Эффект Фуко
Фуко навлек на себя много критики за то, что он написал и сказал, но также и за то, что другие у него вычитали и услышали. Кроме того, представляется, что различные понимания, классификации и решительные отмежевания основывались чуть ли не на отсутствии прочтения или избирательном прочтении.
Часть вторичной литературы с комментариями выдают сильные идеологические мотивы. Когда провоцирующего мыслителя не удается отнести ни к одному из привычных «измов», удобнее определить его как провозвестника цинизма, иррациональности и нигилизма.
Рождение современного человека нельзя с такой определенностью связывать с эпохой Провещения и развившимися тогда специфическими формами познания и властными отношениями. Уже за 19 столетий до этого, в античной Греции, человек воспринимал себя как объект познания, рефлектировал над самим собой и изменял себя. Это происходило в социальном окружении, отмеченном совершенно другими институтивными рамками, иными знаниями и в отсутствие дисциплинарной власти, появившейся позже.
Когда Фуко уточняет свою позицию, он делает это без комментариев и самокритики, направленной на очевидную ограниченность ранее сформулированных им выводов. Возможно, что незаконченные части его исторических исследований поставили бы все на свое место. Лекции двух последних лет в Коллеж де Франс о «рациональности исполнения власти» содержат намек на возможность синтеза.
В этих лекциях Фуко исследует социальное управление на различных общественных уровнях: в форме саморегуляции, в виде частных межличностных связей, в виде связей внутри социальных институтов и сообществ, и в виде связей, релевантных для исполнения политической власти. Он поднимает четыре исторических пласта: античность и времена раннего христианства, Европу в XVII столетии, XVIII столетие с зарождением либерализма и, наконец, послевоенное время с неолиберальными течениями мысли в Германии, Франции и США.
Фуко находит приметные черты в историческом развитии практики управления в западном мире. Это сильная тенденция к политическому господству в форме регулировки всех и каждого — правление, склонное как к «тоталитаризму», так и к «индивидуализму». В современном государстве благосостояния с основанным на санкциях контроле за социальными угрозами и с регулируемым моделированием желательного жизненного пути индивидов исторически разнородные формы становления субъекта сливаются воедино.
Вряд ли кто-либо из современных мыслителей оказывал столь динамическое влияние на столь многие области, как Мишель Фуко. Это влияние можно проследить в философии, обществоведении, литературе и теории литературы, и такие величины, как Роберт Кастел, Стенли Коэн, Жак Донзело, Ян Хаккинг, Пол Рабинов, Брайан С. Тёрнер и другие являются примером философов и обществоведов, продолжавших работать на основании представленного Фуко выбора пути.
В некоторых областях так называемый эффект Фуко полностью преобладает. Социальная история психиатрии и медицины, надзор и контроль в современном обществе, история сексуальности, социальное строение осознания личностью самой себя, различные формы власти и ее разновидности — вот пример сфер и тем, в которых ни одно важное и солидное изложение не может миновать имени Фуко.
Его жизнь и творчество долго еще будут служить вызовом для других. Мы имеем дело с аутсайдером, который пошел собственным путем, который перевернул привычные представления и условности. В этом смысле его жизнь и творчество представляют единое целое. Даже вопрос, отчего он умер, породил дискуссии и спекуляции. Теперь мы знаем. Мишель Фуко стал одной из первых жертв эпидемии СПИДа во Франции.
Он умер одновременно с опубликованием и началом чтения во Франции частей 2 и 3 «Истории сексуальности». Несмотря на болезнь, он работал до последнего момента. Правда, серию лекций, которую он читал, в течение нескольких месяцев до своей смерти, пришлось сдвинуть на три недели, но он дочитал их32. Человек с острым и любознательным взглядом умер посреди оживленной беседы о пространстве и условиях социальной жизни современного человека.
