Исламская политическая культура

Бурный рост исламского мира от Магриба до Пакистана в XXI в. вызывает тревогу и озабоченность на Западе. С большой долей иронии восточные политики говорят о том, что в Европе и Америке развивается паранойя по поводу ислама – «силы зла и страха, угрозы христианской цивилизации».

Цитата и интерпретация

Известный французский политолог Доминик Муази полагает, что сегодня мир столкнулся с феноменом «конфликта эмоций»: западный мир погружен в атмосферу страха, мусульмане превратились в заложников культуры унижения, в то время как Азия по большей части культивирует надежду. По его мнению, культура унижения сплотила мусульманский мир вокруг его наиболее радикальных элементов и породила культуру ненависти. От смертоносного столкновения страха и ненависти выигрывают в первую очередь оставшиеся в стороне представители «культуры надежды» – страны АТР. Муази полагает, что необходимо переломить ситуацию: вселить в мусульманские общества такое чувство надежды и веру в прогресс, чтобы гнев и отчаяние не бросали людей в объятия радикалов.

Однако эти разумные советы остаются на бумаге, а в реальном политическом мире бушуют страсти и льется кровь. Уже несколько лет продолжается военное противостояние между западным и исламским миром, особенно острое в Афганистане, Ираке, Ливии. Появление так называемого Исламского государства Ирака и Леванта, запрещенной в России международной исламистской террористической организации, действующей по большей части на территории Сирии и Ирака, только усилило военные конфликты. Во многих странах мира, как и в России, организация ИГИЛ признана экстремистской, а ее деятельность запрещена.

Можно ли сегодня вслед за западными политологами утверждать, что ненависть и агрессивность являются характерными чертами мусульманской политической культуры? Или правы те мусульманские политики, которые с высоких международных трибун утверждают прямо противоположное, когда говорят, что экстремизм не имеет ничего общего с ценностями ислама, духовные основы которого заключаются в высоких нравственных устоях? Чтобы понять это, обратимся к Корану – священной книге мусульман.

Ислам, если следовать буквальному переводу этого понятия, означает предание себя Богу, покорность. Догматика ислама проста: она включает в себя веру в единого Бога – Аллаха, в его ангелов, в священные книги, пророков, в Судный день, предопределение. Вера в Аллаха составляет основу мусульманского вероучения. Идея монотеизма, т. е. единственности Аллаха, проходит через все 114 сур (глав) Корана. Это отражено в начале краткой формулы исламского «символа веры» (шаха?да): «Нет никакого божества, кроме Аллаха…».

Итак, последовательный монотеизм – абсолютный и благодатный принцип ислама. Аллах – всесильный владыка мира: «Он – первый и последний, явный и тайный, и Он о всякой вещи знающ» (53:3). Все зависит от Аллаха, но сам Аллах не зависит ни от чего. Будучи абсолютным, он является богом истины, справедливости и милосердия, поэтому только он может быть покровителем человека, его опорой и надеждой. Правоверный мусульманин начинает всякое дело с изъявления полнейшей покорности Аллаху: «Во имя Аллаха милостивого, милосердного!»

Идея единого Бога и принцип полной покорности указывают человеку на его достаточно скромное место в мире. Мусульманская религия не предусматривает идеи богоподобия человека и с самого начала отсекает его претензии на абсолютность. Одновременно исламская культура учит с доверием относиться к судьбе, тем самым предостерегая человека от психологии господина и победителя. Она учит политиков ограничивать властные устремления пределами возможного: для мусульманина такие пределы, с одной стороны, заключены в природе вещей, как они созданы Аллахом, а с другой – указаны ему Аллахом непосредственно через обязанности и ограничения, которые налагаются Кораном.

Политическая сила ислама – в его близости к сознанию рядового обывателя. Этика ислама проста. От обычного гражданина она прежде всего требует повиновения политическим лидерам: «Слушать и исполнять повеление властей – долг мусульманина, независимо от того, нравится это ему или не нравится». Здесь нет мотива политического переустройства общественной жизни. Когда Мухаммед говорит: «Худшие из ваших правителей те, которых вы ненавидите, а они ненавидят вас и которых вы проклинаете, а они проклинают вас», – он тут же добавляет, что и таких плохих правителей не следует свергать, ибо их власть от Аллаха[216 – См.: Хадис Муслима // Всемирное писание. Сравнительная онтология священных текстов. М., 1995. С. 555–557.]. Государственная власть священна – этот мотив последовательно утверждает сакральность исламской политический культуры.

Универсальный горизонт религиозного мышления предопределил универсальность и политического мышления мусульман. В Коране единство Бога является гарантией гармонии мира, и наоборот, гармония мира есть свидетельство единства Бога. Аллах един, а из этого непреложно следует, что единым должно быть и человеческое сообщество, поскольку оно связано с Аллахом. Другими словами, истинная религия – это религия всех народов.

Цитата

Пророк Мухаммед так интерпретировал известную религиозную историю и место Корана в ней: Аллах создал всех из одного человека, и у людей первоначально была одна вера. Однако затем с умножением человеческого рода и его разделением на различные народы начались религиозные споры, вследствие чего первоначальная вера замутнилась, возникли многообразные заблуждения. Тогда Бог, чтобы вернуть людей к первоначальной истинной вере, стал прибегать к помощи посланников: «Мы отправили к каждому народу посланника: «Поклоняйтесь Аллаху и сторонитесь язычества». Были среди них те, кого Аллах повел прямым путем, а были те, кому оказалось суждено заблуждение. Идите же по земле и посмотрите, каков был конец считающих ложью!» (16:38). Таким образом, Мухаммед не рассматривает Коран в качестве единственного откровения, ведь священные книги других народов – тоже от Бога, но только они со временем были искажены: «Ниспослал Он тебе писание в истине, подтверждая истинность того, что ниспослано до него. И ниспослал он Тору и Евангелие раньше в руководство для людей…» (3:3–2). Преимущество Корана – в его первозданной чистоте, ибо он получен Мухаммедом непосредственно от Аллаха и потому свободен от человеческих интерпретаций.

В. С. Соловьев в работе «Магомет: его жизнь и религиозное учение» подчеркивал, что миссия ислама не ограничивается национальными целями. Она мыслится гораздо шире, связана с высшей всемирной истиной, поэтому мусульманская политическая культура обладает мощным потенциалом надэтнического мышления. Это универсальная, имперская культура, а сами мусульмане понимают свою цивилизационную миссию как всемирную, ибо убеждены в том, что духовно-нравственные постулаты ислама приемлемы для всего человечества. Вот почему в мусульманской политической культуре отсутствует национализм в его современном понимании. Несомненно, это важное явление в истории мировой цивилизации, свидетельствующее о высоком гуманистическом потенциале мусульманской традиции, который еще предстоит в полной мере раскрыть. Политическая культура ислама содержит идею единства человеческой истории, планетарного бытия и мышления через единение религий и культур.

Однако, отстаивая гуманистическую направленность мусульманской политической культуры, нельзя обойти вниманием весьма важное противоречие, касающееся понимания тех путей, которые ведут к универсальному единству всего мусульманского мира. Пророк Мухаммед был убежден, что решающее значение в распространении веры принадлежит проповеди, духовному воздействию на человеческие сердца. Но как воздействовать на тех, для кого божественное откровение не обладает достаточной истинностью?

Цитата и интерпретация

В Коране обосновывается возможность священной войны как войны за веру, если она навязывается обстоятельствами жизни во враждебном окружении: «И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами, но не преступайте – поистине, Аллах не любит преступающих! И сражайтесь с ними, пока не будет больше искушения, а (вся) религия будет принадлежать Аллаху» (2:186, 189). Однако священная война ставит целью не обратить в веру, а привести к покорности, ибо принятие веры – дело добровольное. Мухаммед находит два основных аргумента в пользу священной войны.

Во-первых, добродетель веры выше порока убийства: «ведь соблазн хуже, чем убиение!» (2:187).

Во-вторых, смерть за веру прекрасна не тем, что она прерывает земную жизнь, которая и без того является бренной, а тем, что открывает ворота вечности: «И сказали они: «Господи наш! Почему предписал Ты нам сражение? Если бы Ты отложил нам до близкого срока?» Скажи: «Пользование здешней жизнью – недолго, а последняя жизнь – лучше для того, кто не боялся, и не будете вы обижены ни на финиковую плеву» (4:77).

Конечно, можно согласиться с теми исследователями, которые подчеркивают, что идея священной войны уязвима как с теоретической, так и с практической точки зрения и, разумеется, отнюдь не гуманна: войну невозможно удержать на высоте служения вере, полностью очистив от других мотивов. Даже в войнах, которые вел Мухаммед, немаловажную роль играла добыча, а сам он по крайней мере в одном случае был инициатором убийства из чувства личной мести (после битвы при Бадре).

Итак, мотив завоевания присутствует в политической культуре ислама, но является не определяющим, а скорее подчиненным. Наличие такого мотива не может служить основанием для характеристики мусульманской культурной традиции как завоевательной, негуманистической, ведь мы не лишаем гуманистического статуса западную цивилизацию, которая вела крестовые походы за веру. Современные исламские философы и политологи пытаются модернизировать исламскую культуру в духе усиления ее гуманистического потенциала, справедливо полагая, что это способно активизировать творческие силы народа. Чтобы увидеть, как стремительно меняется мусульманское сознание, буквально на наших глазах разрушая привычные стереотипы о политической сфере этой цивилизации, достаточно внимательно всмотреться в жизнь современного исламского мира.

Пример

Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ) – самое молодое исламское государство, созданное более полувека назад. Здесь ислам как религия и шариат как закон слиты воедино, тем не менее перед нами динамично развивающееся современное общество, которое шаг за шагом накапливает демократический потенциал. Коренной житель Эмиратов с самого рождения защищен целым рядом законов. Например, собственниками земли, как и собственниками недвижимости, могут быть только арабы. Независимо от того, насколько богаты или могущественны иностранцы, они вправе лишь арендовать недвижимость, снимать или пользоваться временно, но хозяевами земли не станут никогда. Аналогичная картина в сфере бизнеса, где 51 % акций фирмы неизменно остается за местными жителями. Еще один яркий пример – Дубайская инвестиционная компания, 25 % акций которой принадлежит правительству, 25 % – шейхам, 50 % – народу. Таков закон, который нельзя не назвать демократическим.

В ОАЭ участвовать в акционировании предприятий могут только местные жители. Были случаи, когда иностранцы пытались скупать акции через подставных лиц, но, как только власти об этом узнавали, с коренным жителем весьма сурово расправлялись: он бесследно исчезал. Так современные демократические законы сочетаются здесь с весьма суровыми древними традициями шариата. Возможно, подобная суровость к нарушителям закона способна шокировать европейцев, ратующих за соблюдение прав человека. Но где в Европе мы можем оставить открытым автомобиль с вещами, не запереть двери дома и спокойно уйти на весь день? Здесь, в Эмиратах, это обычная практика. Преступление – исключительное событие, и совершается оно, как правило, приезжими.

Заслуживает внимания законотворческая практика. К адвокату жители Эмиратов обращаются не тогда, когда случилось непоправимое, а для решения обычных дел, ибо закон и право в представлении мусульманина приоритетны. Другими словами, на наших глазах в мусульманском мире формируется высокая современная правовая культура. Мусульманское государство охраняет граждан не только от ненасытных представителей внешнего мира, но и от алчных сограждан. Например, собственник не вправе сдать принадлежащую ему недвижимость на срок более чем 25 лет. Можно сколько угодно говорить о силе денег, полученных от продажи нефти, – не это главное! Сколько примеров знает история, когда гораздо меньшие объемы денег приносили не благополучие, а разрушение. Так богатый процветающий Рим пал когда-то под натиском нищих варваров. Благополучие в Эмиратах построено не на могуществе денег, а на силе исламских традиций, органично развивающихся под влиянием современности.

Весьма интересно обстоит дело и с сословными перегородками. Шейхи, обладатели огромных и демонстрируемых состояний, на личные средства строят дороги, больницы, создают систему озеленения и даже устраивают своеобразные состязания, где пытаются превзойти друг друга, делая дорогие подарки собственному народу: один построил госпиталь, другой создал аквапарк, третий открыл бассейн. Небоскребы, парки, современные автострады, торговые центры – все это утопает в зелени, в цветении садов, все открыто каждому жителю Эмиратов. Дубай, Шарджа – города, выросшие на песке, превращенные в цветущие оазисы руками человека.

В Эмиратах особенно очевидно, что культ природы органично присущ исламской цивилизации: современная подвижническая деятельность по формированию здоровой городской экологии благотворным образом смыкается с нравственными принципами религии и становится императивом политической деятельности для правителей. В этом тоже можно увидеть современное прочтение демократической традиции.

Комфорт и покой, необыкновенная чистота на улицах и в общественных местах – все это поражает приезжих из разных стран. Еще больше поражает то, что делается все это на личные средства шейхов. Современная культура демократического управления смогла развиться здесь в рамках монархии благодаря национальным традициям ислама. Шейхи воспитаны в русле исламской этики, которая не знает высоких абстракций и отвлеченных рассуждений о высоком и низком. Этика ислама – это этика конкретных норм, она сугубо практична, интересуется не мотивами поведения, а конкретными поступками людей. Ислам не отделяет религиозную жизнь от мирской, поэтому добрый и справедливый поступок так же свят, как молитва.

Таким образом, современный опыт исламских государств свидетельствует о том, что мусульманская культура способна накапливать и развивать демократический потенциал, формируя особый тип восточного демократического политического режима. Этому феномену трудно подобрать адекватное название из политического словаря – уж слишком необычны на Востоке политические формы и структуры! Пожалуй, можно вспомнить только одно классическое произведение, в котором речь идет о похожем политическом режиме. Это книга русского мыслителя И. Л. Солоневича (1891–1953) «Народная монархия» (1951), в которой обосновывается возможная идеальная судьба России. Исламская арабская культура продемонстрировала творческую способность к развитию именно такого политического режима – народной монархии.

В мусульманском мире сегодня много говорят и пишут об исламском возрождении. Последователи ислама в разных странах уверены в том, что исламский путь развития – это путь справедливости и мира, доброты и терпимости, уважения и любви к ближнему. Особенно важно поддерживать миролюбивый диалог с исламским миром в тех странах, где мусульмане составляют значительную долю населения. К числу таких стран относится и Россия. Исламский фактор, неизменно присутствовавший в российской внешней политике, сегодня становится особенно значимым.

Когда западные политики пугают мировое сообщество жупелом исламского фундаментализма, отождествляя его с исламской культурой, за этим следует видеть откровенную идеологическую подоплеку, ведь фундаментализм как концепция существует в каждой религии. Стоит напомнить, что этот термин возник в христианской среде и характеризовал учение, требовавшее от своих последователей укрепления веры в традиционные догматы христианства. Нельзя отождествлять фундаменталистские концепции с культурой цивилизации – это новое варварство, которое неминуемо ведет к столкновению цивилизаций по С. Хантингтону.

Пример

Сегодня мусульманские страны в рамках регионального проекта ЮНЕСКО «План Аравия» ведут большую работу по популяризации во всем мире знаний об арабской культуре, занимаются развитием диалога между государствами Арабского Востока и другими политическими культурами. Разворачиваются интересные проекты по преподаванию исламской истории и культуры в школах и вузах немусульманских стран, в интернет-изданиях появились публикации на разных языках об истинной гуманистической миссии исламской цивилизации. Подобные шаги призваны улучшить имидж мусульманской культуры в глазах мирового сообщества и способствовать позитивному восприятию ислама в мире. В 2014 г. в Российской государственной библиотеке в рамках «Плана Аравия» состоялся круглый стол «Вклад арабской культуры во Всемирное наследие ЮНЕСКО», была проведена презентация художественного альбома-каталога, посвященного вкладу стран – членов Лиги арабских государств во Всемирное наследие ЮНЕСКО (совместно с Международной ассоциацией «Природа и творчество»).

Исламская культура никому не угрожает, так же как и любая другая современная мировая культура. Бороться необходимо с международным терроризмом, а не с цивилизацией. Язык каждой культуры – это язык мира и сотрудничества, а потому его необходимо сохранять и беречь.