Российская экономическая социология в 1990-е и в 2000-е гг

В период 1990-х гг. экономическая социология принимает новый облик. Ре­шающими условиями послужили изменение общественного устройства, распад СССР, рыночные преобразования в экономике. С одной стороны, марксистская целостность советских общественных наук исчезает, сменяясь множественностью подходов. Эта тенденция наложилась на общемировые процессы перехода социологии к идеям теоретико-методологического разнообразия и междисциплинарности. Поэтому вырастает число научно допускаемых аргументов в пользу обоснования предметного своеобразия экономической социологии. С другой стороны, уходит в прошлое советская экономическая политика, за­интересованная в развитии прикладной части таких областей экономической социологии, как социология труда и индустриальная социология. Интересы частных компаний 1990-х гг. обходят вопросы организации и содержания труда работников. Но появляется много новых экономических проблем и направлений, интересующих социологов. Это проблематика институциональных изменений и перераспределения прав собственности, частное предпринимательство и бизнес-группы, неформальная и теневая экономика, организация рынка труда, потребительского и промышленного рынков и пр.

Нельзя не отметить еще один фактор развития экономической социологии 1990-х гг. — это активное приобщение к зарубежному опыту. Появились публикации классиков экономической социологии — М. Вебера, Г. Зиммеля, Й. Шумпетера. Стали переводиться работы современных теоретиков, таких как П. Бурдье, Ж. Бодрийяр, Н. Смэлсер. Важную роль сыграла вышедшая в 1995 г. книга Ю.В. Веселова «Экономическая социология: история идей», где были обозначены основные этапы и персоналии экономической социологии.

По мере расставания с марксистским характером общественных наук советского образца претерпевали изменения и междисциплинарные взаимоотношения. Для экономической социологии наиболее существенным стал пересмотр связей между социологией и экономическими науками. Распространение и утверждение у нас в стране западной неоклассической традиции экономической мысли сузило экономическую методологию до теории принятия решений, или рационального выбора, что создало новое понимание экономистами перспектив сотрудничества с социологией. Показателем служит работа B.C. Автономова «Модель человека в экономической науке», появившаяся в 1998 г. Правда, со стороны экономистов подобные инициативы чреваты упрощением и вульгаризацией социологической теории, сведением ее к микроуровню человеческого поведения, поиском простейших, «рациональных» объяснений.

Специфической областью социологического интереса экономистов становится так называемая институциональная экономика, пришедшая к нам именно в 1990-е гг. на волне всплеска ее популярности за рубежом. Особенный интерес был проявлен к творчеству Р. Коуза, О. Уильямсона, Д. Норта. С одной стороны, их идеи позволяли экономистам применять свою методологию к социальным институтам и считать это своего рода дополнением экономической теории, которое вполне соответствует их пониманию экономической социологии. С другой — институциональная экономика предоставляла ряд новых для нас методологических подходов, проливающих свет на происходящие в стране социально-экономические процессы. Это теория трансакционных издержек, теория прав собственности, теория контракта и ряд других концепций. Стало происходить постепенное вливание этих новых идей в отечественную экономическую социологию.

Именно в 1990-е гг. институционализация экономической социологии поднялась на новую ступень. Статус экономической социологии был утвержден на уровне государственных образовательных стандартов. Появились кафедры экономической социологии в Московском государственном университете, в Санкт-Петербургском государственном университете, в Государственном университете — Высшей школе экономики. По специальности «Экономическая социология» стали защищаться диссертации и началось обучение специалистов в вузах страны. Были открыты специализированные диссертационные советы в Москве, Волгограде, Казани, Новосибирске, Ростове-на-Дону, Санкт-Петербурге, Саратове, Тюмени, Уфе и других городах. Были реорганизованы старые и созданы новые научно-исследовательские центры по экономической социологии в Москве, Кемерове, Самаре, Санкт-Петербурге. Активизировалась печатная работа в данной области: появились соответствующие рубрики в ведущих социологических журналах страны, вышли в свет обзорные монографии В.И. Верховина (1998) и В.В. Радаева (1997), продолжаются публикации В.Я. Ельмеева, Т.И. Заславской и Р.В. Рыбкиной. Именно в 1990-е гг. в обиход вошли электронные ресурсы по экономической социологии.

Существенную роль в такого рода построениях стала играть сформулированная им трудовая теория потребительной стоимости. С иных позиций — в духе новосибирской школы экономической социологии — продолжала работать Р.В. Рывкина. Руководствуясь идей приоритета социальных факторов в экономике, она стремилась выявить причины тех или иных экономических процессов исходя из анализа поведения конкретных экономических субъектов — от индивидов до государства. Именно подобные субъективные факторы она называет определяющими, когда пытается объяснить провалы экономических реформ, криминализацию экономики, тотальную коррупцию, задержки зарплаты, снижение уровня жизни населения в России. Р.В. Рывкина считает, что низкие интеллектуальные возможности отечественной элиты не позволили в 1990-е гг. согласовать проводимую в стране политику со сложившимися социокультурными условиями.

В значительной мере идеи новосибирской школы были продолжены и обогащены в творчестве О.Э. Бессоновой, соединившей историзм с институциональным исследованием экономики. В работе «Институты раздаточной экономики России: ретроспективный анализ» (1997) она предложила особое видение логики отечественной экономической истории. Она исходит из того, что в течение одиннадцати веков российской истории у нас была раздаточная система экономики. Такая система характеризуется следующими чертами:

1. собственность дается при условии определенных обязательных услуг и может быть конфискована тем, кто стоит у власти, если она используется не по правилам или если услуги оказываются неудовлетворительными;
2. материальные ресурсы, необходимые для оказания услуг, предоставляются через институты раздач;
3. накопление общественного богатства происходит через институты сдач;
4. система административных жалоб являет собой механизм обратной связи, передающий реакцию слуг государю (патрону);
5. раздача и сдача координируются системой управления и финансовыми институтами. В конечном счете логика раздаточных институтов выступала в виде особой социальной логики экономики и отражала свойственное новосибирской школе понимание предметного поля экономической социологии.

Во второй половине 90-х XX в. активно формируется школа экономической социологии в Московском государственном университете — Высшая школа экономики, где ключевой фигурой выступает В.В. Радаев. В 1997 г. он опубликовал учебник «Экономическая социология: курс лекций», где предложил программу нового понимания данной дисциплины. Этот учебник более чем на десятилетие стал самым популярным в стране. Признавая ключевое значение идей М. Вебера для современной экономической социологии, В.В. Радаев определяет главенствующими категории «человека» и «действия», что позволяет последовательно рассмотреть человека в роли предпринимателя, человека в хозяйственной организации, человека в трудовых отношениях, человека в сфере занятости, человека в социальной иерархии, человека в мире хозяйства и хозяйственных идеологий. Вслед за К. Поланьи и М. Грановеттером он использует концепцию укорененности для рассмотрения взаимоотношений экономических и социальных явлений. В конечном итоге делается методологический вывод, что «экономическая социология изучает экономическое действие как форму социального действия. Главное при таком подходе состоит в различении методов социологии и экономической науки. Для экономистов, по словам В.В. Радаева, важна «редукция к обыденному», или предсказание, а для социологов — «проблематизация обыденного», или описание.

События и процессы 1990-х гг. стимулировали дальнейшие поиски и открытия в российской экономической социологии. Начало XXI столетия поставило социологов перед новыми социально-экономическими проблемами и стимулировало использование ими нового научного инструментария. Из наиболее общих тенденций следует отметить усиление теоретической фрагментации вплоть до разобщенности эконом-социологов в масштабах страны. Правда, разобщенность здесь не подразумевает незнание идей своих коллег, а предполагает автономность научно-исследовательских центров друг от друга в направлении своей работы. Подобная свобода, кстати, снизила интенсивность внутридисциплинарной полемики, которая сохранилась лишь в наиболее общих вопросах определения границ самой экономической социологии. В противовес усилилась коммуникация с зарубежными учеными, соответственно — и участие в международном дискурсе. Несмотря на увеличение доступности и качества восприятия иностранных публикаций, продолжает играть важную роль издание переводов наиболее значимых текстов на русский язык. Так, за короткий отрезок для российского читателя появились недоступные ранее труды М. Вебера, Г. Зиммеля, К. Поланьи, Т. Парсонса, Дж. Коулмана, И. Валлерстайна, Г. Беккера, а также творения ведущих современных представителей экономической социологии — М. Грановеттера, Ф. Доббина, В. Зелизер, Н. Флигстина, X. Уайта, У. Пауэлла, Р. Сведберга, Д. Старка, JI. Тевено, Н. Биггарт.

Несомненно, большое благотворное влияние оказало появление электронного журнала «Экономическая социология» (под редакцией В.В. Радаева), знакомя­щего читателей с наиболее свежими работами отечественных и зарубежных исследователей. Большое влияние оказывает петербургский «Журнал социологии и социальной антропологии», издаваемый В.В. Козловским, который регулярно печатает новые материалы и переводы по экономической социологии.

В содержательном плане российская экономическая социология начала XXI в. продолжает обсуждать проблемы предмета и метода, а также отдельных проблемных сфер, связанных со структурой экономики (производство, распределение, обмен, потребление), типами и способами развития экономики, социально-экономической структурой общества и другими более частными вопросами. Основные исходные принципы продолжают быть связаны с уже достаточно известными течениями прошлого столетия (марксизмом, функционализмом, институционализмом, интерпретативным и сетевым подходами).

В последних публикациях о предмете экономической социологии В.Я. Ельмеев, Е.Е. Тарандо и А.В. Багаева указали на очевидную недостаточность доминирующих у нас решений данного вопроса. Они отмечают бесплодность дальнейшего определения предмета экономической социологии как взаимосвязи экономики и общества. Подобное определение предмета не дает совершенно никакой ясности о существе данной дисциплины. Оно слишком абстрактно и подходит разве что для людей начинающих и непросвещенных в сфере социальных наук. Для серьезных же исследователей оно бесполезно, «если его дальше не раскрывать и не ставить, прежде всего, вопроса о том, какая из взаимодействующих сторон выступает причиной, а какая —следствием, какие из отношений являются субстанциональными, а какие — положенными, опосредованными первыми». Эти авторы находят выход в переносе акцента на экономическую науку ради усиления материалистического метода в социологии, рассчитывая на якобы имеющуюся у экономистов естественную склонность к социологическому материализму. Совсем с другой стороны уповает на экономическую науку В.В. Радаев, подходя к предмету экономической социологии. Точкой опоры для него служит методологический индивидуализм, социологического типа, входящий в социологию через концепцию социального действия М. Вебера. Но в этом случае, так же как и у В.Я. Ельмеева, экономическая социология занимает подчиненное, второстепенное положение по отношению к экономической науке. Подобного рода неуверенность в собственных силах продолжает ослаблять перспективы экономической социологии на современном этапе. Среди новых исследований методологического плана в экономической социологии стоит назвать такие направления: институциональный метод и исторический метод, раскрываемые в работах петербургских авторов М.В. Синютина и А.В. Петрова. В последнее время предлагается создание новых отраслей экономической социологии, среди них можно выделить экономическую социологию города или экономическую социологию доверия.

Несмотря на явное ослабление позиций социологии труда в 1990-е гг., проблематика производства продолжает приковывать внимание социологов. Основу этого раздела экономической социологии составляют исследования трудовых отношений, рынка труда и ценностно-мотивационной сферы производства. В качестве новых актуальных областей исследований стали выступать вопросы трудовых конфликтов и наемного труда, неформальной занятости и формирования заработной платы, промышленного менеджмента и безработицы. Среди ведущих исследователей стоит назвать В.И. Верховина, Н.И. Лапина, Р.И. Капелюшникова, А.Л. Темницкого, Э.В. Клопова, Л.А. Гордона, Т.Я. Четвернина, Р.В. Карапетяна, Ю.А. Чепуренко, В.Е. Гимпельсона, Т.М. Малееву, Е.Д. Игитханяна, З.Т. Голенкову, Н.М. Токарскую, О.И. Шкаратана, A.B. Шевчука, В.В. Карачаровского. Нельзя не отметить, что советская социология труда была ориентирована на индустриальное производство, и тема аграрного труда занимала в ней второстепенное место. В новом столетии данная проблематика выделилась в самостоятельный блок проблем, включающих не только труд, но и быт сельского населения, образ жизни крестьянства как особой социальной общности в современной России. В этой области наиболее значителен вклад Т. Шани­на, Г.А. Ястребинской, З.И. Калугиной и В.В. Пациорковского.

Проблематика распределения не получила достаточного развития и, как правило, входит составной частью либо в социологию производства, либо в социологию обмена, или же относится к области социальной стратификации, традиционно формирующей базовый сегмент отечественной экономической социологии. Частично это объясняется нежеланием социологов вмешиваться в политику перераспределения собственности, имеющую место последние десятилетия, и сохранять лояльность существующему государственному строю. Частично данная проблематика не носила самостоятельного характера еще в советское время. Вместе с тем не всегда выбор методологии позволяет фокусироваться на проблемах распределения должным образом. Исключения среди отечественных социологов составляют работы по проблемам отношений распределения и собственности, написанные В.Я. Ельмеевым, Е.Е. Тарандо, Р.И. Капелюшниковым, Ю.В. Латовым, и работы по социальной стратификации Ю.В. Арутюняна, О.В. Крыштановской, Т.М. Малеевой, О.И. Шкаратана, В.В Радаева, В.И. Ильина. В русле проблематики социологии распределения можно назвать ставшее популярным еще в 1990-е гг. стремление к изучению так называемой «неформальной экономики». Среди пионеров этого направления выделяются В.В. Волков, С.Ю. Барсукова, А.Н. Олейник.

Наиболее прогрессирующей областью экономической социологии стала социология обмена и рынка. Причем отдельной темой в ней значится проблематика бизнеса и предпринимательства, темпы роста интереса к которой наиболее высоки. Частично данная проблематика пересекается с вопросами социальной структуры, в особенности с темой «среднего класса». Предпринимательство как часть нашего сообщества изучалось как в аспекте его формирования, экономических целей и способов их достижения, так и в аспекте их внутренней структуры и мобильности, социальных характеристик и тенденций изменения общественного положения. Особый интерес представляли исследования взаимодействия с государственной властью и силовыми структурами, анализ динамики структуры собственности, вопросы корпоративной власти и интегрированных бизнес-групп. Много исследований было проведено по изучению неформальных отношений в российском бизнесе. Как показал В.В. Радаев, помимо доступных поверхностному наблюдению явлений насилия и коррупции в российском бизнесе большое значение имеют скрытые, но стабильные деловые сети, в которых решающую роль играют доверие, реципрокность и лояльность. В число ведущих исследователей данной сферы входят А.Ю. Чепуренко, Е.В. Капусткина, С.Ю. Барсукова, Я.М. Рощина, Л.Я. Косалс, хотя стоит отметить и огромную, можно даже сказать подавляющую, долю работ экономистов по этой теме.

В контексте отечественной социологии обмена быстро продвигается проблематика денег. Вместе с теоретической систематизацией имеющихся подходов (Е.А. Аникаева) рассматриваются социальная природа и функции денег (Т.К. Мацукова, Ю.А. Васильчук, Ю.В. Базулин), исследуются вопросы денежных отношений и денежного поведения в России (В.И. Верховнин, H.H. Зарубина, А.Б. Фенько). Некоторые считают именно эту область экономической социологии самой привлекательной в настоящее время.

Современная социология потребления выросла на базе советского опыта, в особенности исследований образа жизни и бюджетов времени населения. Стоит отметить вклад научных коллективов во главе с В.Д. Патрушевым в Москве и В.А. Артемовым в Новосибирске. Новым веянием стала практика прикладных маркетинговых исследований, имеющих, как правило, неакадемические цели и узкую направленность, но широко распространившихся благодаря активности крупных маркетинговых фирм и спросу в предпринимательской среде. Внимание ряда социологов привлекли возможности изучения потребления в разрезе жизнедеятельности домохозяйств. Внимания заслуживают работы В.И. Ильина, С.Ю. Барсуковой, Н.Ю. Фирсовой, Ж.В.Черновой, JI.JI. Шпаковской, Я.М. Рощиной, А.С. Суховой. Не случайно в совокупности такого плана работ весомое место занимают исследования гендерных аспектов домохозяйственной деятельности.

Тематика социально-экономического развития претерпела изменения в последние десятилетия. Тем не менее вопросы типологии общественного развития и моделирования систем экономики продолжают занимать место в экономической социологии. Частично данные вопросы переходят в плоскость разработок по социальной и экономической политике. Традиционно на повестке дня остается сакраментальный вопрос о выборе пути развития России. Большинство исследователей сходятся на том, что современный общественный строй в нашей стране правильно характеризовать как капитализм. Однако в плане выделения его характерных черт и тенденций развития полемика продолжается. Среди наиболее интересных представителей экономической социологии в первой декаде XXI в. над этой проблематикой работали В.Я. Ельмеев, А.Г. Вишневский, Р.В. Рывкина, Т.И. Заславская, B.J1. Иноземцев, О.Э. Бессонова, С.Г. Кирдина. Итак, современная экономическая социология в России находится в особой фазе своего развития. Фактически произошло расставание с советской традицией — прощание с марксизмом-ленинизмом, с его институциональными фактора­ми и мировоззренческими установками. На смену поколению первых эконом-социологов пришло новое поколение, их творчество стало более прагматичным и практически ориентированным, может быть, в ущерб аналитичности и масштабности социальных проектов. Очень нерешительно российская экономическая социология заявляет о себе в мировом масштабе. И на повестке дня другой вопрос: сможет ли современная российская эконом-социологическая традиция дать что-либо новое мировой научной мысли? Или будем пересказывать то, что сказали там?