Художественный мир лирики И. Бродского 1960-х годов
В начале 1960-х годов, в возрасте 23–24 лет Бродский прочел Мандельштама, Цветаеву, Пастернака, затем стихи Роберта Фроста и Джона Донна, которые, по его собственному признанию, потрясли и буквально сбили с ног своим экзистенциальным ужасом. Тональность этих стихов оказалась созвучной мироощущению молодого поэта, уже в ранних произведениях которого отчетливо прозвучали мотивы тоски, пустоты и безмолвия, горечи расставания:
Надолго ль?.. Навсегда.
Храни в себе молчание рассвета,
великий сад, роняющий года
на горькую идиллию поэта.
Эти мотивы, отчетливо выделявшиеся на фоне тогдашней «официальной» поэзии, развиваются в начале 1960-х годов в одном из первых «рождественских», новогодних стихотворений Бродского «Рождественский романс» (1961)с его заданным уже в первой строке, неосознанным, а потому необъяснимым ощущением тотальной, вселенской – на земле и в мирозданье – экзистенциальной тоски:
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной кораблик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
И дальше, в той же пронзительной и необъяснимой тоске, возникают и проплывают перед нашими глазами по улицам ночного города «пчелиный хор сомнамбул, пьяниц», «такси с больными седоками»…«Печальный дворник круглолицый», «любовник старый и красивый» … «Плывет в глазах холодный вечер, дрожат снежинки на вагоне, морозный ветер, бледный ветер обтянет красные ладони…».
И все эти человеческие фигуры, детали и зарисовки пейзажа незаметно, вдруг переходят в раздумье о самой жизни, ее непостижимой сути:
волне средь шума городского
плывет в тоске необъяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будут свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
Для лирики Бродского начала 1960-х годов очень характерно небольшое стихотворение «Я обнял эти плечи и взглянул… » (1962). В нем отчетливо звучит элегический мотив одиночества и тоски, хотя перед нами только описание интерьера, своеобразный «прейскурант пространства», если использовать слова самого Бродского из стихотворения «Конец прекрасной эпохи» (1969): «И пространство торчит прейскурантом»:
на то, что оказалось за спиною,
и увидал, что выдвинутый стул
сливался с освещенною стеною.
Был в лампочке повышенный накал,
невыгодный для мебели истертой,
и потому диван в углу сверкал
коричневою кожей, словно желтой.
Стол пустовал. Поблескивал паркет.
Темнела печка.
В раме запыленной застыл пейзаж.
И лишь один буфет казался
мне тогда одушевленным.
Но мотылек по комнате кружил,
и он мой взгляд с недвижимости сдвинул.
И если призрак здесь когда-то жил,
то он покинул этот дом. Покинул.
В 1963 г. Бродский пишет стихотворение – эпитафию«На смерть Роберта Фроста» («Значит и ты уснул… ») и «Большую элегию Джону Донну», который, по его словам, произвел на него такое сильное впечатление. Уже с первых строк обращает на себя внимание какая-то особая медлительность и неторопливость, затянутая описательность, кажущееся бесконечным перечисление предметных деталей:
Уснули стены, пол, постель, картины,
уснули стол, ковры, засовы, крюк,
весь гардероб, буфет, свеча, гардины.
Уснуло все. Бутыль, стакан, тазы,
хлеб, хлебный нож, фарфор, хрусталь, посуда,
ночник, белье, шкафы, стекло, часы,
ступеньки лестниц, двери. Ночь повсюду.
Перед читателем встает неподвижный, уснувший мир, беспредельное пространство и как бы остановившееся время. Все в этом мире как будто статично. Но постепенно, в ходе приумножения деталей и стихотворных строк, возникает своя внутренняя динамика. Происходит естественное расширение сферы изображаемого – от комнаты и ближнего пространства (соседних домов, города, страны) – к мирозданью.
А дальше, на смену описательности и перечислительности, приходит разговор с собственной душой, которая «скорбит в небесной выси». И как итог – возникают в живом, диалектическом взаимодействии ключевые слова-образы: душа, любовь, жизнь и смерть и, наконец, «звезда, что столько лет твой мир хранила».
Период с 1965 по 1972 г. был временем активного лирического творчества И. Бродского, интенсивной разработки его главных тем и мотивов, совершенствования в области поэтической формы. Одно из характерных в этом плане стихотворений – «Сонет» (1967), опубликованный под этим названием в ряде изданий, а в последнем четырехтомном собрании сочинений названный «Роstscriptum»:
твое существование, не стало
мое существованье для тебя.
… В который раз на старом пустыре
я запускаю в проволочный космос
свой медный грош, увенчанный гербом,
в отчаянной попытке возвеличить
момент соединения… Увы,
тому, кто не умеет заменить
собой весь мир, обычно остается
крутить щербатый телефонный диск,
как стол на спиритическом сеансе,
покуда призрак не ответит эхом
последним воплям зуммера в ночи.
Обратите внимание: уже в начале стихотворения дважды звучит слово «существование», задавая тон и настрой движению мысли-переживания. Вечная тема человеческих отношений, любви и одиночества переведена здесь в экзистенциальный, космический, философский план. Человеческая разобщенность ощущается в самой разорванности пространства и времени, дисгармонии формы. В драме любви, от которой остался лишь призрак, точнее его эхо, выразились экзистенциальное восприятие и ощущение жизни, бытия.
Мотивы безнадежности и обреченности звучат и в посвященном Л.В.Лифшицу стихотворении «Я всегда твердил, что судьба – игра…» (1971):
гордо признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли, и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате,
чем темнота снаружи.
В июне 1972 года Бродский был вынужден уехать из страны, по сути оказался в изгнании и поселился в США, где стал преподавать в университетах и колледжах, выступать с лекциями и, добившись материальной независимости, смог более интенсивно заниматься поэтическим и – шире – литературным творчеством.
Одна за другой на Западе, прежде всего в Соединенных Штатах, выходят его книги: «Часть речи» и «Конец прекрасной эпохи» (1977), «Римские элегии» (1982), «Новые стансы к Августе» (1983), «Мрамор: Пьеса» (1984), «Урания» (1987), «Примечания папоротника» (Швеция, 1990) и др.
Во второй половине 1980-х – начале 90-х годов появляется ряд публикаций в периодике, а затем и отдельные издания на родине: «Назидание», «Осенний крик ястреба», «Часть речи» (1990), «Письма римскому другу», «Стихотворения», «Холмы» (1991), «Форма времени: Стихотворения, эссе, пьесы» в 2-х томах (1992), «Сочинения» в 4-х (1992-1995), «Пересеченная местность. Путешествия с комментариями» (1995) и др.
- Лирические циклы «Стихи из романа» и «Когда разгуляется»
- Философская лирика И. Бродского
- Жизнь и судьба И. Бродского
- Чешский период творчества М. Цветаевой
- Художественный образ мира поэзии М. Цветаевой
- Царство ахматовской лирики – от мира сего
- Лирическая героиня А. Ахматовой
- Художественный образ мира лирики раннего Б. Пастернака
- Генезис Ахматовой – в русской прозе, а не поэзии
- Оформление отчета по практике по ГОСТу 2021/2022
- Оформление ВКР по ГОСТу
- Как составить бизнес-план своими силами
- Оформление эссе по ГОСТу
- Оформление презентации по ГОСТу
- Оформление статьи по ГОСТу
- Оформление дипломной работы по ГОСТ 2021/2022
- Оформление курсовой работы по ГОСТу
- Оформление контрольной работы по ГОСТу