Социология науки

Работы Маннгейма и Дюркгейма заложили основы социологии познания. В тридцатые годы следующим шагом стало выделение особого направления в анализе познания.

Теперь все больше интереса стали проявлять к изучению науки, и в социологии познания развилось особое направление, получившее название социологии науки.

Пионером здесь был американский социолог Роберт К. Мертон. Чтобы понять, из чего он исходил, требуется коротко повторить историю одного научного противоречия.

Проблема заключалась в том, как следует писать историю наук. Сфокусировать ли внимание на вкладе отдельных «гениев» в присущее науке теоретическое развитие в сторону все большей рациональности, или встроить выдающиеся фигуры в истории науки в картину того времени, в котором они существовали, то есть принять во внимание значение социального окружения? Здесь очевидна параллель с парой противоположностей общеисторических сочинений — история королей/народа.

Представление о решающем значении отдельных гениев в истории науки было глубоко укоренившимся, и «отец» истории науки, Джордж Сартон, к тому же считал естественные науки единственно прогрессивными, кумулятивными науками.

Первый поворот от такого понимания науки произошел в 1931 г. на научно-исторической конференции в Лондоне. Там выступала советская делегация с Борисом Гессеном во главе.

Эта группа представляла диаметрально противоположный взгляд на историю, основывающийся на общемарксистских исходных моментах.

Позитивистскому «интернализму» они противопоставил» «экстернализм», считая, что причины научного развития следует искать в таких внешних факторах, как экономика и общество..

Гессен приложил этот взгляд к одному из бесспорных гениев по теории интерналистов, Ньютону, и его работе «Принсипия», и предложил спорный тезис, что Ньютон вовсе не был так гениален, как утверждала традиционная история науки.

Тем» факторами, которые привели Ньютона к теоретическим формулировкам, были практические проблемы общества того времени, которые требовали своего разрешения. Если бы Ньютон не изложил этих теорий, это сделал бы кто-нибудь другой.

Такую крайне упрощенную, слегка вульгарно-марксистскую объяснительную модель можно, разумеется, критиковать, но она оказалась плодотворной.

Она вдохновила многих других молодых историков науки начать работу, ориентируясь на исторический материализм, наперекор тому социоисторическому контексту, в котором существовала наука.

Даже Мертон, будучи все же социологом, подпал под влияние идей экстерналистов и посвятил свое сочинение «Наука, технология и общество в Англии семнадцатого века», вышедшее в 1938 г., анализу того, как рост естественных наук как социального института сопровождался изменением оценок религиозного пуританизма и выполнения чисто практических потребностей.

Основной мыслью сочинения было, что только общество обладает как материальными, так и культурными возможностями развития науки в науку как институт.

Последующая работа Мертона по развитию социологии науки в общих чертах идет в русле прочей его социологической деятельности в рамках традиции функционализма.

Он интересуется наукой как социальным институтом и теми нормами, которые создают «характер» науки, и отличает современную науку от других социальных институтов.

Основное в особенностях науки Мертон выражает четырьмя так называемыми институтивными императивами, то есть, правилами, которые должны выполнять исследователи, чтобы институт науки мог функционировать.

Согласно Мертону, эти четыре императива следующие:

1) Универсализм
2) Коммунизм
3) Бескорыстие
4) Организованный скептицизм