Норма и отклонение

Важной темой психологической антропологии в связи с концепцией социализации была и остается  относительность  грани  между психической нормой и патологией. Сама тема и базовая точка зрения на нее были заданы статьей Р. Бенедикт «Антропология и патология». Развивая идеи 3. Фрейда, она выдвинула гипотезу о том, что каждая культура содержит особственные представления о здоровье, а также особые, характерные для нее черты, которые вызывают специфичные психопатологические реакции.

Ей при надлежит допущение, что нормальными считаются поведение  и состояния, находящиеся в соответствии с установлениями данного общества, оправданные в нем. Таким образом,  представление  о культурной норме приобрело релятивистскую окраску.

Кроме того, следует принимать  во  внимание  неоднозначность самого термина. С одной стороны, в  социальных  науках  нормой считается такое устойчивое  регулятивное  или  референтное (обязательное для соотнесения с ним) образование, которое в  этом качестве утверждено, признано и  оправдано  членами  сообщества,  а часто даже кодифицировано, то есть облечено  в  устную  или письменную формулу, составляющую часть морального  кодекса.

С  другой стороны, этим же  термином  обозначается  норма  в статистическом смысле, то есть часто даже неотрефлексированные формы взаимодействия, коммуникации, поведения, предпочтений, которые оказываются общими  для  большинства  членов  социального слоя, группы и проявляются только  на  уровне  совместной  активности.

Из этого следует, что далеко не все виды общераспространенного поведения могут оправдываться на уровне принятого в сообществе морального кодекса, а массовое одобрение некоторых нормативных предписаний отнюдь не означает обязательного следования им.

Трактовка и объяснение отклонений от социокультурных норм, выявление порождающих их факторов,  их последствий для  личности  и  ее культурного окружения, механизмов их социальной и культурной институционализации осуществляются на базе культурно- антропологической интерпретации данных психиатрии и анализа правонарушений.

Изучение народной медицины и этнопсихиатрии позволили выявить не только разнообразные  виды  терапии  по отношению к известным  душевным  заболеваниям.  Стало  очевидным, что их значение и смысл неодинаковы в различных культурах.

Варьируются оценка социокультурного статуса больного, его самовосприятие,  граница,  отделяющая психическую болезнь от  здоровья и т. п. Соответственно расширились аналитические рамки для изучения устойчивости социокультурных  структур по отношению  к индивидуальным девиациям (отклонениям), а также последствий такой устойчивости для сохранности форм социокультурного пространства.

В этнопсихиатрических исследованиях многообразие психических отклонений и порождающих их факторов рассматриваются в двух основных аспектах. С одной стороны, изучается специфика девиантного поведения, особенности психозов и их истоков в зависимости от особенностей различных культур.

С другой стороны, анализируются психические последствия перехода общества из традиционалистской в модернизованную форму: сравниваются особенности дисфункций психики в обоих типах обществ, место и роль в них наркотических  культур (алкоголизм, наркомания, токсикомания).

Самостоятельную тему исследований составляет изучение психических отклонений, пограничных состояний личности  как источников культурных инноваций (творчества). Интересный  материал для изучения закономерностей индивидуальной обусловленности формирования культурных знаков и символов, культурной семантики обеспечивается сравнительно-культурным анализом сновидений.

Релятивизация концепции социокультурной нормы, проблематизация ее неизменности позволили исследователям более тонко изучить темы нормы и отклонения, здоровья и заболевания. Вненормативное поведение перестало однозначно трактоваться как патология органического или психического происхождения. Общесоциальные кодифицированные и статистические нормы больше не рассматриваются как безоговорочно и навсегда связанные с адаптацией людей к своему окружению и к сохранению личностного благополучия.

норма  для индивидуального организма задается видовой обусловленностью, наследственностью, физическими и психическими  ресурсами  человека как вида и т. п.;

норма для группы обусловлена ее функциональной и структурной спецификой, особенностями свойственных ей нравов и обычаев по сравнению с другими группами;

общесоциальная норма отражает  общие принципы социального   взаимодействия  и регулирования конфликтов для всех членов общества на социетальном институциональном уровне.

Соответственно отклонение от определенного вида  таких образований не следует сразу диагностировать как аномалию, но нужно подвергнуть анализу с точки зрения адаптационных последствий. Например, нарушение групповых или общесоциальных стереотипов отнюдь не  свидетельствует  о  психическом  заболевании  индивида.

Может оказаться, что найденная им позиция в отношении к окружению более отвечает критериям личностного  или  группового  благополучия, чем общепринятые. Отклонения других типов могут носить разрушительный для индивида и группы характер.

И по’ скольку социальная значимость инновации часто становится заметной лишь с течением времени, люди склонны не принимать ее сразу, продолжать придерживаться установившихся стереотипов и считать новое отклонением, нарушением, а иногда и патологией.

Подобным же образом не следует без проверки относить  к преступным группам те, что в своих действиях выходят за рамки  не только социально санкционированного морального кодекса, но даже некоторых правовых установлений. Может оказаться, что конкретные нормы, имеющиеся в определенной области социокультурного пространства, перестали соответствовать изменившейся ситуации, способствовать решению текущих жизненно важных проблем.

В  то  же  время  всегда  обнаруживается сообщество, где найдены адекватные формы существования в изменившихся условиях, причем такие, что могут быть социально приемлемыми.

Однако есть также группы, где инновации, способствующие приращению благополучия их членов, могут не только противоречить кодифицированным общесоциальным нормам, но и угрожать адекватному функционированию механизмов поддержания порядка, удовлетворяющего большинство членов общества.  В  этом случае общесоциальные нормы оказываются более действенными не только по традиции, но и по существу.

Проявления отклонений от норм поведения на одном из назван- ныхуровней не обязательно ведетк нарушениям на других. Так, психическое заболевание или индивидуальное преступление даже при условии их определенной статистической вероятности не разрушают социокультурных групп и общества.

Институционализация такого рода событий позволяет локализовать их, «выгородить» из более широкого социокультурного пространства с его рутинными установившимися процессами. Клиники для  душевнобольных,  пенитенциарные  учреждения (места для содержания и ресоциализации преступников), монастыри и т. п. суть те институциональные структуры, в которые помещаются несоциализованные или больные индивиды.

Аналогичным образом противоречия и конфликты на уровне общественной идеологии могут никак не повлиять на образ жизни конкретных индивидов. Люди будут продолжать зарабатывать на жизнь, воспитывать детей, строить отношения друг с другом в соответствии с теми же стереотипами,  что были им свойственны раньше.

Эмпирические критерии индивидуальной, социальной, культурной аномалии, патологии, по свидетельству многочисленных исторических и сравнительно-культурных исследований, меняются от эпохи к эпохе и от культуры к культуре.

Эти различия становятся важным показателем их относительного своеобразия благодаря той социальной значимости, которая приписывается идее порядка в организации жизненного пространства людей. Соответственно поддержание и изменение представлений в обществе о норме и патологии определяет «логику» и философию истории, зафиксированные в культуре¹.