Правовые и идеологические рамки языковой политики

После смерти генерала Франко в ноябре 1975 г. под руководством аппарата диктатуры начался постепенный переход к демократизации. В то же время население вышло на улицы, и армия опасалась малейших изменений. 15 июня 1977 г. был избран парламент, который занялся созданием демократической конституции. 11 сентября 1977 г., в национальный день Каталонии⁶, эпохальная манифестация в Барселоне (около 1 млн чел.) потребовала автономии, которую Каталония получила месяц спустя.

Фалангисты-реформаторы у власти допускали определенную автономию, тогда как она была нежелательной для правой партии «Народное объединение» (предшественника Народной партии). В результате трудных переговоров Испания была определена как «неделимая нация», в которой есть «народности и регионы». Испанский язык (под названием «кастильский») был провозглашен единственным общегосударственным языком. Все граждане обязаны знать его и имеют право его использовать. На региональном уровне допускаются дополнительные официальные языки. Выпало из конституционного текста республики все связанное с испанским языком в образовании.

Конституция Испании не предполагала регионализации государства, кроме отдельных областей, хотя такая возможность существовала для всех регионов. Эта неопределенность, возникшая при согласовании противоположных точек зрения, отложила решение спора на более позднее время.

Тем не менее, несимметричное устройство государства (с автономией только для каталонцев, басков и галисийцев) беспокоило общеиспанские правые партии. Они вскоре после принятия конституции согласились разделить государство на 17 автономных областей. После неудачного армейского переворота (в феврале 1981 г.) основные общеиспанские партии договорились между собой о создании рамочного закона (исп. ley orgánica) для «гармонизации процесса автономизации», предполагающего одинаковое распределение государственных функций по регионам.

Каталонское и баскское правительства подали на этот закон иск в конституционный суд, который вынес решение в пользу истцов. Затем конституционный суд превратился в орган, где постоянно спорили испанское и региональные правительства. Испания стала, на практике, «не институциональной федерацией»  или «почти федеральным государством», в котором конституции автономных областей принимаются в ходе сложного процесса и имеют статус рамочных законов.

Тем не менее, различные представления о государственном устройстве не способствовали развитию действующих многосторонних органов координации и решения конфликтов с участием представителей центральной власти и регионов. Даже реформирование сената в полноценную территориальную палату по модели германского Бундесрата – идея, пользующаяся определенным общим одобрением – не смогло до сих пор осуществиться.

Цель трудна, поскольку конституция Испании определяет специальный статус испанского языка, а также определенные обязанности по отношению к нему. Вопрос в том, насколько юридически возможно в автономной области полное равенство в языковых правах и обязательствах граждан. В Каталонии такое полное равенство считалось фундаментальной целью.

Для достижения этой цели предлагалось «нормальное» использование обоих государственных языков. Проблема в том, что понятие «нормальность» спорно. Каталонские социолингвисты Э. Бош и Ф.Ш. Вила предлагают три возможных уровня «нормализации»: Минимальная социолингвистическая цель: занятие всех сфер коммуникации бывшим регрессивным языком внутри языкового сообщества. Средняя социолингвистическая цель: минимальная цель, а также билингвизация иноязычных. То есть те, для кого подчиненный язык не является родным, изучают и используют его.

Максимальная социолингвистическая цель: средняя цель, а также языковая интеграция (или реинтеграция) иноязычных, то есть их превращение в активных членов принимающего языкового сообщества посредством создания условий, чтобы они позаимствовали язык принимающего сообщества как свой собственный и передавали его своим потомкам.

И. Мари, один из руководителей первых этапов каталонской языковой политики, отмечает, что из текстов конституций Испании и Каталонии могли бы следовать два крайних сценария. Либо равноправное многоязычие в Испании и постепенное развитие каталонского как общепринятого публичного языка при уважении индивидуальных прав носителей испанского языка в Каталонии; либо установление строгой иерархии языков, в которой гегемония испанского привела бы к его эксклюзивному использованию на общеиспанском уровне, а в Каталонии двуязычие постепенно превратило бы каталанский в лишний, маргинальный язык.

Следовательно, ключевым аспектом каталонской языковой политики стало не создание полностью паритетного государственного двуязычия, которое постепенно закрепило бы каталанский язык в статусе ниже испанского, а придание ему преимущества в существенных сферах (т.н. «позитивная дискриминация»).

Для этого использовался именно официальный статус каталанского языка: данная официальность означает, что «написанные на нем тексты являются достаточными для имеющего силу выражения без параллельного текста на испанском языке». Но это должно быть сделано без ущемления прав испаноязычного населения, что сложно.

Кроме того, поскольку центральные органы власти не занимались развитием многоязычия, а, как правило, лишь создавали нормативные правовые акты в пользу общегосударственного языка, органы власти Каталонии посчитали еще более необходимым укрепление каталанского языка.