Советская демографическая наука в 20-30-е годы

Становление отечественной демографии в послереволюционный период (выбор приоритетных исследовательских направлений, определение основных методов изучения) происходило под сильным влиянием ярких представителей российской науки дореволюционной школы. С одной стороны, костяк демографических кадров в 20-30-е гг. составляли такие выдающиеся ученые, как В. В. Паевский, С. А. Новосельский, С. А. Томилин, С. Г. Струмилин и другие.

Будучи всесторонне образованными людьми, они исповедовали приверженность к неидеологизированным, математическим и статистическим методам изучения проблем населения. С другой стороны, круг приоритетных проблем в этой области в те годы был по сути идентичен дореволюционному. Это — катастрофически высокая смертность, эпидемии, инфекционные заболевания, требовавшие изучения и разработки экстренных мер со стороны государства.

В силу этого до начала Отечественной войны советская демография развивалась при доминировании социалгигиенических приоритетов — изучения закономерностей эволюции смертности и заболеваемости населения и механизма их взаимодействия с различными социально-экономическими факторами (образованием, профессиональной принадлежностью, безработицей, жилищными условиями и т. п.).  Одновременно дефекты в учете смертности, особенно материнской и младенческой, стимулировали усилия по усовершенствованию статистико-математических методов анализа этих явлений.

В целом можно сказать, что исследования смертности и заболеваемости значительно математизировали демографию. Что же касается социологической тематики, то она ограничивается проведением в 20-30-е гг. ряда выборочных обследований в тех регионах страны, где состояние статистического учета демографических событий было особенно удручающим. Результаты их не публиковались, и судить о них можно лишь по упоминаниям в литературе более поздних лет.

Больший интерес представляет метод проведения этих обследований, получивший название анамнестического. Суть его — в фиксации отдельных событий (рождений, смертей и т. п.) по воспоминаниям респондентов. Общий принцип был сформулирован Г. А. Баткисом. Математическое же его обоснование, в том числе приспособление данных, получаемых при анамнестических опросах, к нуждам когортного анализа демографических процессов, было выполнено В. В. Паевским.

Изменения, внесенные В. В. Паевским, касались хронологической точности фиксации тех или иных событий не только относительно даты проведения опроса, но и возраста респондента и других членов семьи, иных событий (смертей, браков). Анамнестический подход в том виде, в котором он отстаивался В. В. Паевским, был использован С. Г. Струмилиным при организации первого проведенного ЦСУ СССР (1934 г.) обследования рождаемости в семьях рабочих, служащих и колхозников, которые вели бюджетные записи.

Цель этого исследования формулировалась как изучение динамики рождаемости в условиях переходного от капитализма к социализму периода, ее зависимости от влияния различных социально-экономических факторов. Материалы обследования были разработаны и проанализированы самим С. Г. Струмилиным, однако их публикация стала возможной лишь три десятилетия спустя.

Исследование убедительно демонстрировало обратную зависимость уровней рождаемости от уровня доходов, жилищной обеспеченности, социального положения, образовательного ценза респондентов, а также — от занятости женщин в общественном производстве. Приведем некоторые цифры. Так, число рождений на 1000 лет жизни в браке составило у женщин, занятых на работе, 151, а у незанятых — 183. У пришлых из деревни после 1928 г. (новоселов) число рождений составило 212, у старожилов — 156.

Прослежена аналогичная зависимость и от уровня доходов: при среднедушевом доходе до 45 руб. в месяц число рождений составляло 226 на 1000 лет брачной жизни; при доходе от 45 до 75 руб. — 192; при доходе свыше 76 руб. — 141 рождение. То, что между уровнем жизни и рождаемостью существует обратная зависимость, было отмечено еще К. Марксом и в западной демографической литературе не подвергалась сомнению со времен Т. Мальтуса и К. Маркса.

Однако утверждение того же К. Маркса о том, что в условиях капитализма и социализма законы развития населения должны быть различны стало основой для многолетних попыток советских демографов сформулировать так называемый социалистический закон народонаселения» и источником споров о форме связи между уровнем благосостояния и рождаемости при социализме.

Родоначальником этой дискуссии стал Б. Я. Смулевич, выдвинувший идею о наличии здесь прямой зависимости. Саркастическая полемика между С. Г. Струмилиным и Б. Я. Смулевичем и способствовала «закрытию» работы первого. Вторая половина 30-х гг. стала трагической страницей в истории отечественной демографии. В 1934 г. был закрыт Демографический институт АН СССР (ДИН), что стало причиной смерти одного из его ведущих ученых В. В. Паевского. Труды сотрудников ДИНа, ныне составляющие гордость российской науки, были подвергнуты идеологической ревизии и критике за бесперспективность и формализм. Многие из них увидели свет лишь через десятилетия после смерти авторов.

Однако в отличие от ДИНа, рассматривавшего крупные теоретико-методологические и методические задачи, киевский институт, по справедливому замечанию А. Н. Типольт, решал «конкретные проблемы украинской демографии», что, возможно, и послужило причиной его долголетия (1919-1938 гг.).

Последняя работа, которую надо здесь упомянуть, это предпринятое в 1940 г. Р. И. Сифман крупное анамнестическое обследование сельского населения Закавказья. В его задачи входило: изучение динамики рождаемости и крайне высокой в этом регионе младенческой и детской смертности, а также — влияния ранних браков на число детей в семье и детскую смертность.

Анализ данных этого обследования, помимо характеристик рождаемости и смертности, дал возможность впервые в отечественной демографии применить на практике метод реальных когорт. Прерванное войной, это обследование было завершено лишь в 1947 г., а его результаты появились еще позднее —в конце 50-х и в 60-е гг.

Завершая характеристику довоенного периода развития отечественной демографии, упомянем переписи тех лет. Значение их в нашей стране трудно переоценить, особенно в отсутствие других столь же подробных источников собственно социолого-демографической информации.

Сразу же после революции (2 июня 1918 г.) прошла перепись населения г. Петрограда, в которой впервые предусматривалось детальное изучение семьи (структуры, числа детей, занятий членов семьи и т. д.). В 1920 г. была организована первая перепись населения РСФСР, программа которой, в значительной мере повторяя программу 1897 г., содержала следующие вопросы: пол, возраст, национальность, брачное состояние, место рождения, продолжительность проживания в месте проведения переписи, грамотность, образование, источник средств существования и другие.

Детальность разработки вопросов, связанных с профессией и занятием, позволяет считать перепись 1920 г. демографически профессиональной. По сходной программе в 1923 г. была проведена городская перепись населения РСФСР. После образования СССР, помимо уже упомянутой переписи 1937 г., было проведено еще две: в 1926 и 1939 гг.

Если последняя в основном преследовала цель ревизии «вредительской» переписи 1937 г., то первая была без сомнения крупным научным событием, что связано не столько с собственно ее программой (она была короче, чем в 1920 г.), сколько с большей ориентированностью на исследование демографических проблем (в первую очередь семьи), а также с тем, что ее данные практически полностью разработаны и опубликованы.