Наука и искусство

С незапамятных времен эти две сферы принято было разделять и разводить по разные стороны. По крайней мере, такова была общеевропейская традиция, которая вплоть до середины ХIX столетия рассматривала науку, технику, экономику как нечто низменное, вульгарное и даже выводила их за пределы «культуры». К ней относили лишь то, что было связано с «высоким искусством» — классической живописью, музыкой, литературой, театром и проч.

Это деление вместе с искаженным представлением о культуре бытует и поныне среди городской эстетствующей интеллигенции и полуобразованной технократической властной элиты, когда какая- нибудь модная певичка или певец, затасканный балет или опера ставятся ими выше создания современного самолета или разработки важной и сложной технической задачи и, соответственно,«деятель культуры» — выше «деятеля науки и техники».

Здесь сказывается как влияние традиции, так и созданный в глазах публики имидж искусства с представлением о его «возвышенности», «неотмирности», причастности к чему-то высокому, необычному и таинственному. Этот «имидж» усиленно поддерживается, прежде всего, самими «деятелями культуры», поскольку он дает им определенные дивиденды, льготы и привилегии. Охотно поддерживает его и власть предержащая, которой во все времена лестно было видеть себя в роли высоких покровителей искусств.

Так уж исторически сложилось, что искусство в глазах значительной части общества ценится выше, нежели наука и техника, хотя они приносят обществу несомненно большую и реально ощутимую пользу. Да, конечно, из искусства нельзя «сшить сапоги», чего, разумеется, никто от него и не ждет.

У него своя польза: в той мере, в какой искусство способно удовлетворять потребность общества в зрелищах, развлечениях, увеселениях, оно, безусловно, полезно для него. За вычетом этой части остается «l’art pour l’art», которая покрывает потребности лишь весьма ограниченного круга этого общества.

Широким же массам совершенно нет дела до тонкостей, отличающих, скажем, импрессионизм от экспрессионизма, романтическое искусство от классического, современный балет от классического и т.п. По этому поводу голова болит только у эстетствующих и скучающих городских кругов, превращающих свои сугубо личные пристрастия в общественно значимую сферу деятельности.

Зато массы близко к сердцу принимают победу или поражение футбольных или хоккейных клубов, за которые они болеют; им нравятся массовые гулянья и развлечения; им по душе «мыльные оперы» и детективы и, конечно, любимый всеми цирк.

Однако плодами науки и техники пользуются все — и деятели культуры, и массы, и эстетствующая элита, и ничего не понимающая в высоком искусстве публика. Может быть, по этой причине их и ценят меньше, ведь в самой природе человека — мало ценить то, что достается легко и без усилий.

Именно этот не подлежащий сомнению факт с железной необходимостью соединяет «троицу» — человека, науку и искусство — в единый узел под на- званием «культура».

Когда мы ведем речь о том, другом и третьем, плюс еще отдельно о культуре, мы как бы мысленно их разъединяем и растаскиваем по разным ведомствам, а затем начинаем умничать по поводу каждого из них и сочинять всякие теории.

На деле же в центре всего стоит человек, силой своего творческого воображения творящий всевозможные идеи и образы. Одни из них мы условно относим к классу искусства, другие — к классу науки, третьи — к экономике и т.д.

Полную условность такого деления можно проиллюстрировать хотя бы таким фактом, что один и тот же человек может сочетать в себе дар научного воображения, дар воображения художественного и заодно дар предпринимательства, поскольку любой чело- век являет собой целый космос.

В нем заложены все потенции, как в малом зерне заложены все потенции растения того или иного вида. При благоприятных обстоятельствах человек способен рас- крыться целым букетом заложенных в нем природой способностей.

Можно привести немало конкретных примеров сочетания в одном человеке дара художественного, поэтического, научного, технического и бог знает чего еще. Хрестоматийный тому пример — Леонардо да Винчи. Жизненные обстоятельства часто не дают возможности раскрыться им всем, но это уже другое дело.

Когда же мы разделяем науку и искусство на разные виды и под- виды, то тем самым разделяем и единую творческую сущность самого человека. Этим актом создается масса всевозможных проблем, над которыми человек порой попусту ломает себе голову

. Одна из них заключена в вопросе: что ближе к истине — искусство или наука? Мнения, как всегда, сильно расходятся: одни считают, что искусство ближе к истине, поскольку оно оперирует образами; они же, как известно, более непосредственно отражают «объективную реальность».

Другие, наоборот, полагают, что все искусство строится на воображении и фантазии, а потому истиной там и не пахнет и оно полностью «субъективно». Наука же оперирует строгими фактами, опытными данными, выверенными понятиями и категориями на основе логики и по одной лишь этой причине ближе к истине…