой цивилизации становится доминирующей формой экономической деятельности.

Средневековый ремесленный труд, если исходить из двойственной природы труда — как затрат энергии и как деятельности, создающей продукт, — предназначенный для удовлетворения индивидуальных и общественных потребностей, является типичным прототипом категории «производительный труд». Как вид труда и как социальное отношение, ремесленный труд вначале во многом тождественен сельскохозяйственному. Однако выделиться в самостоятельный и при этом специализированный вид труда помогает переход от политико-семейной к экономической организации уклада. Этот переход обусловлен качественно новой ориентацией самого ремесленного производства. Здесь приоритет организации основывается уже не на критерии самодостаточности, в смысле того, что произведенный продукт потребляется самими же производителями (как это было в домашнем хозяйстве). В данном случае создается продукт исключительно для обмена. Соответственно, специфика классического ремесленного производства состоит в том, что оно ориентируется на изготовление продукта для других. Эта деятельность не ориентируется на непосредственное удовлетворение потребностей в произведенной продукции самих производителей — она обусловлена процессом обмена. Организация ремесленного производства ориентирована (поскольку целиком зависима) на рынок, т. е. возможность обмена произведенного продукта.

То, что ремесленник производил продукт не для собственного потребления, было естественным и закономерным. В этом принципиальное отличие ремесла от земледелия, где продукт создавался как раз для удовлетворения базовых потребностей самих производителей. Однако, как и в условиях натурального хозяйства, важнейшим критерием производства ремесленного продукта оставалось его качество. Поэтому городские ремесленные производства вовсе не тяготели к погоне за количеством, которое в условиях развития орудий труда того времени неизбежно предполагало бы увеличение числа работников. Развитие знаний, умений, ловкости — всего того, что обозначается как профессионализм, было определено стремлением ремесленника создавать качественные продукты. Качество являлось критерием поддержания ремесленника городской властью. Качество обуславливало гарантии твердой позиции на рынке, но в то же время подвергалось непосредственной жесткой оценке потребителями. Традиционно ремесленник производил на заказ, либо самостоятельно реализовывал продукцию на рынке. Такая непосредственная включенность в обмен предполагала высокую ответственность производителя за качество продукта. Реализовать же некачественную продукцию было чрезвычайно затруднительно. Стремление к развитию профессиональных способностей было определено также необходимостью создания такого продукта труда, который сразу же превращался в товар. Другими словами, само по себе создание продукта еще не гарантировало благополучное существование ремесленника. Для этого было необходимо сбыть этот продукт, т. е. найти его потребителя. Средневековое ремесло имело органическую природу. Это связано с приоритетным значением практических навыков и «завещанием» правил осуществления ремесленной деятельности как предпосылок технического господства производителя. Также это было определено переплетением связей семейной жизни и профессиональной деятельности.

Ремесло требовало от главного производителя максимума профессионализма. И хотя еще в домашнем производстве обнаруживались зачатки профессиональной деятельности, лишь в условиях городского хозяйства, с его ориентацией на меновую экономику, ремесленный труд предстал как самостоятельная профессиональная деятельность. Выражение ее профессионализма обнаружилось в том, что главный ремесленник, а вместе с ним и все подмастерья и ученики ориентировались на производство одного вида продукции. И чем в большей мере росла зависимость от продукта, тем большее развитие получал профессионализм, который был ориентирован на достижение лишь одной цели — качества производимого продукта. От городских ремесленников, каждый из которых специализировался на одном изделии, требовалось огромное количество разнообразных трудовых функций. Так же, как и в домашнем производстве, организация ремесленного цеха ориентировалась в основном на использование главным мастером подсобного труда своих детей, близких и дальних родственников, но в отличие от первого ремесленное производство предполагало намеренное приобщение отдельных членов семьи к производительному труду ее главы. В задачу подмастерьев и учеников входило выполнение более простых операций, что, собственно, решало несколько задач: во-первых, овладение ремеслом и передача знаний младшему поколению; во-вторых, пособничество в труде, ориентированное на освобождение единичного ремесленника от низкоквалифицированной деятельности; в-третьих, воспитание с позиции религиозно-этических норм труда того времени. Такое производство основывалось на объединении нескольких подручных работников вокруг главного, но вовсе не предполагало их соединение в один единый коллектив. Иерархия подчиненности работников была тождественна иерархии в семье.

С процессом укрупнения ремесленного производства (XIII—XIV вв.) этика семейных отношений не потеряла своей актуальности, хотя организация производства все в большей мере стала подчиняться рационально-экономическим правилам. Постепенно росла роль вспомогательных работников, поскольку им поручалась все более существенная в своем содержании или равная по значению в организации производства в сравнении с трудом основного производителя деятельность. Речь идет о совокупном труде всех участников производства, выражающемся в каждой единице произведенного продукта, или же об определенном количестве индивидуальных трудовых процессов. Различные работники производили некую совокупность продуктов, которая была объединена в таковую лишь общим производством. В этом случае отсутствовало какое-либо экономическое взаимодействие между работниками, равно как и разделение труда между ними. Фактором, их объединявшим, выступало единое производственное пространство, а также единоначалие со стороны основного ремесленника. Только руководитель имел право распределять труд между участниками исходя из потенциальных способностей каждого.

Средневековое ремесленное производство содержало в себе трудовую этику, которая позволяет говорить о формировании первого в истории всеобщего идеального типа трудовых отношений. Эта этика основывалась на возникающей, как непосредственной, связи «я знаю — я могу», при этом профессиональные знания, представляемые в виде традиций, становились связующим звеном поколений. Господствовавшие в раннем Средневековье христианские каноны аграрного труда, с предопределенностью результата Божественной волей, в эпоху расцвета ремесла не могли быть адекватными с точки зрения оценки труда ремесленника. Уже не наблюдается слепая вера в Божье провидение на предмет результатов труда. Они полностью зависят от профессиональных знаний ремесленника и его мастерства.

Несмотря на большое значение ремесленного труда для экономики и общества эпохи классического Средневековья, в нем были заложены естественные ограничения, связанные с персонификацией каждым работником своих орудий труда, отсутствием рациональных отношений производства, распределения и накопления, максимизацией производительности труда, а также корпоративным запретом конкуренции. Однако на определенном этапе господства ремесленного труда данные ограничения перестают быть препятствием развитию. Можно назвать три фактора, которые вначале в рамках Северной Италии и позже — северо-западных государств Европы привели к великому переходу от принципа удовлетворения спроса к принципу накопления и оборота капитала.

За счет возникновения стабильного излишка в производстве ремесло начало освобождаться от своей организационной и этической зависимости. Это привело к распространению калькуляции экономической деятельности, к расчету затрат и доходов, баланса прибыли как критерия успешного ведения торговли. Но лишь в XV в. произошло достаточное распространение знаний для чтения и письма, а также ведения бухгалтерии. Приблизительно с этого времени распространяется практика ведения бухгалтерской книги.

С распространением обменной деятельности, которое вновь было обусловлено непрерывным сближением «старого» мира со средиземноморскими территориями и севером Европы, ростом численности населения и развитием специализированной аграрной и ремесленной культур, появилась ориентация на увеличение прибыли производства. Вместо традиционного «патриархального» ремесленного регулирования производства у парижских прядильщиков шелка и итальянских ткачей возникли первые калькуляции эффективности производства, расчет роста дохода их товарного производства.

За счет рациональной, т.е. ориентированной на соотнесение затрат и результата, организации производства начал формироваться новый мотив экономической деятельности: доходы или повышение прибыли для своих собственных потребностей. Правда, к организационно-корпоративному духу общества Средних веков относилось также афиширование богатства. Расцвет великолепия дворов мирской и духовной знати за счет городского населения и землевладельцев был все же связан с «накопительскими» целями. Богатство служило презентацией городского габитуса (внешнего облика). Наоборот, как средство «получения дохода», богатство осуществляло прежде всего «производительную» функцию, функцию приумножения богатства.

Все это стало возможно благодаря тому, что из сферы ремесленного производства выделились и развились торговое и ростовщическое ремесла. Изменения в системе ремесел, а также их разнообразие спровоцировали бурный расцвет торговли. Ее распространение было настолько скорым и массовым, что основанный в XII в. Ганзейский союз (нем. Hansa — союз), объединивший купцов и торговцев, к концу XIII в. включал более 200 городов Западной, Северной и Восточной Европы. В свою очередь, развитие торговли также обусловило изменение ремесла. Производство не для конкретного потребителя, а для купца лишило ремесленный труд того содержания, которое позволяло создавать уникальные и неповторимые продукты. Купец не являлся конечным потребителем. Он выступал в роли посредника между производителем и потребителем. Соответственно, у него имелись весьма специфические интересы в отношении покупки-продажи изделий материального производства. Купец всегда ориентируется на приобретение таких продуктов, на которые имеется спрос, причем важно, чтобы товары удовлетворяли спрос как можно большего числа людей. Соответственно, он заинтересован в оптовом производителе. Торговля стимулировала создание прибавочного продукта, предназначенного войти в обмен. Следовательно, торговля подталкивала развитие производства ради меновой стоимости, заставляя увеличивать объемы выпуска продукции. Способствуя распространению обмена продуктами труда, торговля создала условия для превращения труда в центральный элемент экономических и общественных отношений. Для завершения этого процесса и перехода от средневековой этики труда к индустриальному капитализму еще было необходимо, чтобы в полемике между обывательским рационализмом и наследованными сословными воззрениями развился дух капитализма. Кроме того, коренным образом должно было измениться производство, создав принципиально новые технические и организационные условия для человеческого труда. Наконец, было необходимо, чтобы изменилось социальное, экономическое и политическое строение общества, где бы появились две общественные силы, противостоящие друг другу, но не способные друг без друга существовать, а труд превратился бы в основной институт развития, распределения и легитимности.