Объективная сторона посягательств

Объективная сторона преступлений против собственности в основном представлена активными действиями. В самом деле, невозможно себе представить хищение, вымогательство или угон, совершенные путем бездействия.

В то же время в уголовно-правовой науке признается (за некоторыми исключениями) возможность совершения таких преступлений, как причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием и уничтожение или повреждение имущества по неосторожности, как действием, так и бездействием. Думаю, с этим можно согласиться с оговоркой для ст. 165 УК РФ. Так, уклонение от уплаты пошлины в необходимом размере по сделке купли-продажи дома может выражаться в несообщении реальной цены сделки при ее оформлении. Хотя, видимо, правильнее говорить в этой и во всех других подобных ситуациях о смешанном бездействии, поскольку наряду с несовершением действий, которые лицо должно было совершить, оно совершает действия, которые не должно было совершать (указывает вымышленную заниженную цену сделки). Оставление же незатушенного до конца костра, повлекшее пожар и уничтожение чужого имущества, расценивается как преступление по ст. 168 УК РФ при наличии других признаков состава (крупного размера ущерба).

Для описания анализируемых преступлений законодатель использует конструкции как материальных, так и формальных составов преступлений. К материальным относятся многие формы хищений, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, уничтожение или повреждение имущества. Обязательным признаком указанных преступлений выступает имущественный ущерб, который в разных составах имеет разное содержание: иногда – чаще – включает в себя только реальный (так называемый положительный) ущерб, иногда – упущенную выгоду (в составе причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием). Следует в связи с этим согласиться с А.Ю. Чупровой, отмечающей нарушение правил законодательной техники в формулировании последствий посягательств на собственность: “Применение законодателем одного термина – “ущерб” – для описания таких последствий, как реальный ущерб, упущенная выгода и убытки, не позволяет правильно квалифицировать преступления против собственности и различать сходные составы преступлений между собой”.

С момента совершения описанного в законе деяния считаются оконченными разбой, вымогательство, неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения.

Во многих случаях для составов преступлений против собственности являются обязательными так называемые факультативные признаки объективной стороны: способ, средства, орудие, место совершения преступления. Так, все хищения характеризуются конкретным способом их совершения, который лежит в основе разграничения форм хищения (для кражи обязателен тайный способ, мошенничество характеризуется обманом и злоупотреблением доверием и т.д.). Способ – обязательный признак состава причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. Он квалифицирует, кроме того, составы разбоя (способ – применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия), умышленного уничтожения или повреждения имущества (способы поджога, взрыва, иной общеопасный способ) и т.п. Средство совершения преступления квалифицирует состав уничтожения или повреждения имущества по неосторожности (средство – огонь или иной источник повышенной опасности). Орудие – обязательный признак такого вида квалифицированного разбоя, как разбой с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия (соответственно, орудие – оружие или иные предметы). Квалифицирует почти все формы хищения место совершения преступления – жилище, помещение или иное хранилище, если было проникновение в них.

Здесь же следует оговорить проблему посредственного исполнения преступлений, которая периодически возникает по посягательствам на собственность, в частности по хищениям. Если лицо использует для совершения преступления другое лицо, которое не может быть признано субъектом преступления в силу возраста, невменяемости, других обстоятельств, первое лицо признается исполнителем преступления по прямому указанию закона (ч. 2 ст. 33 УК РФ).

Однако по конкретным делам суды нередко допускают ошибки в квалификации подобных деяний. Так, согласно приговору Ленинского районного суда г. Екатеринбурга от 28 августа 2006 Г.П. осужден за преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 150 и п. “а” ч. 2 ст. 161 УК РФ. П. признан виновным, в частности, в том, что совместно с 13-летним А., используя А. в качестве непосредственного исполнителя и указывая ему на потерпевших, в отношении которых имелась возможность совершения преступления, 11 мая 2006 г. в 13:40 открыто похитил сумку у С., в 14:00 – у Ж., т.е. в совершении грабежа по предварительному сговору группой лиц. В кассационном порядке приговор не обжалован.

Президиум Свердловского областного суда, рассматривая это дело в порядке надзора, указал, что суд первой инстанции не разобрался в правильности квалификации действий подсудимого по признаку совершения грабежа по предварительному сговору группой лиц. Установлено, что П. совершил ограбление потерпевших С. и Ж. посредством использования 13-летнего А. как непосредственного исполнителя преступлений. Сам П. не выполнял действий, образующих объективную сторону грабежей, совершенных совместно с А., не являющимся в силу возраста субъектом уголовной ответственности. Согласно п. 8 и 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 “О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое”, если лицо совершило кражу, грабеж или разбой посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, его действия (при отсутствии других квалифицирующих признаков) следует квалифицировать по ч. 1 ст. 158, ст. 161, 162 УК РФ как действия непосредственного исполнителя преступления. Таким образом, исходя из обстоятельств совершенных П. преступлений, действия осужденного по ограблению потерпевших С. и Ж. нельзя считать совершенными по предварительному сговору группой лиц.

Президиум переквалифицировал действия П. по двум эпизодам грабежей с п. “а” ч. 2 ст. 161 на ч. 1 ст. 161 УК РФ.