Биологические особенности человека как предпосылка культуры
То, что мы называем «культурой», неотрывно от особой физической природы человека, так резко выделяющей его из остального животного мира нашей планеты. Именно в физической природе человека лежат предпосылки культуры, вот почему мы не сможем многого понять, не разобравшись сначала с этой природой. Но все по порядку.
Однако уже знаменитый натуралист Ч. Дарвин, сравнивая человека с другими живущими на земле существами, признал, что человек в этом смысле вовсе не исключение. Все животные обладают разумом, притом каждый вид — своим особым и свойственным только ему. Но чтобы как-то отличить человека (а он и в самом деле отличается!), Дарвин назвал его «существом нравственным».
Это, по крайней мере, ближе к истине, нежели его же гипотеза о родственной связи человека с обезьяной. Увы, знаменитый эволюционист так и не объяснил нам, каким образом обезьяна могла эволюционировать в существо мыслящее и одновременно — нравственное, то есть в человека. Ведь для этого мало было выпрямиться, сбросить шерсть и придать лицу выражение, соответствующее новой роли…
Должно было что-то коренным образом измениться в мозгах, чтобы для начала, как минимум, прикрыть «срамоту»… Из нынешних, даже самых умных обезьян ни одной еще не приходило в голову сделать это. В самом деле, для этого необходимо как минимум иметь то, что называется чувством стыдливости.
Но чтобы появилось это чувство, требуется, в свою очередь, какой-то кардинальный переворот в мозгах — переворот, для которого лично я не вижу никаких оснований в условиях земной эволюции. Вот для потери чувства стыдливости теми, кто уже обладает им (а обладает им только человек!), основания и впрямь имеются, особенно в наше расхристанное время.
Чтобы как-то отличить человека от других животных, современные остроумцы придумали для него массу названий: «существо техническое» (Homo faber), «играющее» (Homo ludens), «метафизическое» (Homo metaphysicus — Шопенгауэр), «религиозное», «символическое» (Кассирер), «экономическое» (Homo oeconomicus) и, конечно, существо «нравственное».
И впрямь: все эти качества в самом деле характеризуют человека. Но откуда они взялись? Сказать, что они возникли и развились в результате эволюции — значит ничего не сказать. В то же время, отражая какие-то важные сами по себе стороны человека, качества эти как бы лишены той основы, которая объединяла бы их в некое интегральное единство.
Об этом главной основе речь у нас впереди, а пока приведу еще одно курьезное определение, автором которого является великий Платон (я вынес его в качестве эпиграфа к данному параграфу). Философ назвал человека «существом на двух ногах и без перьев». Его не менее знаменитый современник Диоген в ответ на это потрясшее древних афинян определение притащил ощипанного петуха и сказал: «Вот платоновский человек!»
С каким бы юмором ни относиться к определению Платона, в нем содержится нечто, прямо отсылающее нас к биологической природе человека — природе, которой, насколько мне известно, ни один философ не уделил должного внимания. А ведь на деле она играет, можно сказать, главную роль в становлении самого человека как такового и, соответственно, — его культуры.
Во введении я упоминал о присущей всем людям «биограмматике» как фундаменте, на котором покоятся их сходные государственные установления, институты, нравственные принципы и т.д. Это сходство говорит о том, что оно соответствует чему-то чрезвычайно глубокому в природе человека, в том числе и природе физической, что позволяет объединить разные во многих отношениях племена и народы в один род — род Homo sapiens.
В этом определении есть как минимум два несомненных биологических признака, отличающих как вместе, так и порознь человека от других животных. Они-то нам и помогут найти ключ если и не ко всем тайнам природы человека, то к некоторым весьма важным из них.
В этой связи обращу внимание на следующее важное обстоятельство. Вопреки дарвиновскому утверждению, что человек есть вершина животной эволюции, ее, так сказать, венец, на самом деле вертикальное положение тела человека (бипедализм) с точки зрения биологической вовсе не является преимуществом.
Наоборот, оно представляет серьезный недостаток, ставящий его в невыгодное положение по сравнению с другими животными. Благодаря нему человек хуже их бегает, с трудом взбирается на деревья, быстрее утомляется физически…
Никакая эволюционная теория дарвиновского типа, в основе которой лежит идея прогрессивного развития организмов от низшего к высшему, не способна объяснить, почему в случае с человеком произошло не улучшение, а, наоборот, ухудшение важных физических свойств, столь необходимых животным для сохранения и обеспечения жизни.
Затем, Земля — отнюдь не рай, физические условия на ней достаточно суровы. Повсюду в животном мире мы видим, что от холода, непогоды и прочих внешних неблагоприятных воздействий животных (по крайней мере, теплокровных) спасает либо шерстяной покров, либо достаточно толстая и прочная шкура.
Не то у человека. Спросим: какие такие прогрессивные законы эволюции могли вести к тому, что человек оказался лишенным столь необходимых средств защиты, которыми природа не случайно наделила всех остальных животных? Никакой Дарвин на этот вопрос ответить не сумеет.
Нет на него ответа и у меня, но факт остается фактом: человек — единственное на земле голое существо в буквальном смысле слова. У него нет не только теплой шерсти, но и достаточно толстой шкуры (в прямом, конечно, а не в переносном смысле: «толстокожих» как раз предостаточно).
Он вынужден довольствоваться тонкой, нежной кожицей, не защищающей его ни от холода, ни от жары, ни от насекомых, ни от других неприятных воздействий извне. Кровеносные сосуды подходят к ней непосредственно, и при всякой, даже самой незначительной царапине она начинает кровоточить и причинять беспокойство и неудобства…
До сих пор нет вразумительного ответа и на вопросы: почему человек приобрел вертикальную стойку? почему он лишен шерстяного покрова и толстой шкуры и вынужден отбирать то и другое у других животных, одевая в них особей обоих полов вплоть до сегодняшнего дня? А ведь вопросы эти прямо связаны с происхождением человека, а тем самым и культуры. Размышления над этой загадкой могут привести нас к некоторым полезным выводам.
Прежде всего, естественно предположить, что имеющиеся у человека физические недостатки природа должна была каким-то образом компенсировать. В самом деле не мог же он ходить голым, испытывая без конца всякие физические страдания. Чтобы уберечься от холода, непогоды и других неприятностей, идущих извне, а тем самым, физически выжить, человек как минимум вынужден был волею обстоятельств чем-то прикрыть свою наготу.
Этим «чем-то» могло быть лишь то, что носит название одежды, из чего бы она ни делалась. Но эту одежду надо было сделать (сотворить), что требовало напряжения умственных способностей, сообразительности, изрядного воображения.
Если даже ему посчастливится сделать это, он не может есть сырое мясо — его зубы и желудок плохо для этого приспособлены. Значит, чтобы добыть мясо для пищи, ему как минимум нужны какие-то орудия, чтобы компенсировать его физические недостатки.
Но и этого мало: чтобы это мясо съесть, человеку нужен страшный для всех остальных животных огонь, на котором он мог бы его сварить или зажарить. И здесь опять та же дилемма: либо погибнуть, либо что-то придумать, сообразить, напрячь свое воображение и что-то создать, сделать, придумать…
Пусть читатель не подумает, что я лишь ради красного словца пересказываю тут всякие банальные вещи, известные со школьной скамьи. Я акцентирую на них внимание с той целью, чтобы еще раз показать неразрывную связь между биологической природой человека и его природой как существа культурного.
Ведь в биологическом смысле человек и в самом деле существо исключительное. Никакая проблема, схожая с той, с которой он столкнулся (и продолжает сталкиваться), не стояла и не стоит перед животными: их биологическая природа вполне соответствует окружающей внешней среде. И только человек странным образом из нее выпадает.
Большинство философов и культурологов, оставляя вне поля внимания биологический аспект происхождения человека и культуры, сразу же брались за разум, рассматривая его как то, что принципиально отличает его от остального животного мира.
Однако, несмотря на все усилия, до сих пор никто не мог объяснить, почему тот столь резко и принципиально отличается от разума животных (а животные, повторяю, тоже существа разумные!). Приходилось фантазировать, придумывать метафизические объяснения, наклеивать всякие ярлыки типа: «человек есть существо «символическое» или бог знает какое еще. От всего этого проблема не делалась ни на йоту яснее.
