Креативность как элемент рефлексивной системы
Открытие активной роли познающего субъекта делало совершенно естественным и особое внимание к его внутреннему миру, а значит, и к самопознанию.
Поскольку, следовательно, постигаемое мыслью и ум не отличны у того, что не имеет материи, то они будут одно и то же, и мысль будет составлять одно с постигаемым мыслью. Точно так же обстоит дело с божественным мышлением, которое направлено на самого себя на протяжении всей вечности».
Если у Платона субъект являлся просто носителем некоего объективного начала, то теперь по крайней мере высший субъект Бог становится творцом своего собственного предметного мира. Таким образом, божественно-мировое единство в аристотелевской системе является первой формой полагания целостной системы рефлексивной онтологии.
Однако эта онтология является рефлексивной лишь для Бога, а не для человека, который оказывается вне этого божественно-мирового единства, поскольку разум его с точки зрения античной философии (и античного мировоззрения в целом) не связан какой-либо внутренней, существенной связью с разумом Бога.
При этом мы отнюдь не утверждаем, что учение Аристотеля было всецело нерефлексивным речь здесь идет о том, что сделанный философом фундаментальный шаг, связавший Р. деятельность и креативность, в первую очередь оказался экстраполирован на Бога, а не на человека.
В итоге на рубеже двух эр (дохристианской и христианской) во всей полноте встает вопрос о единстве познающего человека с основанием бытия познаваемой им системы.
