Лакуны в исследованиях культурных индустрий

Культурные индустрии в отечественной науке трактуются как сектор творческих индустрий, связанных с производством, реализацией и распространением материальной и духовной культурной продукции, изготовленной как правило конвейерным, механизированным и высокотехнологичным способом для массового потребления.

Потенциал культурного воспроизводства должен быть направлен на наращивание человеческого капитала, который единственно может обеспечить рост инновационных технологий, повысить инвестиционную привлекательность региона и повлечь позитивные социальные изменения.

Их прикладная специфика, с одной стороны, делает изучение наглядным и действенным в ракурсе выработки механизмов практического применения, с другой — осложняет процесс исследования, поскольку эмпирическая база, несмотря на достаточную обширность, часто находится в защищенной сфере частных коммерческих интересов и, соответственно, не подвергается теоретическому обобщению.

В этой связи анализ полевых эмпирических данных представляется важной составляющей исследования культурных индустрий и вносит вклад в построение обобщений, выводов и рекомендаций, развивающих теоретическую область знаний.

Такой подход не может быть конструктивным, поскольку недостаточное исследование данного явления, наоборот, может спровоцировать неконтролируемый рост контрафактной продукции.

В этом же отношении важна выработка инструментов государственной культурной политики, способных воздействовать на процесс формирования культурных индустрий.

Засилье низкопробной массовой продукции способно свести на нет усилия по сохранению традиционного знания, наследия предков, направленному на передачу будущим поколениям культурного кода народа.

Недостаточно изученной остается общая проблематика развития культурных индустрий в национальных регионах. Возможно проведение сравнительного анализа в разрезе применяемых методов исследования и классификаций секторов культурных индустрий, получивших развитие в разных регионах страны.

Обзор явлений региональных культурных индустрий часто сводится к картированию творческих кластеров. Сравнения, проводимые на сегодняшний день с приведением статистических данных и производственных показателей, носят фрагментарный характер и не отражают общей картины происходящих процессов в российском масштабе.

Взаимосвязь культурных индустрий и этнокультурного капитала обосновывается способом адаптации человека к окружающей среде не через генный код (как у других живых существ), а посредством сознания, культуры.

По мнению А.В. Кудиновой, в современном мире проявление этнических архетипов осуществляется через индустрию по производству мифов, благодаря которой формируются типы, стили, цели и возможности социокультурной жизни.

Национальная идентичность, выражаемая в единстве крови, языка, религии, культуры, философии и осознании своей принадлежности к определенному политическому телу, в современном обществе играет роль противовеса расширяющейся глобализации.

Как отмечает В.А. Тишков, в России общая идентичность жителей обеспечивалась подданством царю, православием, а затем советским патриотизмом, при этом одним из условий преодоления кризиса национального самосознания, который сложился в постсоветском обществе, исследователи (А. Мелуччи, Э. Балибар, В. Хесле) называют политические действия с привлечением инструментария культурных индустрий.

Можно отметить отсутствие в специализированных докладах ЮНЕСКО (например, за 2008 и 2010 годы) аналитики по ситуации креативного сектора экономики в России, что может соответствовать начальной стадии развития культурных индустрий в стране, несмотря на имеющийся в обществе творческий потенциал и ряд осуществленных проектов в этой области.

Например, об этом пишет Дж. Хоккинс, отмечая, что расходы на проведение досуга в мире стремительно возрастают (американцы, англичане и японцы тратят на развлечения больше, чем на одежду или медицинское обслуживание), но владельцы интеллектуального продукта не успевают применить в практике законодательство по защите своих прав.

Другая проблема, не получившая достаточного развития в культурологический науке — последствия сращивания культурных индустрий с теневой экономикой.

В постперестроечной России фактически весь рынок аудио- и видеозаписей был нелегальным, и в это время порождались не только всевозможные нарушения законодательства, но и достаточно интересные с культурологической точки зрения явления, такие как, например, феномен криминальной романтики в популярной музыке и кино.

По всей видимости, эта особенность формирования культурных индустрий является скрытой для подробного анализа в силу слабой идентификации преступлений в данной сфере и, как мы отмечали ранее, соотнесения негативных проявлений с масскультом, а не с собственно культурными индустриями.