Наука и нравственность

Особенности современной науки со всеми ее методами, организацией и плодами развились естественным образом, как развивается растение из семени. Ко всему этому можно относиться по-разному: хвалить, порицать, восторгаться, браниться, гневно обличать или, наоборот, превозносить…

Я и сам не очень одобрительно смотрю на весь этот «лукуллов пир» современной науки и техники. Но в то же время осознаю, что мое неодобрение — это лишь мое малюсенькое частное мнение, от коего ровным счетом ничего не зависит: может, даже и хорошо, что не зависит. К тому же «к чему лукавить?», как говорила Татьяна Онегину, всем, даже философам, хочется, чтобы им также что-то досталось от этого нескончаемого «пира».

Современный философ отнюдь не отказывается ни от личной автомашины, ни от компьютера, ни от чего другого, что создает комфорт и удобства, да и сочинения свои пишет вовсе не гусиным пером. Диогены с их глупыми бочками давно повывелись, слава богу.

Все это вполне понятно, поскольку наука и занимающиеся ею люди являются неотъемлемой частью общества, а тем самым и культуры. В основе же культуры, как я старался показать, лежит нравственность. Здесь возникает вопрос: как соотносятся между собой наука и нравственность?

Вот, скажем, знакомый уже нам Дюркгейм делает такой вывод: «…Наука, как и искусство, и промышленность, находятся вне нравственности»

Что бы это значило: «вне нравственности»? Тут, на мой взгляд, требуется некоторое разъяснение.

В этом смысле приведенное выше суждение Дюркгейма, на мой взгляд, не вполне корректно в научном смысле, поскольку нравственная оценка приложима, строго говоря, только к действиям чело- века, его поступкам, намерениям и целям, но отнюдь не к вещным, материальным плодам его деятельности и не к сферам деятельности.

Наука, как искусство и промышленность, есть сфера человеческой деятельности. Я подчеркиваю слово «сфера», чтобы случаем не про- изошла путаница между ней и людьми, которые в ней работают.

Повторю еще раз: носителями нравственных ценностей являются люди, а не «сферы». Нравственность всегда подразумевает субъекта, его поведение или его позицию касательно тех или иных вещей.

Но вот если те же перечисленные институты или учреждения в каком- либо конкретном вопросе, имеющем ценностное содержание, занимают определенную позицию именно как коллективные субъекты, то вот эта конкретная позиция уже может квалифицироваться в нравственных критериях.

Наука же как «сфера» не есть субъект, как не есть субъект искусство, рассматриваемое тоже как «сфера». Так и во всем остальном. Не может быть субъектом и какая-нибудь отдельная отрасль науки, скажем, математика, физика или химия…

Говорить, к примеру, о нравственности математики или физики столь же нелепо, как и о нравственности философии, лингвистики, истории и той же этики. Все они — не субъекты, а «отрасли», «сферы» интеллектуальной деятельности.

В этой связи приведу пример не совсем, на мой взгляд, адекват- ного суждения на сей счет Б.П. Вышеславцева. Он пишет:

В приведенном пассаже прямо-таки бросаются в глаза неверный выбор критерия ценностно-нравственного содержания науки и связанная с ним путаница. Этот критерий у автора содержится в слове «говорится», которое я специально выделил.

Согласно ему, естественные науки (но не науки о культуре!) не имеют отношения к нравственности и лежат «по ту сторону добра и зла», потому что в них ничего не говорится о добре и зле и прочих морализмах.

Из логики автора следует, что если бы в них говорилось что-нибудь о добре  и зле, то в силу одного этого они оказались бы «по сю сторону добра и зла». Весьма наивно, если не сказать больше.

Ни математика, ни физика, ни биология и не должны вовсе говорить о добре и зле, так как у них совсем другой предмет исследования. Это первое. Затем, из того, что та или иная наука (к примеру, этика) говорит о добре и зле, вовсе не следует, что тем самым она как бы автоматически переходит в разряд нравственных и наполненных ценностным содержанием.

Изучать нравственные ценности и быть нравственным — вещи совершенно разные. Иной человек так может потолковать о нравственности, что заслушаешься, из чего вовсе не следует, что сей краснобай есть непременно существо нравственное.

И последнее: если и не сами математика, физика или биология, то вот уже работающие в этих сферах люди — существа нравственные, и, даже занимаясь своими далекими от нравственности сюжетами, они тем не менее исходят из определенных ценностных позиций и как люди, и как ученые.