Дискуссии о возможностях «вечного мира» и большей безопасности

Разногласия в понимании содержания термина «война» и изменений в среде безопасности приводят к разным выводам, касающимся будущего войн: если одни говорят, что война становится все более редким явлением, то другие, напротив, настаивают на том, что конец XX в. вернул к жизни замороженных в эпоху холодной войны демонов вооруженных конфликтов и возвращает мир к «новому средневековью», несущему с собой угрозу новой «войны всех против всех».

Один из выводов западной науки МО гласит, что межгосударственные войны не только преодолимы, но и фактически во многом уже преодолены. В нынешних условиях войны между государствами развязать намного труднее, чем прежде, пишет Ж.-Л. Дюфур.

По его мнению, в основе такой ситуации лежит пять видов причин (по возрастающей значимости): технологические, экономические, стратегические, юридические и политические.

Так, в технологической области речь идет о достижении странами Запада в целом и США в частности такого превосходства в военном потенциале над всем остальным миром, который отбивает охоту к агрессии у любого возможного противника.

Взаимозависимость, с одной стороны, а с другой — дороговизна современных вооружений лежат в основе экономических условий продвижения «к вечному миру».

В стратегическом плане в постбиполярном мире ни одной стране, которая хотела бы развязать войну, не гарантирована автоматическая поддержка со стороны великой державы, без союзников же любая такая попытка рискует потерпеть провал, тем более что ни одно государство в мире, включая США, не обладает полной автономией в области производства и технического обслуживания новейших видов вооружений.

В правовом отношении война во всех случаях, кроме легитимной обороны против агрессора, является незаконной.

Поэтому сегодня при всем несовершенстве международно-правовых механизмов давление со стороны сообщества наций оказывает бесспорно огромное влияние на поведение государств.

Наконец, политическим ограничителем межгосударственных войн является распространение демократических режимов в мире после падения СССР.

Далеко не все согласны с данной позицией, оспаривая вышеприведенные аргументы. Так, «технологический» аргумент наследует традиции рациональных подходов.

Последние же еще в начале 1960-х годов были подвергнуты убедительной критике Р. Ароном, который настаивал на необходимости проводить различие между силой и мощью й на существовании такого социального факта, как «дух нации».

Эти подходы критиковал и С. Хоффман (особенно в работе «Связанный Гулливер»), подчеркивавший, что малый и плохо вооруженный народ может добиться победы в войне против такого грозного и превосходящего в военной силе противника, как США.

Можно, конечно, возразить, что со времени вьетнамской войны военные технологии прошли огромный путь и в настоящее время несоизмеримы по своему качественному потенциалу с технологиями 1970-х и даже 1980-х годов.

Кроме того, здесь вступает в силу дилемма, которая, как показывает политическая практика, пока не поддается решению: насаждение «демократических универсалий» требует расширения практики «гуманитарных интервенций»—вооруженного вмешательства во «внутренние» конфликты и войны, в то же время сохранение демократического имиджа требует, чтобы западные страны избегали применения всей мощи своих военных технологий: «высокоточное» и «бескровное» оружие, как показали бомбардировки Югославии, по-прежнему влечет за собой значительные потери среди мирного населения.

Кроме того, как подтверждает нынешняя ситуация в Ираке, к крайне тяжелым последствиям для мирного населения приводят так называемые побочные эффекты и «неизбежные издержки» использования передовых военных технологий: ущерб, наносимый гражданским объектам, разрушение жизненно важных инфраструктур общества, парализация его экономики.

Это заставляет некоторых исследователей, в том числе и западных, делать выводы о деградации и вырождении американской демократии и, в некотором смысле, западной демократии в целом.

Наконец, нельзя недооценивать и психологические последствия, которые военно-технологическое преимущество оказывает на своих обладателей: оно вызывает соблазн его использования и, соответственно, повышает риск вооруженных конфликтов, а потому способно стать одним из решающих мотивов применения военной силы при обострении идеологических разногласий.