Онтология эмпириокритицизма: мир как совокупность «комплексов ощущений»

Эмпириокритицизм нашел много последователей среди естествоиспытателей, сделавшись, в частности, «физическим идеализмом».

Это понятно: в соответствии с требованиями духа времени, подлинная наука об основах бытия должна была базироваться на достижениях опытных наук, к числу которых прежде всего относилась физика — лидер тогдашнего естествознания.

Для большинства естествоиспытателей и многих философов понятие «физическая реальность» стало синонимом понятия «подлинного» мира, как он есть «сам по себе». Однако ни кто иной, как Мах, выдающийся физик, в своих философских трудах подверг критике эту установку.

Тот «физический идеализм», основой которого стали философские идеи Маха, был отнюдь не мировоззренческим оформлением достижений физики как частной науки, будь то физика экспериментальная или теоретическая (точнее, «математическая»).

После того как познавательный процесс в физической науке был подвергнут Махом гносеологической критике, полученный им интеллектуальный продукт было бы правильнее назвать «психологическим идеализмом»: ведь «физическую реальность» (безразлично, трактовать ли ее как совокупность частиц и полей или как систему математических уравнений теоретической физики) Мах и его последователи свели к «комплексам ощущений».

Под этим углом зрения эмпириокритики были более последовательны в проведении своей антиметафизической программы, чем многие психологи, стремившиеся заменить философское учение о «духе» результатами научного исследования психических процессов.

Так, если психолог И. Гербарт (1776—1831 ), автор весьма популярного в первой четверти XIX столетия учебника по психологии, хотел бы все-таки объяснить, «как возможно восприятие», т.е. раскрыть механизм порождения восприятий в результате воздействия неких внешних сознанию объектов, то философ Э. Мах расценивал подобное желание ученого как следствие неосознанной метафизической установки, как результат «интроекции». «Восприятие нельзя желать объяснить», — писал он.

Мах устраняет как «метафизическую» артезианскую проблему соотношения res extensa и res cogitans, трактуя восприятия — сенсуалистский аналог res cogitans — не как следствие «загадочного» воздействия одного тела на другое тело, а наоборот: по его мнению, физическое тело, как то, что дано в опыте, само образуется из восприятий, т.е., в конечном счете, предстает как «комплекс ощущений».

Как «наивный субъективизм» Мах квалифицирует мнение, будто бы видимое различными людьми как различное — это вариации кажимости, а действительным бытием обладает неизменное, «субстанция».

Подлинное, изначальное, целостное и «нейтральное» бытие — это «поток ощущений»; их Мах трактует как «нейтральные элементы мира»; они, будучи элементами опыта, не идеальны и не материальны. Именно они суть нечто изначальное, и потому «третье».

Так у философов и появляются «вещи-в-себе», т.е. вещи без качеств; такие «вещи» суть связь, которая ни

чего не связывает, поскольку ей нечего связывать. «Вещь-в-себе», согласно Маху, — это «мнимое понятие».

Устранив ее, мы избавляемся сразу и от неподвижного, застывшего мира философских онтологий, который выдается за подлинную реальность, и от метафизического «удвоения» мира на «сущность» и «явление», «объективное» и «субъективное», обнаруживая подлинную основу — «поток» опыта.

За пределами философии Мах непрочь был признать ценность исследований своих «материалистических» коллег, физиков и других естествоиспытателей: так, он расценивал методы «психологической физиологии» как «физические» и даже декларировал возможность редукции химии к физике, не считая подобные тезисы противоречащими его основной позиции, поскольку в принципе возможны два пути (лучше было бы сказать: два понимания) редукции.

Сами по себе восприятия, с его точки зрения, не содержат в себе ничего субъективного — ведь они есть до начала расщепления «потока» на субъективное и объективное.

Материалисты выводят субъективные восприятия из объективных процессов; идеалисты, напротив, объекты из субъективных восприятий.

И то, и другое возможно, коль скоро существует связь между субъективным и объективным благодаря их общему источнику.

Поднявшись, как он полагал, над противоположностью таких метафизических систем, Мах проводит «расширенную редукцию», экзистенциально универсализируя восприятие: не будучи субъективным изначально, восприятие все же может стать таковым при определенных условиях, когда оно выступает как «пережитое содержание» восприятия.

Тогда элемент, сам по себе нейтральный, становится «достоянием» субъекта, «психическим».

Поскольку Мах не проводит разграничения между «психическим» и «нейтральным», его «монизм восприятия» оказывается «психомонизмом»: ведь в его онтологии элементы первоначала не «разложены» на субъективное и объективное.

Только «потом» первичное состояние «мира» («поток») противостоит — как «единство» — вторичному, «расщепленному» состоянию «мира», распавшегося на «мир сознания» и «действительный мир».

В ходе последующих шагов развития жизни первичное состояние деформируется внешними обстоятельствами.

Этот кумулятивный жизненный процесс и есть «опыт», или «интеллект», в котором припоминание оказывается способом, которым сознание осовременивает прошлое.

Благодаря процессуальности сознания человек живет не «дискретно», в серии «теперь», сменяющих друг друга, а непрерывно — «ретенционно», соединяя настоящее с прошлым, т.е. «во времени».

Поэтому временность, по мнению Маха, не дана от природу — она создание организма. Только мы, люди, «склеиваем» моменты своей жизни — не природа!

Так же мы «склеиваем» из «элементов» «комплексы», а затем обращаемся с ними как с субстанциальными вещами. В самой природе нет никаких «комплексов», как, естественно, нет стабильности.

Нечто стабилизируется (точнее, превращается сознанием в стабильное образование) только тогда, когда становится «затравкой» процесса, напоминающего образование грозди кристаллов каменной соли: когда к изначальному «нечто» нами «присоединяется» нечто последующее.