Религия как символизация действительности. Мировоззрение

И. Кант (1724 – 1804) одним из первых указал на границы научного познания, сокрушив империалистически универсалистские претензии сциентизма, наука начинает пониматься как одна из равнозначных форм символизации действительности. Эта действительность представилась неизвестной по своей сущности «вещью в себе», или «вещью самой по себе».

Наука незаменима при описании мира природы, безличных физико-механических отношений, но она оказывается совершенно беспомощной в понимании мира личностных нравственных отношений. Действительно, нужен ли многочасовой научный анализ ситуации, когда вы видите тонущего человека, которому нужно немедленно оказать помощь, пусть и с риском для жизни?

Наука при таком подходе ставится в один ряд с религией (мифологией, искусством и философией), оказываясь только одной из необходимых форм «веры» в некоторую таинственную реальность объективного присутствия человека в мире.

Мировоззрение, которое ранее полагалось возможным только в форме строго теистических или атеистических систем убеждений, становится собственно философским, отстраненно созерцательным и внимательным вслушиванием в тонкую игру красок непостижимого бытия, характерным не столько для ремесленника-экспериментатора, выпытывающего тайны у природы, сколько для посетителей «Зоны» в знаменитом фильме Андрея Тарковского «Сталкер».

Этот фильм, снятый в 1979 году в «атеистическом СССР», и сегодня видится гораздо более религиозным, чем многие собственно «религиозные» ленты. Подобно тому, как творческий вымысел вообще не является собственно «обманом», одно художественное произведение не истиннее другого: «Мастер и Маргарита» не достовернее «Сказки о царе Салтане».

Естественнонаучная «достоверность» не является универсальной формой достоверности вообще, ей противостоит достоверность переживаний и моральных поисков: можно вычислить траекторию космического корабля, но нельзя рассчитать траекторию творческих озарений или нравственных борений космонавта.

Безличной, бесстрастной абстрактности общезначимой достоверности сциентизма противостоит личная, переживаемая конкретность уникальной достоверности художника. С этих позиций религия видится как равный сциентизму, науке или даже более фундаментальный, исторически первичный «символизм», способ изначального обозначения феноменов окружающего мира.

Человечество благодаря религии имеет позицию, позволяющую со стороны посмотреть и осознавать границы сциентизма, его слабость и исторические рамки. Поляризация «физиков» и «лириков», «естественников» и «гуманитариев» выражает внутреннюю раздвоенность секуляризма, отсутствие целостной а-религиозной позиции, чреватостъ позиции физиков и лириков особыми формами редукционизма.

Гуманизм вообще не является оппозицией традиций и конфессий, как его иногда, особенно в советский период, представляли, он является отношением поиска путей сотрудничества и взаимопонимания, возможностей перевода понятий одной культуры, одной традиции на язык других без конфронтации и насилия.

Это глобальный транскультурный и трансмировоззренческий диалог, вера в фундаментальное духовное единство человечества, воля к контактам и сознание наличия множества уникальных самобытностей, нередуцируемых друг к другу. Это не «новая религия», но реальные усилия и ответственность за утверждение человечности, даже если речь идет о вашем враге.

Это отказ от варварских средств коммуникации, безлично-этноцентрического менталитета, это неизбежное самоизменение, саморефлексия и тенденция вслушивания в самоощущение подлинно Истинного, Доброго и Прекрасного.

Подобно тому, как перчатки правой и левой руки сами по себе совершенно сходны между собой, но, однако, не взаимозаменимы, различаясь не набором частей, но отношением к целому, так и конструкции разума (наука и религия) должны сопоставляться не между собой, а со своим целым.

Этим целым выступает сам факт мироотношения, созерцания, бытия человека в мире. Нравственное поведение предполагает общезначимость и взаимность, зафиксированную в знаменитых сократовском «Золотом Правиле Этики» (не делай другому того, что ты не хочешь, чтобы сделали тебе) и кантовском «Категорическом Императиве» (одно свободное существо не может использовать другое свободное существо как средство, но только как цель, т.е. ты не имеешь права кого-либо заставлять, но можешь увлечь).

Именно нравственностью люди свидетельствуют свое отличие от животных, растений и минералов, свою человечность. Физико- математическая теория нравственности невозможна, но невозможна и этическая теория химических взаимодействий.