Российское прочтение теории МГО

В России проблематика МГО активно стала разрабатываться в теории международных отношений после распада СССР и «социалистического лагеря» в 1990-х годах, повлекшего за собой ускорение процессов глобализации.

Массовое вторжение в сферу международных взаимодействий негосударственных акторов, резкий рост количества и роли транснациональных корпораций в формировании всемирного рынка, распространение идеалов демократии и прав человека, возникновение конфликтов «нового поколения» и, наконец, появление и непрерывное расширение сферы действия Интернета — эти и сопутствующие феномены стали основой для выводов о том, что в международно-политическом развитии наступил новый, мирополитический, этап.

В целом многообразие формирующихся в данной связи представлений вписывается в борьбу известных теоретических парадигм, характеризуя собой новейший (постклассический) этап их развития.

Осмысление новых мирополитических изменений, все чаще описываемых в терминах МГО, стимулировало в отчественных исследованиях возникновение новой предметной области. В России за этой областью все более устойчиво закрепляется понятие «мировая политик^»?.

В результате формируется самостоятельное исследовательское поле. При этом многим авторам поначалу казалось, что «феномен» мировой политики и МГО «отменяет» традиционные международные отношения.

К такой трактовке, в частности, склонялся ряд представителей либеральной школы российских международников. Вскоре, однако, стало очевидным, что действительность намного сложнее.

Существенно, ЧТО в российской исследовательской литературе получает распространение предложенное А. Д. Богатуровым разделение мировой политики на статическое и динамическое состояния.

Если к первой относятся признаки-измерения (властное, структурное, системное, социальное и организационное), то вторая группа включает признаки-тенденции, охватывающие мирополитические процессы (стирание граней между внутренней и внешней политикой, размывание суверенитета и изменение характера властных отношений в глобальном мире).

Именно с последними многие российские исследователи и связывают формирование и развитие МГО. При этом они указывают, что глобализация и МГО сопровождаются фрагментацией, регионализацией, ростом партикулярных лояльностей, поиском и ренессансом частных идентичностей, обострением культурных различий — процессами, в той или иной степени ограничивающими глобализацию.

С точки зрения Богатурова, глобализации противостоит «аньславно-конгломеративная» модель мира. В соответствии с ней, наряду и в относительном удалении от стран Запада («гетто избранных»), стремящихся распространить свое влияние на остальной мир, существует и другой тип обществ.

Это конгломеративные образования, в рамках которых архаические и модернизаторские элементы образуют отдельные анклавы, сосуществующие и не уничтожающие один другой.

Совокупность этих взаимно влияющих и взаимно приспосабливающихся, но не копирующих друг друга анклавов способна ограничить исходящую от Запада глобализацию.

Наряду с этим ряд исследователей не без оснований считает, что исконное разделение между внешней и внутренней политикой отнюдь не преодолено, а лишь свидетельствует о неточном использовании терминов типа «глобализация» или «мировое гражданское общество».

Абстрагирование от контртенденций (или преуменьшение их значения) и отказ от строгого анализа конкретных эмпирических процессов дают возможность представить МПЛ как неуклонное движение к «разгосударствленному» миру ТНА.

Однако подобные представления рискуют упустить из вида тот факт, что государства в настоящее время и на обозримую перспективу остаются центральным элементом МПЛ, поскольку лишь они могут принимать определяющие решения.

В этой связи по мере нарастания глобализационых процессов и развития МГО становится более актуальной необходимость мирорегулирования.

К этому побуждают глобальные проблемы и вызовы — нарушения прав человека, распространение наркомании, экологические бедствия, исчерпаемость природных ресурсов, угрозы разрушения «общего достояния» человечества в области культуры и социальной безопасности.

К этому побуждает и то, что тенденция к формированию глобального управления (global governance) и усилия международного сообщества (в частности, одноименной комиссии ООН) по ее претворению зримо вступает в противоречие с политикой superpower governance — великодержавного управления, глобальной империи.

Ряд экспертов отмечает, что, несмотря на неоспоримое могущество США, они неспособны обеспечить единоличное управление миром, поскольку представляют собой уменьшающуюся часть многосубъектной и многоуровневой мировой политики, теряют авторитет даже у своих ближайших союзников и встречают растущее сопротивление со стороны других государств.

Поэтому, признавая гегемонию США, говорят о закате однополярного миропорядка и о переходе к иному миру, в котором роль противовеса Америке будет играть объединенная Европа или Китай.

Узнай цену консультации

"Да забей ты на эти дипломы и экзамены!” (дворник Кузьмич)