Исландский

Сами исландцы по-разному воспринимают свой язык. В случае моих информантов (жителей Рейкьявика, большая часть которых имела высшее образование), в наибольшей степени бросался в глаза разрыв между поколениями. Нарастающее несовпадение литературной и разговорной речи, резкое увеличение количества заимствований из английского воспринимаются ими болезненно:

А молодые люди – когда они разговаривают, кажется, что они говорят на каком-то другом языке, мы не понимаем, что они говорят. Потому что они смешивают вместе все слова. Ну, я бы не расстроилась, если бы они перестали говорить по-исландски, совсем не расстроилась. Я думаю, что старый исландский язык был особенным, но, думаю, мы его потеряли.

Сейчас не то чтобы много людей, которые говорят на старом исландском. Ну, когда мы читаем старые книги, видно, что люди там говорят друг с другом иначе. И старых кинофильмах тоже, там тоже люди как будто по-другому разговаривают. Так что я думаю, что раньше был более элегантный язык, если так подумать Я думаю, что исландский сегодня собирает в себя все со всего света, и сегодня мы используем язык по-другому. Как английский.

Я думаю, что как на севере [Норвегии] они дольше держались за исландский, они используют немного другие слова. Но я думаю, что однажды мы не вспомним эти слова или не будем их использовать. Думаю, в конце концов мы будем просто говорить по-английски. Я думаю, так и будет, наш язык просто постепенно исчезнет.

Повсеместные англицизмы и недостаточный словарный запас порой приводят молодое поколение к отчуждению от собственного языка. Один из моих собеседников рассказывал об этом не без юмора:

Я преподавал датский в школе. Здесь, в Исландии. И дети… они были в возрасте до 15 лет, подростки. И они пошли к директору и сказали ему: “Не могли бы вы поговорить с Вильямом? Он использует слишком много исландских слов! Мы его плохо понимаем”. По-исландски мы говорим sletta – “Hann slettir á mikið af íslenskur orðum”. Что, собственно, означает: “Для нас он использует слишком много исландских слов!”

Ирония рассказа заключается не только в том, что школьники плохо понимают родной язык, но и в выборе слова sletta, которым они обозначают избыточность словаря учителя, – как уже говорилось выше, оно означает  «употреблять иностранные слова». Таким образом, богатый исландский язык воспринимается подростками как иностранный, слишком трудный для понимания и даже не вполне корректный в данной ситуации – достаточно, чтобы пожаловаться директору.

Характерно, что большинство людей, с которыми я разговаривала, упоминали о важности именно устной речи: правильной («Ну, это то, что люди часто произносят: “О, он говорит на таком хорошем исландском!” И у нас есть такая фраза: “Hann er vel máli farinn”; ПМА 2016: А.) или (гораздо чаще) неправильной.

Напротив, речи письменной уделялось значительно меньшее внимание; возможно, это связано с ее меньшим отклонением от нормы или с тем, что основную часть текстов, находящихся в «официальном» поле зрения (книги, статьи в газетах и на новостных порталах и т.п.) пишут профессионалы; во всяком случае она как бы исключается из публичного дискурса.

«Вне поля зрения» оставались и создаваемые специально для интернета тексты, сближающие устную и письменную речь, а местами и окончательно размывающие границу между ними, – они также выносились за рамки обсуждаемых языковых проблем. Собственно, только один из моих собеседников упомянул проблему плохого письменного исландского, и то лишь после моего вопроса:

Это становится проблемой, что люди не могут писать на исландском как следует. Они делают грамматические ошибки, они не знают, как использовать пунктуацию.  У меня есть другая работа, не в науке, где я работаю с обычными людьми, и теперь мы используем “Фейсбук” для внутренней переписки, так что я могу прочитать, что пишут мои коллеги.

И многие из этих людей окончили университет, защитили диплом по социальной работе. Это вроде дома для людей с аутизмом, поэтому там много соцработников, и многие из них имеют университетский диплом. И знаете, это любопытно, но факт остается фактом – многие из этих людей не могут писать как следует. Ну, я понимаю, что они имеют в виду, но эти тексты невозможно опубликовать, даже если речь идет о письменных документах, предназначенных для всеобщего ознакомления.

Если для большинства людей старшего поколения исландский язык представляет собой безусловную ценность сам по себе – это язык нации, язык суверенитета, – то отношение молодежи к нему двойственно. С одной стороны, исландский воспринимается как «свой» язык, обладающий уникальной чертой – творчески созданными словами, язык«поэтический», «дающий больше возможности для творчества». С другой стороны, это язык национальный, что часто воспринимается как синоним слова «националистический».

Сегодня, когда национализм дискредитировал себя в глазах многих исландцев, необходимость сохранять исландский язык объясняется не столько его ценностью per se (или его важностью для страны), сколько универсальными демократическими ценностями: возможностью свободно выражать свои мысли и конституционным правом говорить на родном языке, отстаивать свои права.

«Я считаю, что, пожалуй, важно учить правильно детей выражать свои мысли на чистом исландском, потому что это единственный способ быть серьезно воспринятым в СМИ и, вероятно, ключ к карьерному успеху. Знаете, если говоришь на плохом исландском, никто не будет воспринимать тебя серьезно, будет трудно попасть в политику и так далее… Вероятно, это важнее всего для низовой демократии. Чтобы они могли иметь способ коммуникации».

Как отмечалось выше, связь языка с демократией декларировалась однако в тот период подчеркивалось, что залог демократии – участие граждан в развитии независимого языка.

Наконец, с отношением к национализму связана еще одна характерная черта – восприятие языка (в первую очередь, исландского) как инструмента, служащего для проведения границ: как внутренних, так и внешних. С одной стороны, грамотная речь – это маркер, который исключает из общества чужаков (в первую очередь, мигрантов); с помощью него выстраивается иерархия, в которой те, кто владеет «правильным» языком, располагаются выше и имеют доступ к власти, которую дают публичные выступления: в демократических процедурах, в политике, в СМИ.

С другой стороны, язык – это доступ к историческому прошлому, литературе и культуре страны, ключ к определенным знаниям и самобытности; уникальные сложные слова и «поэтичность» придают ему индивидуальность, которая так ценится в эпоху глобализации, и позволяют гордиться им. Именно эта связь с идентичностью делает язык живым – и позволяет надеяться, что он останется таковым в ближайшее время.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)