Художественный мир романа «Мастер и Маргарита»

Однако сущность Булгакова а ее наиболее полном, естественном и совершенно открытом виде наиболее полно воплотилась в другом романе – «Мастер и Маргарита».

Пожалуй, подобного рода сомнения можно отнести и к роману: роман «Мастер и Маргарита» – не очень-то роман. Точнее – не только роман. И вот почему. Есть странные совпадения в судьбах Мастера и его автора. Ну, например. Земная жизнь Мастера закончилась сразу же, как он завершил роман.

Правда, там была попытка продолжить жизнь, но уже вместе с любимой, но уже вне работы над романом. И оказалось, что это невозможно. Душа Мастера ушла в этот роман. Да и сам Мастер, когда говорит об этой жизни, говорит только о романе, а всего остального не помнит. А он и писал-то его год с небольшим. Но в этот срок совершил то, что ему было предначертано свыше, и тем самым исчерпал свое пребывание на земле.

А Булгаков? Разве его собственная судьба не пошла по тому же сюжету? «Я – мистический писатель», – писал он в письме Правительству СССР, вкладывая в эти слова определенный смысл, разъясняющий суть его метода. Он, действительно, мистический писатель. Кто же может на 10 с лишним лет вперед так рассчитать свою работу, чтобы ее завершение почти день в день совпало с завершением жизни? Из людей – никто. Разве что Воланд.

Роман содержит три пласта, три художественных потока. Сатирическое, почти фельетонное, изображение Москвы 30-х годов сочетается в нем с великими образами-идеями мировой культуры: Фауста и Маргариты, Христа и Дьявола.

И дело не только в том, что они объединены идейно – общностью замысла, и сюжетно – историей жизни Мастера. Переклички трех пластов возникают постоянно и на самых разных уровнях. Обратимся к тем перекличкам, которые, казалось бы, лежат на поверхности – к тематическим.

К открытому плану можно отнести все, что касается хода следствия по делу Воланда и его компании. Одна из самых ярких иллюстраций здесь – попытки чекистов поймать кота в «нехорошей» квартире. Второй план более глубокий. Вспомним две сцены.

Вспомним еще одну сцену – в Александровском саду, сцену встречи Маргариты и Азазелло. Азазелло начинает цитировать роман Мастера. Удивительна реакция потрясенной Маргариты: «Я ничего не понимаю… про листки еще можно узнать, проникнуть, подсмотреть… Наташа подкуплена, да? Самые страшные мысли – все о том же: «Скажите, кто Вы такой, из какого учреждения?».

А как Мастер попал в сумасшедший дом? Некий знакомец Мастера по имени Алоизий Могарыч, написал на Мастера донос, после чего Мастер и попал «туда» («Через четверть часа после того, как она покинула меня, ко мне в окно постучали…»). А когда он вышел «оттуда» и обнаружил, что его подвальчик заселен, вот тогда-то он и пошел в сумасшедший дом. И Воланд, который никогда не ошибался, впервые увидев Мастера, единственный раз в романе заговорил языком автора. «Да, – заговорил после молчания Воланд, – его хорошо отделали».

В связи со сквозной темой романа – доносительства – укажем еще на один любопытный факт. В романе по прямому указанию Воланда был убит только один человек, и этот факт стоит того, чтобы поинтересоваться: за какие прегрешения? Речь идет о бароне Майгеле. Это штатный доносчик, осведомитель.

Вообще отметим, что в романе ни один приличный человек от рук Воланда не пострадал. Правда, приличных людей в романе очень немного. Важно тем не менее, что при всем разнообразии наказаний высшей меры удостоился все же доносчик. То же, кстати, можно сказать и об Иуде, если обратиться к сюжету романа Мастера.

Незамедлительно последовало наказание – поработать обыкновенным вампиром. Дополнительно Азазелло и Бегемот, в инициативном порядке, врезали ему по уху…Восприятие трех «сюжетных линий» романа, трех «пластов» в единстве, невозможность их «развести» связано и с особенностью пространства и времени в романе.

С одной стороны, ни у кого, кроме Булгакова, события не размещены во времени и пространстве так точно, что всякому моменту действия соответствует строго определенное положение солнца на небе, яркая полночная или бледная утренняя луна. То же можно сказать и в отношении пространства. Читатель всегда знает, под каким углом к прежней дороге свернул в ночной темноте герой, в каком направлении шли переулки, над которыми летела Маргарита к Арбату. И при этом точнейшем положении действия во времени и пространстве и то и другое разрушено.

Ну что такое время, если продолжающийся по меньшей мере 4 часа бал у Сатаны начался и кончился в одну и ту же полночь «Праздничную ночь приятно немного и задержать!». И где привычное для нас пространство, когда в одной квартире № 50 в доме 302-бис по Садовой умещаются тропические леса с попугаями, лестница длиной в перспективу перевернутого бинокля и т.д.

Значит, ни времени, ни пространства нет. «Чисел не ставим, с числом бумага станет недействительной», – говорит Кот, выдавая Николаю Ивановичу свидетельство, что он провел ночь на балу у Сатаны. Нет в пространстве булгаковского романа ни чисел, ни часов, а есть единое, то свернутое, то развернутое время.