Теория международного общества и международная система

Под международным обществом в британской школе понимается прежде всего совокупность суверенных государств, каждое из которых заинтересовано в стабильности отношений друг с другом и потому добровольно соблюдает правила игры — формальные и неформальные нормы взаимодействия, которые и связывают их в единое целое.

При этом в крайних вариантах концепции международного общества все другие — негосударственные действующие лица (транснациональные предприятия, частные или межправительственные организации, политические партии или профессиональные объединения) — не входят в его состав как автономные акторы.

Деятельность и влияние каждого из них опосредуется государством. Либерально-коммунитаристские основы рассматриваемой концепции, с одной стороны, и ее «выпадение» из либеральной традиции, с другой, становятся ясными из тех отличительных характеристик, которые приписывают международному обществу М. Уайт и X. Булл — крупнейшие теоретики английской школы.

С их точки зрения, нравственное поведение международного актора — это не действия на основе некоего незыблемого свода правил, сформулированных для него кем-то внешним, однажды и навсегда (как бы хороши ни были эти правила).

Скорее, это действия на основе разумного эгоизма, возможности которых зависят от данного социального контекста.

Сторонники данной теории разделяют ряд положений политического реализма: о государствах как главных действующих лицах, о национальных интересах как основе внешней политики, о регулирующей роли баланса сил, о неизменности основ межгосударственных отношений.

В то же время их позиции выходят за рамки реалистской парадигмы, частично сближаясь с либерализмом, поскольку они подчеркивают роль обычных и правовых норм, а также не только конфликтов, но и сотрудничества между государствами на основе общих интересов.

Наличие и характер таких интересов вытекают из осознания государствами—членами международного общества пользы от соблюдения единых правил поведения в отношениях друг с другом не только для их собственного суверенитета, но и для стабильности международной обстановки.

М. Уайт и X. Булл рассматривают межгосударственное сотрудничество как результат исторического укрепления возникшего в результате Вестфальского мира «международного общества» и созданных в нем
межгосударственных нормативных структур.

Государства определяют действующие в международном обществе нормы, само существование которых — результат их сознательных и исторически длительных усилий по регулированию международной деятельности.

Легитимость есть факт признания государствами наличия и действия международных норм, оказывающих важное воздействие на их поведение.

Теория международного общества имеет давние традиции: она не только привлекла внимание сторонников, но и вызывала возражения оппонентов.

При этом главным аргументом реалистов оставалась ссылка на незыблемость священного принципа государственного суверенитета.

Именно поэтому представители английской школы рассматривают международное общество как совокупность суверенных государств, не имеющих над собой никакой верховной власти, но разделяющих определенный минимум совместных ценностей и норм (что предполагает взаимные контакты, осуществляемые от их имени специальными лицами) и обладающих рядом общих (межгосударственных) институтов.

Международное общество предполагает взаимную ответственность его членов-государств, конвенционально соблюдаемые правила и определенную тенденцию к возрастанию в его рамках межгосударственного сотрудничества.

Эти положения влияют на тарктовку всех остальных политических ценностей английской школы, таких как лояльность, добрая воля, решимость, сострадание, уравновешенность и, наконец, справедливость.

Весьма характерно, что международная анархия, наличие которой признается теоретиками британской школы, понимается ими существенно иначе, нежели в реалистской парадигме, — как отсутствие международного правительства, а не всяческой управляемости и легитимности в отношениях между нациями.

В развитие этой логики Б. Бузан и ряд других британских авторов сформулировали понятие «зрелой анархии», принципиальное отличие которой в прочности нормативных ограничений, накладываемых на деятельность государственных акторов.