Тематизация жизни и ценности
Превращение жизни и ценности в тематизированные источники философской мысли знаменует собой мутацию классической традиции мысли Нового времени в неклассическое философствование, самым значительным представителем которого был Ф. Ницше (1844-1900). Пространство классической мысли определялось в первую очередь как пространство разума, озадаченного поиском достоверного знания.
Второй состоит в том, что герои классической мысли, стоявшие у истоков ее традиции, персонифицированно воплощали эти ведущие «знаки» классики разум и достоверность. Таков прежде всего Декарт, в поисках оснований рациональной достоверности экзистенциально (а не только логически) открывающий трансцендентальную структуру мысли и сознания (принцип cogito).
Если теперь мы посмотрим на героев неклассической философии, обратившись к упомянутой фигуре Ницше, то сразу же будем вынуждены признать, что открываемое им пространство мысли развертывается не под «небесными» знаками разума и достоверности, а под «земным» знаком жизни и ценности.
Но и при таком преобразовании исходных диспозиций мышления основоначала новоевропейской философии остаются незадетыми: «Только субъект доказуем, говорит Ницше, как бы вторя своему историческому антиподу, родоначальнику классического рационализма Декарту с его когитальным принципом достоверности, «объект» есть лишь известный вид действия субъекта на субъект… есть modus субъекта». Можно даже сказать, что присущий классической метафизике субъективизм еще более радикализируется в философии Ницше, что обнаруживается в характерном для нее ценностном подходе.
Существование в универсуме классической культуры теологического сверхсубъекта ограничивало присущий ей субъективизм, вводило его в пределы гармонии человека и мира, разума и действительности под знаком надежной перспективы прогресса научного познания и основанного па нем рационального обустройства жизни человека. Поэтому не случайно, что именно «смерть Бога», провозглашенная Ницше, стала символом конца этой культуры.
Но этот субъективизм, что характерно для Ницше, разыгрывается в стихии языка жизни, от собственного имени которой ведется философствование как витальная экзистенциальная миссия.
Вхождение жизни в фокус философского вопрошания происходит у Ницше одновременно с обесцениванием мира в результате утраты им цели, единства и самого бытия: «Категории «цели», «единства», «бытия», посредством которых мы сообщили миру ценность, снова изъемлются нами и мир кажется обесцененным».
Итак, с утратой миром смысла (ценность, с одной стороны, на первый взгляд его обусловливает, а с другой выступает как его деградированный синоним, чего не замечает Ницше и о чем мы скажем в своем месте) в центр мысли попадает жизнь, а место разума и достоверности занимают, соответственно, волям ценность.
